16. РОДИЛСЯ СЫН

Невозможно описать тоску и печаль, которые сжимали сердце молодой женщины, оставленной в одиночестве ее горячо любимым мужем. Подолгу сидела она у окна в своей комнате, подперев голову руками и всматриваясь в то место, где она последний раз видела Ленгконга, когда он вышел из дому и так внезапно пропал из виду.

— О Ленгконг, о муж мой и повелитель! — причитала она. — Не успели мы вдоволь насладиться нашей любовью, радостями супружеской жизни, как ты уже покинул меня!..

...(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.)

...Померк свет нашего счастья, поглотила его злая, холодная тьма и черной тенью тревоги окутала мое сердце. Я осталась одна, и судьба моя несчастна, муки одиночества терзают меня. Где взять сил, чтобы вынести их? О муж мой, я еще совсем молода, но уже отсюда, издалека, вижу я раскрытую дверь гробницы — это смерть зовет меня...

Ленгконг-Вуайя, скорее возвратись ко мне! Скорее!.. Чтобы мы могли опять наслаждаться любовью!.. Мы будем вместе хранить покой и счастье нашей родины. Любимый мой раджа и воин, иди же сюда, вернись ко мне!..

Так она причитала сквозь, слезы...

В-это время вошла в комнату ее служанка. Она помогла своей госпоже подняться на ноги, уложила и нежно лаская ее, принялась утешать:

— Успокойся, господин твой скоро вернется. Подожди только, луна станет круглой. Как вперый раз пришел он сюда в полнолуние, так будет и теперь. Потерпи еще немножко!..

И добрая женщина тихонько запела, как поет мать, убаюкивая свое дитя. Песня ее успокаивала сердце, была как целебный бальзам, от которого утихает даже самая острая боль и заживают раны.

И жена Ленгконга заснула. Но все же сон ее не был спокойным. Время от времени она вздрагивала, стонала, говорила во сне, то улыбаясь, то плача...

Сжалось сердце служанки от жалости, когда увидела она, что делается с ее госпожой. Взяв чашку, сделанную из скорлупы кокосового ореха, она наполнила ее холодной водой и смочила голову молодой женщины, которая металась словно в лихорадочном жару.

И в самом деле, госпожа ее была больна, и еще много дней не вставала она с постели, часто бредила, и бессвязные, непонятные слова то и дело срывались с ее запекшихся уст; иногда она даже рассказывала целые истории. А однажды услышала служанка о волшебном браслете,...(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.)

...господина родится......(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.) ... к велел Ленгконгкой радости......(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.) ...больная женщина......(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.) ... теперь ее трудно ...(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.) так она изменилась. У нее всегда было мрачное настроение, она легко раздражалась и целыми днями ни с кем не желала разговаривать......(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.)

(Вали — здесь старейшина племени, в отличие от старейшин родов, входящих в данное племя,- Прим. перса.)

- Он ушел охотиться на оленей.

И потом, каждый раз, когда старейшины приходили в дом Вантиана, повторялось то же самое: Ленглонга они не заставали, а его жена встречала их с задумчивым и грустным лицом.

- Скажи нам, госпожа, - спрашивали они, — где же твой муж, где Лингконг-Вуайя? Уже давно не видим его, слишком долго он охотиться. Мы хотим знать, правда ли, что он в лесу? Несколько раз появлялась полная луна с тех пор, как мы впервые пришли к тебе узнать о нашем господине, но он все еще не возвратился!

- Успокойтесь, уважаемые старейшины. Мой муж в самом деле ушел на охоту, и скоро он вернется.

Так всегда отвечала жена Лепгконга-Вуайя, потому что муж ее крепко-накрепко наказал ей держать все в секрете: он боялся, что если вантиане узнают о том, что он вернулся в свою страну, они опять станут непокорными и поднимутся на войну против народа Келабат. И сказал ей однажды вали:

- О супруга нашего вождя, которую мы все так любим и уважаем! Не успокоятся наши сердца, пока мы не увидим опять Ленгконга-Вуайя. Неужели он так долго может быть на охоте? Разреши нам поискать его. Что, если он попал в беду? Когда человек охотится, на него может обрушиться любое несчастье!..

- Нет,—ответила жена Ленгконга.— Не нужно пока искать его. Он не возвращается долго наверное, захотелось сначала уединиться в ...(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.) ...богам, попросить у них благословения для ...(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.)

- Если так, то поистине прекрасна эта ...(Часть текста в отсканированной книге отсутствует.) ...вождя и военачальника!..

Старейшины разнесли эту весть по поселку. И весь народ поверил словам своей госпожи...

А между тем для молодой женщины наступило время родов.

Позвала она свою вернуло служанку, которой доверяла во всем, и велела ей послать за повитухой. Для матери с ребенком было приготовлено роскошное ложе. Около больной все время сидело несколько пожилых женщин.

...В страшных муках жена Ленгконга родила сына. Мальчик был намного крупнее, чем обычно бывают новорожденные. Его первый крик прозвучал так громко, что, казалось, заполнил всю комнату, в которой он родился, хотя комната была большая. Все слуги, что были на дворе, сбежались на этот крик, стараясь, рассмотреть через приоткрытую дверь, кто родился у их госпожи — мальчик или девочка.

