239. Ухлаканьяна (Пер. с зулу Снегирев И.Л.)

(Ухлаканьяна. Сами зулу так характеризовали этот персонаж: "Ухлаканьяна - очень ловкий человек, очень маленький, с ласку. Его также называли Кцаижана - Богцононо, Махлабиндодаисэми. Имя Кцаижана означает "маленький красный зверек, с хвостом черным на конце". Кцаижана похож на ласку, ведь его зовут именем ласки, как будто он одной породы с лаской, он сходен с ней во всем: он такой же величины, и у него ум как у ласки. Его называют также Богцононо, что означает "из Гцононо", из племени, откуда он происходит, т. е. из породы ласок. Когда его называют Махлабиндодаисэми, то это означает: "он нападает первым, когда от него не ожидают этого, так как он маленький, он мальчик, но он нападает и убивает до того, как ему что-либо сделают".)

(Чудесный герой (чудесное рождение - говорит в чреве матери; чудесный рост - как только появляется на свет, тут же встает на ноги, сам отрезает себе пуповину...). Ср. героя в № 116. Здесь такая характеристика героя, свойственная волшебной сказке, предстает в своем архаическом варианте: герой не сын своей матери, зачатый от ее мужа - он "вошел" в нее. Ср. с распространенными африканскими поверьями о таких детях - например, абйку, "сверхъестественные дети", в фольклоре народов Западной Африки. Абику - дух, проникающий в чрево матери, рождающийся затем в образе ребенка и приносящий зло людям. Используются мотивы: (1) трикстер съедает птиц в горшке, наполняет его навозом, а сверху кладет птичьи головы. Ср. Хауса 1964, стр. 59; (2) намазать ловушку птичьим клеем (ср. "смоляное чучелко" - см. прим. к № 65, ср. мотив (1) в № 87); (3 выбор наказания самим трикстером - см. мотив (1) в № 77.3, ср. также мотив (3) в № 81, № 94; (4) "давай вариться по очереди". Ср.: Химмельхебер 1960, стр. 96; (5) "вы съели свою мать (ребенка)". Ср. Лионго 1962, стр. 256; (6) чудесное бегство: герой оборачивается палкой-копалкой (камнем), преследователь перебрасывает его через реку. См. Предисловие, стр. 17. Ср. (5) в № 112 (герой превращается в бабочку). Ср.: героя превращают (животное-помощник) в кусок дерева и перебрасывают через реку, чтобы спасти от преследователей - (5) в № 136. Ср. также с этой сказкой - Ольдерогге 1959, стр. 188; (7) "ты схватил корень" - см. прим. к № 80 (2), ср. мотивы (1^а), (1^b) в №86; (8) трикстер нянчит детенышей львицы (съедает их, а мать не догадывается об этом, так как он выносит ей кормить одного и того же детеныша, делая вид, что берет их по очереди). См. прим. к № 68. Ср. также № 77.2, № 100; (9) трикстер привязывает людоеда (льва) за волосы (хвост) изнутри, пока тот покрывает дом крышей. Ср.: Ольдерогге 1959, стр. 35; Лионго 1962, стр. 359. Ср. также: Снегирев 1937, стр. 220; (10) кумулятивный сюжет: мена. Ср.: Харузина 1919, стр. 104; Золотая земля 1960, стр. 165. См. также № 9, 59. Ср. AaTh2034 С.)

Случилось однажды, что у одной беременной женщины заговорил ребенок в чреве.

Сказал он:

- Скорей рожай меня, скот моего отца уничтожают люди.

Воскликнула его мать:

- Пойдите сюда, послушайте, вот чудо: ребенок заговорил у меня в чреве.

Спросили люди:

- Что он говорит?

- Он говорит: "Рожай меня скорее". Он говорит: "Скот в загоне приходит к концу".

Его отец зарезал быков2. Собрались люди, пришли и сказали:

- Пойдите сюда, послушайте, вот диковина: ребенок заговорил в чреве.

Сказал его отец:

- Пусть ребенок говорит.

Ребенок сказал:

- Да, пусть моя мать рожает меня поскорее, так как скот в загоне приходит к концу. Я же хочу пойти освежевать тушу.

Удивились люди, сказали они:

- Что же теперь будет?

Сказал его отец:

- Пусть все выйдут из хижины, рожай его, посмотрим на эту диковину - человек это или что. Он начал говорить, когда его мать была одна, поэтому пусть все люди выйдут, пусть никто не остается в хижине.

И они вышли. Ребенок родился и тут же встал на ноги.

Сказала его мать:

- Подойди сюда, дай я перережу тебе пуповину.

Но ребенок сказал:

- Нет, не надо, не отрезай, я сам взрослый - я муж совета^*.

^* ("...я сам взрослый, я муж совета" - т. е. член совета родовых старейшин при вожде, пользовавшихся после вождя наибольшим общественным авторитетом в патриархальной общине зулу.)

Он взял нож своего отца и отрезал у себя пуповину и выбросил ее. Мать обмыла его водой.

Он хотел выйти с ножом, но мать отняла у него нож. Мальчик отправился в загон для скота, и старейшины, увидев его, разбежались. Тогда он сел у очага и начал есть их мясо. Возвратились старейшины и сказали:

- Так это мужчина, взрослый человек, а мы думали, он ребенок.

Спросили они его мать:

- Это тот ребенок, который говорил в твоем чреве?

Ответила она:

- Тот самый.

Сказали они:

- О, благодарим тебя, великая женщина^*. Твой сын мудр с рождения. Мы никогда не видели ребенка, подобного этому. Он должен быть величайшим среди детей вождя, ибо он заставил нас удивляться его мудрости.

^*("Великая женщина" - главная жена вождя.)

