Ох-ох, ох-ох, бараний рог (Перевод Леона Тоома)

Ох-ох, ох-ох, бараний рог

Однажды, когда среди волчьего племени царил страшный голод, Лесной Отец разрешил самому тощему волку загрызть барана.

Волк тотчас побежал на пастбище, отозвал барана в сторонку и сказал:

- Теперь немного потерпи и не двигайся - я хочу тебя загрызть.

- Не смеешь! - ответил баран.

- Смею, братец, ты только стой смирно! - сказал волк.

- Кто тебе разрешил?

- Сам Лесной Отец разрешил!

- Да ведь я не из леса родом, мой дом в деревне.

- Ну и что. На съеденье ты предназначен - на съеденье ты и пойдешь!

Увидел баран, что нет никакого спасения, и принялся умолять волка жалобным голосом:

- Волчок, золотко, позволь мне пожить до осени. Видишь - я тощ и костляв, как жердь, какая тебе от такого жалкого корысть? Вот осенью другое дело: летом я постараюсь хорошенько откормиться, стану жирным и толстым.

И волк согласился: на этот раз он оставит барану жизнь, а осенью вернётся и потребует свою долю.

Волк вновь отправился к Лесному Отцу, с грустью пожаловался:

- В брюхе пусто, хотел бы поесть.

- Разве с бараном ты уже покончил? - спросил Лесной Отец.

- Нет ещё... Баран остался поправляться и жир нагуливать, - ответил волк.

- Ну, тогда ступай и съешь свинью, - сказал Лесной Отец.

Волк, подпрыгнув от радости, тотчас побежал в поле, отозвал в

сторонку одну из свиней, сказал:

- Теперь, хрюшка, потерпи и не двигайся - я тебя загрызу.

- Не смеешь! - воскликнула свинья.

- Смею, - хвастливо сказал волк. - Ты только постой смирно!

- А разрешение есть?

- Есть.

- Где ты получил его?

- От самого Лесного Отца получил.

- Разрешение Лесного Отца не в счёт, я не из леса родом, мой дом в деревне.

- Ну и что. На съеденье ты предназначена - на съеденье ты и пойдешь.

Увидала свинья, что нет больше никакого спасения, и начала жалобно просить:

- Волчок, золотко, позволь мне пожить ещё до осени. Видишь - я костлявая и тощая, как жердь, что за толк от такой жалкой? Вот осенью совсем другое дело: нагуляю я жирные бока, к тому же приведу тебе целый выводок крошечных круглых поросят.

Волк думал-думал да и согласился: на этот раз он оставит свинье жизнь, а к зиме вернётся и потребует свою долю.

Вот волк и отправился в третий раз к Лесному Отцу, глубоко вздохнул, с грустью пожаловался:

- В брюхе пусто, хотелось бы поесть.

- Разве ты уже покончил со свиньёй? - спросил Лесной Отец.

- Нет ещё... Свинья будет до ранней зимы жирные бока нагуливать, - ответил волк.

- Ну, тогда ступай и съешь лошадь, - сказал Лесной Отец.

Волк тотчас примчался во весь дух на выгон, бросил взгляд на

самую большую лошадь, отозвал её в сторонку, сказал:

- Подожди, меринок... Постой, меринок... Не двигайся, меринок! Я тебя сейчас загрызу.

- Не смеешь, - ответил конь.

- Смею, - сказал волк хвастливо, - только стой, братец, смирно!

- Кто тебе разрешил меня съесть? - спросил конь.

- Лесной Отец разрешил.

- Это разрешение недействительно - у меня совсем другой хозяин.

- Ну и что. На съеденье ты предназначен - на съеденье ты и пойдёшь.

Увидал тогда и конь: спасения нет. Собрал ой всю свою хитрость и сказал:

-Ты, конечно, можешь это сделать, но пользы никакой от меня не будет. Зимой сено кончилось, пришлось есть солому с крыши. Ещё и сейчас соломинки под кожей колются. К Мартынову дню дело было бы иное: подкормлюсь несколько месяцев клевером, поем овса...

Волк подумал-подумал, взвесил всё, согласился и на этот раз: он пока оставит мерину жизнь, а к Мартынову дню вернётся и потребует свою долю. Так-то вот привела волка путь-дорожка опять к Лесному Отцу. Серый охал и вздыхал от голода и никак не решался приступить к делу.

Наконец Лесной Отец спросил у волка:

- Ну, лесная собака, какое дело тебя опять ко мне привело?

- Голод привёл, голод! - пожаловался волк.

