Ворон сватается к синице (Перевод Леона Тоома)

Ворон сватается к синице

Увидал ворон синицу и решил к ней посвататься. Синице ворон тоже очень понравился - она приняла сватов.

Вечером, когда сидели за столом и угощались, ворон спросил невесту:

- Скажи мне, почему ты такая крошечная?

- Молода ещё, молода, - ответила синица.

- Так ты, стало быть, ещё вырастешь?

- Вырасту, вырасту! Почему не вырасти!

После ужина невеста заскучала. Зевала она, зевала и наконец сказала жениху:

- Мне скучно, расскажи мне такую историю, которая рассеяла бы мою скуку.

- Ладно, - согласился ворон и сразу стал рассказывать: - Год назад в деревне за лесом, где мой дядя живёт, вырос такой высокий боб, что улитка по нему три раза к облакам всползала - попить.

- Эка невидаль, - сказала синица. - А вот в позапрошлом году я видела такой длинный горох, что сверчок влезал по нему , на солнце свою трубку прикуривать.

Ворон тотчас рассказал новую историю:

- Три года тому назад в той же деревне за лесом поднялся такой сильный ветер, что люди ходили на четвереньках. От этой привычки они только через несколько месяцев отделались.

- Эка невидаль, - сказала синица. - А вот пять лет тому назад был такой сильный ветер, что казалось, будто у мельницы нет крыльев - так быстро они вертелись.

Ворон тогда рассказал такую историю:

- Десять лет тому назад ударил такой ужасный мороз, что ели в лесу дали трещины от корней до верхушек.

- Что за невидаль! - воскликнула синица. - Опять же вот другое чудо! Около двенадцати лет тому назад, когда я оплакивала свой третий выводок, под новый год ударил такой жестокий мороз, что у женщины, которая замешивала хлеб перед печкой, руки примёрзли к тесту, а котёл с супом на плите с одной стороны кипел, а с другой - покрылся толстым слоем льда.

- Да-да-да, в старину, должно быть, жестокие морозы были... - высказал жених своё мнение, вздохнул, попросил разрешения выйти и больше не возвращался.

Он примирился бы с историей о бобе, о горохе и о морозе, но жениться на такой старухе, которая сама всё это перевидала, он не захотел.