- Да, - сказал ребенок, - вы все говорите: ребенок, я вижу, вы думаете, что я ребенок. Возьмите-ка заднюю ногу быка и перебросьте ее через изгородь загона для скота вниз. Посмотрим, кто завладеет ею. Позовите всех - и юношей и мужчин, и посмотрим, кто настоящий мужчина. Кто завладеет ею, тот действительно мужчина.

Его отец взял ногу быка и бросил ее вниз. Все кинулись к главному выходу, в верхней части селения, а ребенок перебрался через дыру в ограде в нижней части селения^*, и, когда они подбежали, он уже шел км навстречу с задней ногой быка.

^*("Верхняя часть селения" и "нижняя часть селения". Обычно поселения зулу располагались по склонам гор и холмов. Вход в крааль ориентировался по склону, т. е. находился в нижней части селения. Хижина вождя находилась в противоположной стороне, т. е. в верхней части. В данном случае вход ориентирован в обратную сторону. Отец Ухлаканьяны бросает ногу быка вниз от селения, и Ухлаканьяна пролезает через лазейку в нижней части, а остальные обегают через ворота в верхней части.)

Сказал он:

- Мать моя, получай же - вот моя добыча.

Сказала его мать:

- Я радуюсь, я родила сегодня настоящего мужчину.

Ребенок снова пошел в загон для скота, где его отец раздавал людям мясо.

Ребенок сказал одному из мужчин:

- Давай я отнесу твое мясо к тебе домой.

Ответил тот:

- Хорошо, дитя вождя.

Ребенок взял мясо, вошел в его хижину и, достав циновку и палку для еды^*, вымазал их кровью, а потом отнес мясо своей матери.

^*("Палка для еды" - палка, на которой в подвешенном виде сохраняется мясо.)

Сказал он:

- Мать моя, получай - вот мое мясо.

Л потом он вернулся и подобным же образом поступил с другим человеком.

Сказал он:

- Давай я отнесу мясо в твой дом.

Оя опять вымазал его циновку и палку, а мясо отнес к себе.

Сказал он:

- Мать моя, получай - вот мое мясо.

Мать поблагодарила его, она сказала:

- Сегодня я родила мужчину.

И так ни один из старейшин не нашел у себя дома мяса, оно все оказалось в доме мальчика, который родился в день, когда были зарезаны быки его отца.

Жители деревни, не найдя мяса, спрашивали мальчика, где оно.

Он сказал:

- Я положил мясо на циновку, взял палку и подвесил мясо как полагается.

Они сказали:

- Да, мы видим, что и циновка красная, и палка красная, но где же мясо?

Но он всем им отвечал:

- Вот ведь циновка красная, значит, я положил на нее мясо.

И так было со всеми людьми селения его отца. Женщины селения кричали, они говорили:

- Кто рожден сегодня? Что это за человек? Мы никогда не видели ничего подобного. Зачем вы посылали его относить мясо, вы же видели, что он подобен Ухлаканьяне. Вы думаете, он человек? Разве может человек заговорить в чреве матери, разве может человек, еще ребенком, быть настолько смышленым, чтобы превзойти взрослых мужчин? Разве ему не удалось завладеть, единственному из всех вас, задней ногой быка? Уже тогда вы могли бы понять, что он не человек. Он не был зачат, он лишь вошел в чрево жены вождя, и он не сын вождя. Вы еще увидите, что он натворит, потому что он заговорил еще в утробе. Вот он отнял у вас всех, стариков, ваше мясо. Он обманул и своего отца, устроив эту проделку с задней ногой быка. И он еще будет творить всякие диковинные вещи, потому что он и сам диковина.

И так кончилась история с мясом.

Ухлаканьяна отправился охотиться, он пошел на реку. Там он нашел много силков для птиц, в которые попались птицы дхлази^*, по две и даже по три птицы в каждой ловушке. Он всех вытащил, связал их всех вместе и пошел с ними домой. Когда он пришел, он сказал своей матери:

^*("Птицы дхлази" - птицы мышанки (Colius Capensis).)

- Мать моя, сними с меня мою добычу, видишь, как я нагружен.

Спросила она:

- Что ты принес?

Он ответил:

- Птиц, которых я наловил.

Мать похвалила его, она сказала:

- Дитя мое - мужчина, он мудр и превосходит всех мужчин и своего отца.

И она развязала птиц.

Он сказал:

- Свари их всех в плотно закрытом горшке.

И его мать сварила их.

Он сказал:

- Я ухожу, сегодня я буду ночевать там, где спят все остальные юноши. А ты смотри, не открывай горшка с птицами до моего прихода. Тогда утром, когда я вернусь, они будут вкусными.

И он вышел и пошел спать к другим юношам.

Те сказали:

- Ты что сюда пришел?

Мы не хотим спать с тобой.

Спросил он:

- Почему я не могу спать с вами, ведь я же мальчик, а не девочка?

Они ответили:

- Ну нет! Ты слишком мудр. Ты обманул наших отцов, когда вождь подарил им мясо. Ты сказал, что отнесешь мясо в их хижины, но ни один из людей селения не увидел больше этого мяса. Мы думаем, что ты не сын вождя.

Спросил он:

- Чей же я?

Сказали они:

- Мы не знаем, но ты не сын вождя. Ты диковина. И еще много диковинных вещей случится из-за тебя.

Сказал он:

- Раз вы так говорите, я все равно буду спать с вами.

Они сказали:

- Ты, мальчишка, ребенок, ведь ты только что родился.

У тебя лишь сила рта и слов твоих. Слова - твоя ловкость, этим ты превзошел и нас заодно с нашими отцами. - И они замолчали.

Он заснул.