- Что ж, разве с лошадью уже покончено? - спросил Лесной Отец.

- Нет ещё... Лошадь осталась сил набираться к Мартынову дню, - ответил волк.

Тут Лесной Отец рассердился, нахмурил брови, указал пальцем на дверь и сказал:

Они все улеглись рядом и принялись пронзительно визжать

- Чего же тебе ещё - ступай и ешь грибы да ягоды, пока твоя скотина не разжиреет как следует.

Не помогли ни плач волка, ни вой - Лесной Отец остался твёрд в своём решении, пришлось уйти и питаться грибами да ягодами!

Как только наступила осень, волк первым делом затрусил к свинье. Свинья как раз в картошке рылась, по пятам за ней - поросячий выводок. Волк поклонился вежливо и сказал:

- Доброго здоровьица... Всё лето, видишь ли, жил на грибах и ягодах, пришёл вот за тобой, чтоб снова мясца отведать.

- Чудно, чудно, чудно! - радостно воскликнула свинья. - Я уж тебя жду все дни напролёт - едва хожу из-за своей толщины, да и поросятки круглые, как рождественские колбасы. Только потерпи, золотко, ещё чуточку - я спою со своими детками последнюю песенку.

Сказав это, свинья созвала поросят. Они все улеглись рядом и принялись пронзительно визжать. Услышали этот визг бабы, прибежали посмотреть. Кто вытянул волка коромыслом, кто ударил его пустым ведром, кто треснул ушатом по носу.

- Ой, ой, ой, беда, вот как люди испортили нашу дружескую встречу! - воскликнул волк и удрал с такой быстротой, что только ветер засвистел в ушах.

На следующий день волк пошёл искать барана. Искал-искал, наконец нашёл его, тот у подножья холма траву щипал. Поклонился он ещё вежливее и сказал:

- Доброго здоровьица... Жил, видишь ли, всё лето на грибах и на ягодах, пошёл вчера к свинье, чтоб мясца отведать... Но люди, скупердяи, задали трёпку и мне, и бедной свинье. Пришёл теперь за тобой.

- Вот и прекрасно, вот прекрасно! - воскликнул баран. - Я уж ждал тебя со дня на день - из-за жира двигаться не могу.

- Приступим, стало быть, к делу, - сказал волк.

- Что ж, приступим. Ты, миленький, спустись в долину и разинь свою пасть пошире, я тут пока разбегусь сверху и сразу вскочу тебе в живот. Меньше будет забот у меня, меньше хлопот и у тебя самого.

Волк послушался барана, отправился ждать в долину. Видит он: мчится во всю прыть баран, голову на грудь опустил. Разинул он хорошенько пасть, ждал-ждал, а потом получил такого здоровенного тумака, что даже дух захватило. И пошёл он, хромая, домой, рассерженный тем, что его обманули.

Семь дней волк лечил шишку, набитую ему бараном, а потом вновь пустился в путь и приплёлся на этот раз в гости к коню. Подошёл он к нему, поздоровался почтительно и молвил:

- Жил я, видишь ли, всё лето на грибах и на ягодах, отправился затем к свинье, чтоб снова мясца отведать... Люди, скупые, всё наше дело расстроили. Пошёл я после этого к барану - едва жив остался. На злой обман наткнулся. Пришёл вот за тобой, лошадушка.

- Друг, дорогой друг, уж больно долго ты заставил меня скучать! - сказал конь.- Взгляни сам и заметь: даже чистый хлеб мне уже не по вкусу, настолько мне надоело ждать.

- Так, стало быть, примемся за дело, - сказал волк.

- Совершенно верно, примемся, к чему тянуть. Только вот мясо моё от тоски застыло. Потерпи, я проскачу пару кругов по двору, пока тело вновь не согреется, - объяснил конь.

- Нет, не могу, ты убежишь, - усомнился волк.

- Да, кто знает, ведь действительно может найти на меня такое настроение. А ты не давай мне убегать! - сказал конь.

- Как я могу тебе помешать - ведь твои ноги гораздо длинней моих, - ответил волк.

Конь думал-думал да и посоветовал:

- Вцепись-ка покрепче зубами в мой хвост и скачи со мной.

Волк сделал так, как велел конь. Немало времени бегал конь

по узкому двору, пока волк не устал, потом поднатужился и лягнул его задней ногой по морде.

Волк сразу отпустил конский хвост, перелетел через забор и побежал в лес. Забрался в дебри, сел, прислонился спиной к дереву и принялся горько плакать.