207. Гонец в Мафтам (Пер. с английского Диковская В.С.)

(Ср.: Золотая земля I960, стр. 91; Хауса 1964, стр. 76.)

Если идти на север от Гвинейского залива, то в конце концов попадешь к людям племепи сонинке, где в маленькой хижине жил когда-то человек по имени Мамади. Он был беден, по все его уважали - про него рассказывали, что он никогда не лгал.

Однажды Бахене, вождь племени сонинке, услыхав разговоры про Мамади, сердито сказал:

- Кто такой этот Мамади, который и умен, и честен, да к тому же до того правдив, что никогда будто бы не лжет?

- Он живет в Ого, - отвечали вождю старейшины. - Его зпают во всей стране, потому что он никогда не говорит того, чего нет и не было.

- Думаю, что о нем болтают вря, - сказал вождь. - Нет на свете такого человека, который бы не лгал, - ни в пустыне, ни на равнинах. Приведите ко мне этого Мамади, посмотрю, что это за чудо такое.

Гонцы привели Мамади к вождю, и Бахене сказал ему:

- Скажи мне, Мамади, правда ли, что ты ни разу не солгал за всю свою жизнь?

- Да, это правда.

- Трудно поверить, - сказал Бахене. - Нет на свете человека, который не сказал бы иной раз такое, что не совсем соответствует истине. А все-таки про тебя говорят, будто бы ты никогда не лжешь. Скажи мне, ты уверен, что у тебя не бывает никогда желания солгать?

- Да, уверен! - отвечал Мамади.

- Как же может человек быть в этом уверен? - спросил Бахене. - Не дерзость ли говорить наперед, что станешь делать, когда не знаешь, что с тобой случится?

- Все равно, что бы ни случилось. Я не умею лгать, - сказал Мамади.

- Что ж, очень хорошо, Мамади. Ты мне кажешься человеком достойным, - сказал Бахене. - Если язык твой так верен твоим правилам, как ты говоришь, тогда, значит, я ошибался, думая, что нет на свете человека, который не лжет. Но если ты солжешь хоть один-единственный раз, то это будет куда хуже, чем если солжет обыкновенный человек: ведь простой человек не придает значения своим словам. И берегись, Мамади, того дня, когда ты солжешь. Этот день будет самым несчастным днем в твоей жизни! Если люди твоего племени уличат тебя во лжи, я прикажу тебя высечь.

Мамади ушел в свою деревню, а Бахене сказал советникам:

- Подумать только, как он важничает! Должно быть, он человек честный, если его все знают. Но, для того чтобы не лгать, мало одной честности, нужен еще и ум. Он уверен, что не может солгать, а ведь это наглость. Надо бы его проучить.

Прошло несколько дней, и Бахене опять послал за Мамади с самого утра.

У дома вождя Мамади увидел самого Бахене и его людей с луками и копьями в руках.

- Мамади, я хочу, чтоб ты сослужил мне службу. Прошу тебя, пойди в мой второй дом, в деревню Мафтам, и скажи моей жене, что мы пошли охотиться за антилопой и сегодня в полдень будем в Мафтаме. Мы, конечно, проголодаемся, и нам захочется как следует поесть. Подожди нас там, и ты тоже поешь вместе с нами!

Бахено со своими людьми отправился на охоту, а Мамади со всех ног пустился в Мафтам. Он спешил передать весть жене вождя, чтобы она могла вовремя приготовить еду для охотников.

Как только Мамади скрылся из виду, Бахепе с охотниками вернулся в деревню, положил на место лук и копье и сказал:

- Я передумал. На охоту мы не пойдем. И в Мафтаме мы сегодня не будем. Мамади уверяет, будто бы не может солгать?! Посмотрим! Ведь он скажет моей жене, что мы пошли на охоту. Он скажет ей, что мы будем у нее в полдень и что мы очень хотим есть. А ведь ничего этого не случится! И когда мы придем туда, мы вдоволь над ним посмеемся. Потому что этот бедняга, может быть, и честен, но вовсе не умен. И быть тогда Мамади битым за его наглость!

А Мамади в это время спешил в Мафтам. Спешил так, что за три часа успел добежать до Мафтама. Там он пошел к жене Бахене и сказал ей:

- Я принес тебе важную весть от Бахене!