Когда прокричал петух, Ухлаканьяна проснулся и сказал:

- Уже рассвет, пойду-ка я к себе, потому что и вороны, и люди могут съесть моих птиц.

Он поднялся и пришел к своему дому. Там он слегка приподнял циновку у входа и потихоньку проник в дом. Его мать спала. Он приоткрыл горшок и съел всех птиц, оставив лишь головы. Потом он вышел, взял навоза и, вернувшись, положил его на дно горшка, а сверху положил головы и закрыл горшок.

Мать его ничего не заметила, она спала. Потом он опять пролез под циновкой, отошел недалеко от дома и снова вернулся, как будто только что пришел.

Оп сказал:

- Мать моя, мать моя, открой мне.

Он вошел, умылся и сказал:

- Дай мне птиц. Долго же ты спишь, ведь уже солнце взошло, Как бы все птицы не превратились в навоз; я знаю, что, если солнце взошло, птицы могут превратиться в навоз.

Он приоткрыл горшок и сказал:

- Так и есть, один навоз, от птиц остались только головы.

Сказала его мать:

- Как это могло случиться?

Сказал он:

- Я вот знаю, а ты не знаешь. Ты дитя. Ты что, считаешь, что это ты меня родила? Разве я не сам заговорил, сказав: "Рожай меня тотчас, скот моего отца в загоне приходит к концу".

Ты когда-нибудь слышала, чтобы ребенок говорил: "Пусть я буду рожден", и чтобы ребенок поступал так, как я? Я очень стар. Я не сын вам, и отец мой не отец мне, а просто человек,я лишь лежал в тебе. Я не буду жить вместе с вами. Отправлюсь-ка я один и пойду странствовать по свету. Открыли горшок, и мать сказала:

- Ой, дитя мое, ты говорил правду, что они могут превратиться в навоз. Верно, остались только одни головы.

Сказал мальчик:

- Дай-ка мне посмотреть.

Он взял головы одну за другой и съел их.

Он сказал:

- Раз из-за тебя пропало мясо, я не дам тебе и головы.

И он съел головы.

Он взял свою палку и вышел, бранясь.

Он говорил:

- Ай, птицы мои, я-то собирался съесть своих птиц, которые были сварены. Но ты все спала, пока они не превратились в навоз.

И так он шел, пока не добрался до реки, где были ловушки людоеда.

Пока он вытаскивал птиц из ловушек, явился людоед и поймал его.

Мальчик сказал:

- Не убивай меня!

А людоед давно уже заметил, что кто-то вытаскивает птпц из его ловушек. Поэтому он обмазал их птичьим клеем, и так мальчик попался.

Сказал Ухлаканьяна:

- Не бей меня, я тебе все объясню. Вытащи меня, очисти от клея и возьми меня к себе домой. У тебя есть мать?

- Да, есть, - ответил людоед.

Сказал мальчик:

- Ну, вытаскивай же меня, очисти меня от клея и пойдем к тебе. А если ты меня будешь бить, я не буду вкусным, я буду горьким. Отведи меня в свой дом, и пусть твоя мать меня сварит. Положи меня в своем доме, чтобы я высох, а сам уйди, а то, если ты не уйдешь, я не сварюсь, я не буду вкусным.

Людоед взял его и вернулся домой, прихватив и своих птиц. Он сказал своей матери:

- Мать моя, вот зверь, который ел моих птиц. Сегодня я поймал его, намазав ловушки птичьим клеем. Он сказал, чтобы я его вытащил и очистил от клея. Он сказал также, чтобы я не бил его, а то он станет горьким. И я согласился, вынул его и притащил. Он спросил еще, есть ли у меня мать. И когда я ответил, что есть, он сказал, чтобы ты сварила его в мое отсутствие. Иначе, как он сказал, он не будет вкусным. Ну, я и с этим согласился. Свари его утром. Пусть он сейчас спит. И людоед, и его брат, мальчик, оба сказали:

- Пусть он спит.

Утром людоед сказал:

- Мать моя, вот он, мой зверь.

Сказал Ухлаканьяна:

- Возьми меня и положи на крышу хижины, чтобы я просох на солнце.

Он сказал это для того, чтобы увидеть оттуда, когда людоед уйдет.

И вот людоед вместе с мальчиком, своим братом, отправились, они скрылись за горой. Ухлаканьяна спустился и спросил:

- Мать, ты еще спишь?

Ответила мать людоеда:

- Да.

Сказал Ухлаканьяна:

- Вставай, будем варить друг друга, я буду варить тебя, а ты - меня. Варить надо в большом горшке, потому что я разбухну и наполню весь горшок.

Сказала мать людоеда:

- Ну, ладно, ты ведь лучше знаешь, как себя варить.

Сказал он:

- Возьми же горшок и поставь его на очаг. Ухлаканьяна развел огонь, он был слабый, а он сказал, что огонь сильный. Затем он сказал:

- Попробуем, нагрелась ли вода.

Он опустил в воду руку и сказал:

- Да, готова, опускай меня, начнем с меня.

Сказала мать людоеда:

- Ладно.

Она взяла его, опустила в горшок и накрыла крышкой.

Он молчал, а потом сказал:

- Вытаскивай же меня. Она вытащила его.

Сказал он:

- Ну же, разведем огонь еще. Вода недостаточно нагрета. Он развел большой огонь, заглянул в горшок и увидел, что вода в нем кипит. Сказал он:

- Развязывай же свои одежды, вода теперь готова. Вот теперь она приятно нагрелась. Можешь влезать, я сам в такой же варился.

Ухлаканьяна начал ее развязывать.

Сказала она:

- Оставь меня, я сама себя развяжу. Зачем ты понуждаешь меня?

Сказал Ухлаканьяна:

- Что с того, если я развяжу тебя, ведь я лишь зверь, который будет съеден тобой и твоими сыновьями?