А женщина, которая приняла ребенка, очень обрадовалась; покачивая младенца на руках и ласково кивая ему, заговорила:

— Мальчик, мальчик, как прекрасно твое лицо, как белоснежно твое тело, как красива твоя головка! Ты богатырь, у тебя такие большие ручки и ножки... Смотрите, он уже дерется, хватает меня за щеки!.. Ay, ay!..

Счастлива будет наша страна! Мальчик вырастет настоящим мужчиной, с которым никто не сможет справиться! Это сын знаменитого. Ленгконга-Вуайя, сын самого сильного из сильных, искусного из искусных, мудрого из мудрых и всеми любимого воина! Он тоже станет защитником нашего народа, отважным военачальником, и будет носить такой же длинный меч, как и его отец. А лицом он похож на свою мать, на нашу красавицу-госпожу!..

Очень приятно было молодой матери слышать эти слова, но она совсем обессилела после тяжелых родов и от слабости не могла даже открыть глаза. Быстро взяв лекарство, истолченное в мельчайший порошок, повитуха стала натирать им лоб больной женщины, потом приложила к ее горячей голове большой прохладный банановый лист. Жену Ленгконга трясла сильная лихорадка... Болезнь долго не проходила, и старухи, охранявшие ее покой, уже заволновались, опасаясь, что молодая мать не выживет.

Но, к счастью, через две недели она выздоровела. С какой радостью в сердце обнимала она своего малыша, целовала его, ласкала, называя именем любимого мужа.

— Хэй, дитя мое, маленький Ленгконг, плод материнской любви! Отца твоего нет с нами. Наверное, он уже забыл твою мать, а может быть, не вспоминает и о тебе... Но не надо печалиться, мы будем терпеливо ждать, ждать до тех пор, пока он вернется к нам. Не плачь, мой сынок! Ротик твой так же нежен и сладок, как рот твоего отца. Дай я поцелую его!.. О, как я люблю тебя! Ты вырастешь и станешь Первым Воином и мудрым раджой.

Лицо твое, как у ангела! Поцелуй же свою мать сладко-сладко!.. Ну вот ты и улыбнулся. Как счастлива я, когда смотрю на тебя, сокровище мое бесценное! Если бы и твой отец увидел тебя, необычайно обрадовалось бы его сердце и стало бы оно огромным от счастья.

Ленгконг-Вуайя, о любимый мой, взгляни на своего сына, посмотри, как он красив... Опять улыбнулся... О прелесть моя! Дай я еще раз поцелую твои щечки, глазки, ручки... тихонько укушу тебя... Ну иди ко мне, попей молочка!.. Ты уже хочешь спать, да, дитя мое, мальчик мой, раджа мой?.. Ру... ру... ру... Ах, какой же песне научил меня твой отец?.. О да, слушай хорошенько, она понравится тебе. Ру... ру... Ешь, ешь, побольше, пока не будешь сыт, а мама споет тебе, чтобы ты потом спокойно уснул:

— О мать маленькой девочки, Откуда ты идешь?

— Я ходила в Венанг (Венанг — древнее название порта Менадо.— Прим. автора. )

Покупать хлопковое масло.

— О дай немножко и мне!

— Оно уже кончилось, А ты просишь...

И уснул малыш под звуки этой песни, которую несколько раз повторила его мать. Все более тихо и грустно звучал голос молодой матери, потому что все тоскливее становилось у нее на душе. Хотя в этой простой песенке не говорилось о горе, о каких-нибудь трудностях или опасностях, мотив ее был так печален и трогателен, что слезы невольно брызнули из глаз женщины. Они катились по ее щекам, и она смахивала их, даже не сознавая, что плачет...

Чувство любви и радости перемешалось в сердце ее с чувством тоски и печали: любовь к мужу и сыну давали ей счастье, а долгое отсутствие Ленгконга заставляло ее страдать.

Не отрывая глаз, смотрела она на личико спящего ребенка — ведь это был самый ценный сувенир, который оставил ей на память ее прославленный муж.

Подумав так, она вспомнила о волшебном браслете, который дал ей перед уходом Ленгконга-Вуайя.

— Спи, сынок, спи крепко, — прошептала она, — а мама сейчас возьмет браслет твоего отца, обладающий магической силой, и наденет его тебе на ручку, чтобы ты вырос большим, могучим и храбрым воином, которого все будут бояться.

Разыскала она спрятанный в укромном местечке браслет, и только хотела надеть его на руку ребенку, как тот проснулся и заплакал: он не хотел надевать браслет, отталкивал его обеими ручонками, отчаянно вертелся и кричал.

— Хэй, сынок мой, почему ты не хочешь дать мне свою ручку? Какой же ты глупенький! Ну, ну, не толкайся, не кричи так громко и не дерись. Такой маленький, а уже дерешься!.. Ну, успокойся, успокойся... Вот так!.. Теперь я поймала твою левую ручку. Если ты не хочешь дать мне правую, пусть браслет будет на левой, если только он на ней удержится...

С большим трудом удалось ей наконец успокоить ребенка и уложить его в колыбель. Потом она долго укачивала его и тихонько пела ему своим нежным голосом ласковые песни, пока малыш опять не заснул крепким сном...

Жена Ленгконга-Вуайя забыла наказ своего мужа, забыла о том, что она должна была надеть волшебный браслет на правую ручку ребенка — ведь у нее родился сын. Она помнила только, что браслет должен быть у него на руке. А так как это она сделала, то теперь чувствовала себя спокойно и радостно,