- Какую? - спросила она.

- О, такую, в которой я не совсем уверен, - сказал Мамади.

- Какая же это может быть весть, если ты в ней не уверен? - рассердилась жена Бахене, - Что ты должен сказать мне?

- Очень возможно или так кажется, более или менее несомненно, а может быть, вероятно, что Бахене пошел на охоту.

- Что-то непонятно, - сказала жена Бахене. - Пошел он на охоту или не пошел?

- Вот и я так говорю, - продолжал Мамади. - Когда я видел его с охотниками, похоже было, что они собираются на охоту. Они стояли с луками и копьями... Конечно, люди иногда стоят с копьями и тогда, когда возвращаются с охоты. Но не похоже было, что они вернулись с охоты, хотя бы потому, что с ними не было никакой дичи; но, разумеется, они могли и не встретить ни зверя, ни птицы. Все же я полагаю, что они собирались пойти на охоту, а не возвращались с охоты. Можно быть уверенным в этом до некоторой степени, по крайней мере так можно было понять из их разговора, а может быть и нет.

- Успокойся, - сказала жена Бахене. - Никак не пойму: пошел мой муж на охоту или не пошел?

- Сейчас скажу, - пробормотал Мамади. - Хорошо бы сварить охотникам антилопу или что-нибудь в этом роде, если они, конечно, ее убьют, хотя Бахене и был намерен убить антилопу, в том случае, если они, конечно, пошли на охоту.

- Надо же ему было из всей деревни, да что из деревни - из всего племени, выбрать тебя! - презрительно сказала жена Бахеые. - Что ты мне еще скажешь? Есть что-нибудь еще?

- Да, кажется, довольно скоро, а может быть и не так скоро, Бахене со своими охотниками, пожалуй, проголодается, возможно, они придут ровно в полдень или около того. Если они придут, хотя, может быть, и не придут, наверное знать нельзя, может быть, это не совсем так, а может быть...

- Погоди, погоди! Постой минутку! - закричала жена Бахене. - Я так ничего и не поняла. Не можешь ли ты сказать точнее?

- Точнее? - переспросил Мамади. - Конечно, я должен ждать его здесь, пока он не придет, если возможно, что он придет, а может быть, и не придет, или же...

- Замолчи! - прикрикнула жена Бахене. - Придет он или не придет? И когда он будет здесь?

- Да я же говорил раньше и теперь более или менее ясно, что он будет здесь, хотя это еще и не совсем известно, что Бахене может или должен, рано или поздно...

- Все равно! - перебила его жена Бахене. - Ничего больше не говори мне. Чем больше ты болтаешь, тем меньше я понимаю!

Мамади лег во дворе на циновку и стал ждать вождя.

Наступил и миновал полдень. День уже клонился к вечеру, но Бахене со своими охотниками не появлялся.

Прошла ночь, настало утро, и наконец вождь со своими людьми прибыл в Мафтам.

Увидев, что Мамади ждет их во дворе, они громко расхохотались.

- Ну что ж, - весело сказал Бахене, - наш обед, должно быть, перестоялся. Но это не беда, ведь мы доказали, что даже самый честный человек может иногда солгать и что наглости у этого человека больше, чем достоинств.

- Как так? - спросила жена Бахене.

- Он сказал тебе, что мы пошли на охоту, а мы никуда не ходили, что мы должны были прийти вчера в полдень, а мы не собирались быть здесь вчера. Он уверял, что мы принесем с собой антилопу, а мы, как видишь, никакой антилопы не принесли. Ну так быть ему теперь битым! И пусть это послужит ему уроком!

- Нет, - ответила жена Бахене. - Он сказал мне, что ты или пойдешь на охоту, или не пойдешь, похоже, что пойдешь, но, возможно, что и не пойдешь, может быть так, а может быть иначе... Он передал мне твои слова, но с таким множеством оговорок, что поистине мне трудно было понять их смысл.

Бахене растерялся и упал духом. Вышло, что его, а не Мамади пристыдили при всех.

Он наградил Мамади и сказал:

- Я ошибся, Мамади! Ты и вправду честный и умный человек. Теперь я знаю: правда все то, что про тебя рассказывают люди племени сонинке. Правда, что ты никогда не лжешь!