Он опустил ее и накрыл.

Закричала она:

- Ухлаканьяна, вытащи меня, я сварена!

Сказал он:

- Ну нет! Если бы ты была сварена, ты не смогла бы говорить. Я мужчина, я понимаю, что если человек говорит: "Я сварен", то он еще не сварен; а уж если он сварен, то он не разговаривает; он сварен - и конец.

Сказала она:

- Ухлаканьяна, я готова.

Сказал Ухлаканьяна:

- Ну нет, ты еще не готова. Я знаю, если человек готов, он не говорит, тхТо он готов; он просто молчит, когда он готов.

И так она была сварена и замолчала.

Сказал Ухлаканьяна:

- Теперь я верю, что она готова, ибо она больше не говорит, теперь она молчит, так что я думаю, она готова. Готова.

Вот теперь она действительно готова, ибо она молчит.

И он взял ее одежды, надел их все и стал из-за них огромным. Он лег там, где обычно лежала старуха, мать людоеда. Вернулись людоеды и позвали:

- Мать наша!

Ответил Ухлаканьяна слабым голосом, подобным голосу их матери:

- Я здесь. Зачем вы меня зовете? Вот ваш зверь, он разбух, он сделался большим, вкусным, таким, как он говорил. Ешьте же, я не буду вставать. Я уже ела его.

И людоеды вытащили руку и стали есть. Сказал мальчик-людоед:

- Эта рука похожа на материнскую.

Сказал старший людоед:

- Что ты такое говоришь? Ты накличешь беду на нашу мать.

Сказал тот:

- Ай, я не буду больше ничего говорить.

Так они съели руку.

Потом они вытащили ногу.

Снова мальчик-людоед сказал:

- Эта ступня похожа на материнскую. Хоть ты и сказал, когда мы ели руку, что я не должен этого говорить, я все же скажу, что эта ступня похожа на материнскую.

Старший прибил его.

Ухлакаыьяна сказал старшему людоеду:

- Дитя мое, этот колдун, наверное, действительно мог бы меня съесть, раз он сравнивает со мною зверя, которого он ест, и называет его мною. Ты не слушай его, дитя мое, и ешь сам.

Затем Ухлаканьяпа сказал:

- Посторонитесь, дайте-ка мне выйти, потом я вернусь.

А вы продолжайте есть.

Когда Ухлакаыьяна был в дверях, сказал старший людоед:

- Да, эта пятка действительно похожа на материнскую.

Испугался Ухлаканьяпа. Он быстро выскочил за дверь и побежал, сбрасывая на ходу одежды. Когда он отбежал достаточно далеко, так что людоеды уже не могли его догнать, он закричал:

- Людоеды, вы едите вашу мать!

Людоеды услышали и выбежали из дому.

Сказал мальчик-людоед:

- Я ведь говорил, что рука похожа на материнскую и ступня ее.

Они погнались за ним, а он добежал до реки и обернулся палкой-копалкой. Прибежали людоеды, увидели у реки следы Ухлаканьяны и заметили палку-копалку. Старший людоед взял палку-копалку и перебросил ее через реку, сказав:

- Он уже переправился. Вот так.

Оказавшись на том берегу, Ухлаканьяпа обрадовался, он снова обернулся самим собой, он встал и сказал:

- Вы меня переправили!

Сказали они:

- Ах, мы думали, это палка-копалка, а это был он! И они вернулись к себе.

Он же пошел дальше и встретил зайца. Он сказал:

- Заяц, поди сюда, я расскажу тебе кое о чем.

Ответил заяц:

- Нет, я не хочу с тобой иметь дела.

Сказал Ухлаканьяпа:

- Я тебе расскажу, что произошло между Ухлаканьяной и Зиму^* на том берегу реки.

^*(Зиму.- людоед.)

Заяц все еще был настороже. Но Ухлаканьяна все же схватил зайца, насадил его на палку, выщипал у него шерсть, разжег огонь и зажарил зайца, а потом выточил себе свирель из заячьей кости.

И пошел он дальше. Он встретился с ящерицей, сидевшей на дереве у заводи.

Сказала ящерица:

- А! Здравствуй, Ухлаканьяна!

Ответил он:

- Здравствуй, ящерица!

Сказала ящерица:

- Одолжи мне свою свирель, чтобы я послушала, как она звучит.

Ответил Ухлаканьяна:

- Ну нет. Я не дам тебе свою свирель.

Сказала ящерица:

- Я отдам тебе обратно.

Тогда Ухлаканьяна сказал:

- Спустись с дерева и отойди от заводи, выйди сюда, на ровное место, у заводи я тебе не дам. А то ты можешь скрыться в заводи вместе с моей свирелью, ведь ты живешь в заводи.

Ящерица спустилась и вышла на ровное место. Ухлаканьяна отдал ей свирель, и она заиграла.

Сказала она:

- О! Как она звучит, твоя свирель, одолжи мне ее, чтобы я сыграла на ней и завтра.

Ответил Ухлаканьяна:

- Ну нет! Давай ее сюда. Я ухожу.

Сказала она:

- Нет! Ты мне одолжи.

Сказал он:

- Давай быстро.

Рассердился Ухлаканьяна. Схватил он ящерицу и закричал:

- Отдай сейчас же!

И тут ящерица ударила его хвостом. Она ударила его так сильно, что он от боли выпустил свою свирель, а ящерица скрылась в заводи со свирелью Ухлаканьяны.

И пошел Ухлаканьяна дальше. Вдруг он увидел хлеб, схватил его и побежал с ним. А старик, который положил хлеб, увидев это, закричал:

- Отдай мой хлеб, Ухлаканьяна!

Ухлаканьяна же залез в нору термитов. Старик засунул туда руку и схватил Ухлаканьяну. Но Ухлаканьяна сказал:

- Ха-ха! Ты схватил корень.

Старик отпустил его, снова засунул руку и на этот раз схватил корень.

Тогда Ухлаканьяна закричал:

- Ой, ой! Он меня убил!

Старик тянул сильно, пока не устал. Потом он ушел. Ухлаканьяна же съел весь хлеб, вышел и пошел дальше.

Встретил Ухлаканьяна логово леопарда, где были детеныши, а матери не было. И Ухлаканьяна остался с детенышами. Наконец вернулась мать и притащила антилопу. Она заворчала, увидев Ухлаканьяну, она очень рассердилась, положила антилопу на землю и подошла к нему.

Сказал Ухлаканьяна:

- Владыка, не сердись. Я буду охранять твоих детенышей, пока ты будешь охотиться. Я построю хороший дом, чтобы тебе не спать здесь, под скалой, со своими детенышами. Я построю его хорошо, я покрою его травой.

Сказала она:

- Ладно, я согласна, если ты будешь оставаться с моими детенышами и оберегать их, пока меня не будет. Итак, я согласна.

Тогда сказал Ухлаканьяна:

- Ну, корми детей. Я буду давать тебе их по одному. - И он дал ей одного детеныша.

Но она сказала:

- Давай сюда и другого. Пусть сосут оба, чтобы и другой не кричал.

Сказал Ухлаканьяна:

- Ну нет! Пусть сначала сосет этот, а потом, когда ты мне его вернешь, я дам тебе другого.

Сказала она:

- Ну нет! Я так никогда не делаю. Нечего учить меня тому, как кормить моих детенышей. Неси их обоих.

Сказал Ухлаканьяна:

- Держи вот этого, которого я дал тебе первым.

Когда она вернула его, он принес ей другого.

Сказала она:

- Ну, теперь выходи, освежуй антилопу и свари мясо, раз ты уж взялся помогать мне.

И Ухлаканьяна освежевал антилопу и сварил мясо. Мать и детеныши поели, а потом спали до утра.

Сказала мать:

- Ну, оставайся охранять моих детенышей, береги их.

Ухлаканьяна построил дом, но вход в него сделал очень маленьким, а потом вырыл в доме длинную нору, выход из которой был очень далеко.

Пришла мать, принесла антилопу и позвала его:

- Ухлаканьяна!

Тот ответил:

- Да.

Сказала она:

- Неси же моих детенышей!

Ухлаканьяна уже съел одного детеныша, оставался только один.

Он отнес его матери.

Она покормила его и сказала:

- Давай же другого.

Ухлаканьяна ответил:

- Отдай сначала этого.

Но мать сказала:

- Нет, давай обоих!

Но Ухлаканьяна отказался и сказал:

- Отдай сначала этого, а потом я дам тебе другого.

Мать отдала ему детеныша. Ухлаканьяна ушел с ним, а потом снова принес его, ведь второго-то детеныша он уже съел.

Потом мать сказала:

- Выходи же, освежуй зверя.

Ухлаканьяна вышел, освежевал и сварил его. И мать с детенышем поели.

Ухлаканьяна вошел в хижину.

Мать сказала:

- Теперь и я войду.

Ухлаканьяна сказал:

- Ну, входи.

Она стала протискиваться в дверь, но это было очень трудно, так как Ухлаканьяна нарочно сделал вход очень узким. Он подумал, что мать разгневается, увидев, что он съел детеныша, но, пока она будет протискиваться, он тем временем успеет выбраться через длинную нору и, когда она наконец войдет, он будет уже далеко от дома.

И вот Ухлаканьяна влез в нору, а мать протиснулась в хижину и увидела, что там только один детеныш. Сказала она:

- О! Так вот он каков, Ухлаканьяна! Где мой детеныш? Он его съел.

Тогда она полезла в нору следом за Ухлаканьяной. А Ухлаканьяна уже вышел через другой выход, вернулся опять и воткнул у выхода свои четыре ножа. Когда мать добралась до выхода, она напоролась на ножи и умерла. И когда Ухлаканьяна подошел к ней, она была уже мертва. Ухлаканьяна обрадовался, он взял детеныша леопарда и убил его.

Потом он съел леопарда и детеныша и, взяв заднюю ногу, пошел дальше, так как не любил долго оставаться на одном месте^*.

^*(В другом варианте Ухлаканьяна делается нянькой антилопы и съедает ее тринадцать детенышей в тринадцать дней, пользуясь такой же уловкой - см. мотив (8). Убегая от преследующей его антилопы, он оборачивается камнем зернотерки; рассерженная антилопа, потеряв из виду Ухлаканьяну, бросает через реку камень зернотерки, п этим путем Ухлаканьяна избегает преследования.)

Он шел, пока не повстречался с людоедом.

Сказал людоед:

- Здравствуй, Ухлаканьяна!

Ответил Ухлаканьяна:

- Привет тебе, брат моей матери!

Сказал людоед:

- Здравствуй, дитя моей сестры.

Сказал Ухлаканьяна:

- Пойди сюда, я расскажу тебе о том, что произошло у нас там с леопардом.

Сказал людоед:

- Ладно.

Сказал Ухлаканьяна:

- Вот мясо, ешь же.

Людоед поблагодарил его и сказал:

- Дитя моей сестры, ты мне помог, я ведь страшно проголодался.

И они ели. Тут они увидели двух коров, одна была белая, а другая - черная.

Сказал людоед:

- Вот мои коровы.

Сказал Ухлаканьяна:

- Моя черная.

Сказал людоед:

- Моя белая, она и внутри белая^*. И они взяли коров.

^*(Корова "и внутри белая" - с белым мясом, жирная.)

Сказал Ухлаканьяна:

- Брат моей матери, давай построим дом.

Ответил людоед:

- Ты прав, тогда мы заживем хорошо и будем есть наших коров.

Они быстро построили дом и нарвали травы, чтобы покрыть ею хижину.

Сказал Ухлакаыьяна:

- Брат моей матери, давай первой зарежем твою корову, которая белая и внутри, посмотрим, такова ли она на самом деле, как ты говоришь.

Людоед согласился. Они зарезали и освежевали корову, но она оказалась тощей.

Сказал Ухлаканьяна:

- Я не ем такую. Давай зарежем мою.

Людоед согласился. Зарезали вторую корову: она оказалась необыкновенно жирной.

Сказал людоед:

- Сын моей сестры, как ты умен, ты ведь сразу увидел, что твоя корова жирная.

Сказал Ухлаканьяна:

- Теперь давай покроем хижину травой, а потом съедим нашу пищу. Видишь, какое небо, может пойти дождь.

Сказал людоед:

- Ты правильно говоришь, сын моей сестры, ты поистине мужчина. Ну что ж, давай покроем хижину травой, чтобы нам не намокнуть.

Сказал Ухлаканьяна:

- Ну, полезай на крышу, а я буду помогать тебе изнутри, в хижине.

Людоед взобрался наверх. Его волосы были очень длинными. Ухлаканьяна, войдя в хижину, закрепил там его волосы, он по волоску завязал и закрепил их, он вплел их вместе с травой в дом. И теперь уже людоед никак не мог бы спуститься вниз^*.

^*(Хижины зулу - круглые в плане, плетеной конструкции инапоминают по своему внешнему виду юрты кочевников. При заплетении верха один человек стоит внутри, а другой - наверху хижины и протягивают друг другу пропускаемый прут или веревку, которой заплетается трава, что и проделывают Ухлаканьяна с людоедом.)

Ухлаканьяна вышел из хижины и пошел к очагу, где варилось вымя коровы. Он вытащил его и положил на циновку для еды, а потом взял нож, отрезал кусок и положил себе в рот.

Спросил людоед:

- Что ты делаешь, дитя моей сестры? Давай сначала закончим дом, а потом вместе и поедим.

Сказал Ухлаканьяна:

- Спускайся же, я уже сделал все, что надо.

Сказал людоед:

- Ладно.

Но он никак не мог спуститься.

Закричал он:

- Дитя моей сестры, что ты такое сделал, пока плел?

Ответил Ухлаканьяна:

- Посмотри сам, я свое дело сделал хорошо, поэтому я не допущу, чтобы со мной спорили. Я собираюсь теперь спокойно поесть свою корову. Спускайся же сам так же, как и взобрался. Я не стану тебе помогать.

Он отрезал белое мясо и сказал людоеду:

- Возьми же.

Сказал людоед:

- Принеси мне его сюда, наверх, подымись ко мне, дай его сюда, дитя моей сестры. Помоги мне, отвяжи меня, чтобы я мог спуститься. Я не буду больше спорить. Да, моя корова была тощая, а твоя - жирная. Что же мне спорить о том, что мне не принадлежит. Ты одари меня.

Тут начался дождь с градом, с молниями. Ухлаканьяна перенес в хижину все мясо и остался там. А людоед кричал, пока его не прибило градом, так что он умер.

Потом небо прояснилось. Ухлаканьяна вышел и сказал:

- Брат моей матери, спускайся же, иди сюда. Небо снова чистое, нет больше ни града, ни молний. Что же ты молчишь?

И он ел корову один, пока всю не съел. А потом он отправился дальше.

Он шел, пока не встретил другого людоеда, несущего большую губу^*. Сказал он:

^*(Губу - музыкальный инструмент, сделанный из тыквы.)

- О брат моей матери!

Ответил людоед:

- С чего это я брат твоей матери?

Сказал Ухлаканьяна:

- Да разве ты этого не знаешь?

Ответил людоед:

- Нет, не знаю.

Сказал Ухлаканьяна:

- Но ты действительно брат моей матери!

Сказал людоед:

- Я не допущу, чтобы надо мной издевались. Я знаю тебя, ты - Ухлаканьяна. Тебе не сбить меня с толку. Я мужчина. Замолчи же. Я никогда не соглашусь, что ты дитя моей сестры.

Сказал Ухлаканьяна:

- Разве нет? Ну тогда одолжи мне эту губу.

Но людоед отказал:

- Нет! Я не хочу иметь с тобой дела!

И тогда Ухлаканьяна пошел дальше. Он шел, пока не пришел к хижине, где сидел другой людоед. Ухлаканьяна вошел. Людоед спросил:

- Куда ты идешь?

Ответил он:

- Я шел к тебе, был я с Зиму, братом моей матери, и ты тоже брат моей матери.

Сказал ему людоед:

- Ну, давай дубить шкуры, дитя моей сестры.

И они дубили шкуры. Тут они услышали звук губу: "Буу". Ухлаканьяна спросил людоеда:

- Ты слышишь?

Спросил людоед:

- Откуда эти звуки?

Ответил Ухлаканьяна:

- Выходи из хижины, это здесь, снаружи.

Людоед вышел, он слушал, как громко звучала губу. Потом он вернулся в хижину и сказал:

- Ну, давай дубить шкуры.

И он продолжал работать, пока шкуры не заскрипели. Вдруг опять зазвучал губу - громко, сильными раскатами.

Сказал Ухлаканьяна:

- Теперь он звучит совсем близко.

Они вышли оба и побежали. Когда появился владелец губу, людоед стоял на одной горе, а Ухлаканьяна - на другой. Спросили его:

- Кто ты, пугающий нас?

Сказал людоед, который нес губу:

- Я пожиратель, я пожираю траву, а людей я просто проглатываю.

И людоед, услышав это, убежал.

Ухлаканьяна же вернулся в хижину, в которой уже расположился людоед, у которого был губу. Ухлаканьяна сказал:

- Брат моей матери, я жил здесь еще ребенком и хочу жить здесь с тобою как твое дитя. Я хочу жить с тобою, ибо ты брат моей матери.

Сказал людоед:

- Ну ладно, оставайся, ты ведь меньше меня.

И они стали жить там с людоедом, у которого был губу. Людоед собрался отправиться на охоту и сказал:

- Оставайся же здесь, смотри за домом, чтобы тот, кого

я прогнал, не поджег мой дом. - И людоед отправился на охоту.

А Ухлаканьяна взял мешок и пошел. Увидел он змею, поймал ее и положил в мешок. Увидел осу - и положил ее в мешок. Увидел скорпиона - поймал его и положил в мешок. И так он набрал полный мешок всяких гадов, которые кусают и жалят. Он завязал мешок, поднял его и вернулся в дом. Пришел людоед.

Сказал Ухлаканьяна:

- Брат моей матери, давай сузим вход в хижину, а то не хорошо, когда вход так широк.

Сказал людоед:

- Ну нет, мне совсем не нужен маленький вход.

Сказал Ухлаканьяна:

- Ну хорошо. Теперь я отправляюсь домой, к моей матери, я приведу моего брата, чтобы он жил здесь, с нами.

Он пошел с мешком и спрятал его. А когда стемнело, он вернулся к хижине, где был людоед, и принес с собой охапку прутьев, чтобы сузить вход в хижину. И вот он сделал такой маленький вход, что и ребенку было бы трудно через него выйти, а мешок положил в хижину. Когда рассвело, Ухлаканьяна, стоя у входа, позвал:

- Брат моей матери, брат моей матери!

Спросил людоед:

- Кто это?

Ответил он:

- Это я, брат моей матери.

Спросил людоед:

- Это ты, сын моей сестры?

Ответил он:

- Да, открой же мне, я хочу рассказать тебе о том, что случилось, я ведь даже не дошел до места, я вернулся с полпути, потому что услышал плохие вести.

Людоед встал и хотел открыть дверь, по не смог, так как Ухлаканьяна заплел вход прутьями. Сказал он:

- Сын моей сестры, что-то никак не могу открыть.

Сказал Ухлаканьяна:

- Я сам не могу понять, что случилось с входом. Принеси-ка сюда тот мешок, развяжи его и потряси, чтобы я мог расширить вход.

Как только людоед развязал мешок, выползла оттуда змея и ужалила его в руку. Вылетела пчела и укусила его в глаз. Вылетела оса и ужалила в щеку.

Сказал людоед:

- Сын моей сестры, то, что ты сегодня сотворил, никогда не мог бы совершить обыкновенный ребенок, рожденный женщиной от мужчины. Помоги мне. Меня пожирают здесь, в моем доме. Я больше не вижу.

Тут скорпион укусил людоеда.

Сказал Ухлаканьяна:

- Я и сам не знаю, как эти гады проникли в мой мешок.

Сказал людоед:

- Открой же, чтобы я вышел.

Все гады вышли из мешка и стали кусать людоеда. Он кричал, кричал, пока не умер от яда змей, пчел, ос и скорпионов. Тогда Ухлакапьяна открыл вход и сказал:

- Брат моей матери, ты еще сердишься? Я больше не слышу, как ты кричишь. Брат моей матери, отвечай. Почему ты молчишь? Сыграй же на своем губу, чтобы я послушал.

Потом он вошел в хижину и обнаружил, что людоед умер. Он вытащил его из хижины, а сам расположился там и заснул. Теперь он был доволен.

Тут пришел людоед, хозяин дома.

Сказал он:

- Сын моей сестры, я был тут близко и видел, как ты закрывал вход, как ты запер человека, который выгнал меня из моего дома. Ты мужчина.

Сказал Ухлакапьяна:

- Теперь я главнее тебя, потому что ты был побежден

своим собратом, я же победил его. Я беру тебя сегодня к себе.

Сказал людоед:

- Да, верно.

И они стали жить.

Сказал Ухлаканьяна:

- Я ухожу. Мою свирель отняла у меня ящерица.

И вот он отправился и пришел к реке. Ящерица же вышла кормиться на коровьем навозе, а свирель была с ней. Ухлаканьяна подошел и влез на дерево, где ящерица грелась на солнце.

Он позвал:

- Ящерица! Ящерица!

Спросила ящерица:

- Кто меня зовет? Я пришла кормиться, иди сюда, если я тебе нужна.

Сказал Ухлаканьяна:

- Ты права, сейчас я приду туда, где ты ешь.

Ухлаканьяна спустился, подошел к ней и сказал:

- Где моя свирель?

Ответила ящерица:

- Вот здесь.

Сказал Ухлаканьяна:

- Ну, что ты будешь делать сегодня? Заводь-то твоя далеко!

Сказала ящерица:

- Что ты собираешься со мною делать? Вот твоя свирель, ты же сам ее оставил, я тебя звала, чтобы ты взял ее, а ты уже ушел.

Но Ухлаканьяна избил ее и отнял у нее свирель. А потом он убил ее.

И Ухлаканьяна вернулся к людоеду. Но когда он пришел, людоеда там не было, а дом был сожжен. И пришлось Ухлаканьяне жить на открытом месте, и он очень бедствовал. Тогда он ушел оттуда и стал бродить. Наконец он сказал:

- Пойду-ка я к моей матери, раз я так бедствую.

И он возвратился домой и пришел к своей матери. Когда мать увидела его, она очень обрадовалась. Ведь они так долго были разъединены! Видя, что дитя вернулось, она была счастлива. Сказала его мать:

- Здравствуй, дитя мое, я рада твоему возвращению. Это счастье, когда сын, надолго разлученный со своей матерью, вновь к ней возвращается. Я так убивалась, я говорила себе:

"Он умрет, ведь он такой маленький и ушел один, что же он будет есть?"

Сказал он:

- Вот я и возвратился, мать моя, я о тебе не забывал.

Он скрыл от нее, что он бедствовал, так как подумал: "Если я скажу моей матери, что я возвратился из-за того, что бедствовал, то, если я когда-нибудь сделаю ей что-нибудь плохое, она меня выгонит и скажет: "Пошел прочь, ты и ко мне-то пришел только потому, что тебя отовсюду гонят за твои проделки"". И поэтому он все скрыл и сказал:

- Я вернулся из любви к тебе, мать моя.

И так Ухлаканьяна скрыл свои проступки, зная, что если узнают о его проделках, то к нему будут плохо относиться.

На следующее утро он отправился смотреть кето - пляску девушек на свадьбе. А когда девушки кончили танцевать, он пошел домой. На холме он нашел растение диандиане^* и выкопал его клубни. Он пришел домой, отдал их матери и сказал:

^*(Диандиане - растение со съедобными клубнями (Argyrolobium marginatum).)

- Мать моя, свари мне диапдиане. Я же иду доить.

Мать сварила, а когда все было готово, мать сказала:

- Дай-ка я попробую, вкусно ли. - Она попробовала, нашла, что это вкусно, и все съела.

Пришел Ухлакаиьяна и сказал:

- Мать моя, дай мне мой диандиане.

Сказала его мать:

- Я все съела, дитя мое.

Сказал он:

- Дай мне мой диандиане, который я выкопал на холме, когда возвращался с танцев.

Мать дала ему взамен деревянную посудину. Он взял ее и пошел.

По дороге он встретил мальчиков, пасших овец. Они доили в черепки.

Сказал он:

- Возьмите мою деревянную посудину, подоите в нее и напоите меня.

Они подоили в нее, но тот, кто ее держал, уронил ее и разбил.

Сказал Ухлакаиьяна:

- Отдайте мне мою деревянную посудину, деревянную посудину, данную мне моей матерью, моей матерью, которая съела мой диандиане, мой диандиане, который я выкопал на маленьком холме, когда возвращался с танцев.

Они дали ему взамен нож. Он пошел дальше. Он встретил мальчиков, которые резали тростником печень и ели ее.

Он сказал:

- Возьмите мой нож, режьте им и дайте мне.

Они взяли нож, резали и ели. Но случилось, что тот, кто резал последним, сломал его.

Сказал Ухлакаиьяна:

- Отдайте мне мой нож, мой нож, данный мне мальчиками, мальчиками, разбившими мою деревянную посудину, мою деревянную посудину, данную мне моей матерью, моей матерью, съевшей мой диандиане, мой диандиане, выкопанный мною на маленьком холме, когда я возвращался с танцев.

Они дали ему взамен топор. Он отправился дальше. Он встретил женщин, ломавших хворост, и сказал:

- Матери мои, чем вы рубите? Сказали они:

- Нам нечем рубить, отец.

Сказал он:

- Возьмите, вот мой топор. Рубите им. Когда вы кончите, отдайте мне.

Но случилось, что та, что рубила последней, сломала его.

Сказал он:

- Дайте мпе мой топор, данный мне мальчиками, мальчиками, сломавшими мой нож, мой нож, данный мне мальчиками, мальчиками, разбившими мою деревянную посудину, мою деревянную посудину, данную мне моей матерью, моей матерью, съевшей мой диандиане, мой диандиане, выкопанный мною на маленьком холме, когда я возвращался с танцев.

Женщины дали ему покрывало. Он взял его и пошел дальше. Он встретил двух юношей, которые спали, ничем не прикрывшись. Сказал он:

- Ай, друзья, вы спите, не прикрывшись? У вас нет покрывала?

Сказали они:

- Нет.

Сказал он:

- Вот покройтесь моим покрывалом.

И они покрылись. Но так как оно было очень маленькое, они все время тянули его друг у друга, пока оно не разорвалос?..

Утром он сказал:

- Отдайте мне мое покрывало, мое покрывало, данное мне женщинами, женщинами, сломавшими мой топор, мой топор, данный мне мальчиками, мальчиками, сломавшими мой нож, мой нож, данный мне мальчиками, мальчиками, разбившими мою деревянную посудину, мою деревянную посудину, данную мне моей матерью, моей матерью, съевшей мой диандиане, мой диандиане, выкопанный мною на маленьком холме, когда я возвращался с танцев.

Они дали ему взамен щит. И он пошел дальше. Он встретил охотников, сражавшихся с леопардом без щита.

Сказал он:

- У вас нет щита?

Сказали они:

- Нет.

Сказал он:

- Возьмите мой и сражайтесь.

И они взяли щит и убили леопарда. Но ремень на щите оборвался.

Сказал он:

- Отдайте мне мой щит, мой щит, данный мне юношами, юношами, разорвавшими мое покрывало, мое покрывало, данное мне женщинами, женщинами, сломавшими мой топор, мой топор, данный мне мальчиками, мальчиками, сломавшими мой нож, мой нож, данный мне мальчиками, мальчиками, разбившими мою деревянную посудину, мою деревянную посудину, данную мне моей матерью, моей матерью, съевшей мой диандиане, мой диандиане, выкопанный мною на маленьком холме, когда я возвращался с танцев.

Они дали ему взамен копье. И он пошел дальше.

Что он сделал с ним, я, может быть, расскажу в другой раз.