13. КАК ЛЕНГКОНГ-ВУАЙЯ ДОСТИГ СВОЕЙ ЦЕЛИ

Через некоторое время, когда воины Вантиана еще лежали ничком, уткнувшись в землю и моля всемогущего духа о прощении, они вновь услышали его громовой голос, на этот раз совсем рядом с собой:

— Хэй, вантиане! Знайте, что я — Ленгконг-Вуайя. Я обладаю магической силой, и мой огонь может поглотить и сжечь всех вас! Ха-ха-ха! Вы слышите звуки грозы? Вы слышите рев и хохот ветра и удары грома? Все эти силы подвластны мне, и если я захочу, они разобьют ваши пустые головы. Уже два раза вы становились на моем пути и не хотели послушать меня, поверить мне, — сейчас вы расплачиваетесь за свою глупость! Ведь вы думали, будто я обманывал вас.

Глупцы! Изгоните невежество и злобу, которыми наполнены ваши сердца. Будьте верны богам, поклоняйтесь им. Вы только что видели их могущество. Ярость грозы и грохот небес, свист ветра и бег облаков, треск огненного пламени и стон деревьев — все это, хэй, вантиане, доказательство моей власти, доказательство силы — моей и моих предков, которые стали богами. Боги сопутствуют мне, они все видят и все могут, и если я пожелаю, будете уничтожены и вы, и ваши жилища!

Поднимите головы, посмотрите на меня, посмотрите на этот волшебный меч! Стоит мне коснуться земли его острием — и покинут вас остатки жизни, которая еще теплится в ваших телах, исчезнут ваши души!

Вам и в голову не приходило до сих пор, что тому, кто ищет добра и взаимной дружбы, помогают все силы природы, слова его слышит и поступки его одобряет весь мир! Сила Дружбы и Любви вращает вселенную, и в этот вечный круговорот, подчиняясь законам раджи богов, будет втянуто все живое на земле.

Хэй, вантиане, я пришел сюда не как враг, а как посланец раджи небес, как слуга и сын богов, чтобы сказать вам, что все мы рождены и выращены ими и находимся в их власти. Поэтому Человек должен уважать и любить Человека.

Святой долг возложили на меня боги. Это мне доверили они прояснить ваши головы, очистить ваши мысли, укрепить вашу веру в магическую силу небес, в законы добра, справедливости и правды. Наша вражда должна смениться дружбой.

Да, я убил вашего старого вождя, но не думайте, что вы должны мстить за него: это было не убийство, жизнь Вантиана принесена в жертву богам, ибо так пожелал раджа богов.

Сейчас я скажу вам, что означает эта жертва.

Вантиан обманывал вас, вселял в ваши сердца неразумную и преступную жестокость, приказывая вам убивать таких же, как вы, ни в чем не повинных людей.

Ваш вождь уже не мог понять всю глубину своих злодейств, потому что душа его стала черна, как небо темной ночью.

Эта жертва принесена для того, чтобы вы убедились в могуществе раджи небес, который двигал моим мечом, когда я отрубал голову Вантиану; теперь тот, кто так часто обманывал вас, не сможет больше творить свое жестокое, черное дело.

Так как ваш вождь уже мертв, он не помешает мне, и я смогу с помощью великой силы Дружбы и Любви освободить ваши души от тяжести тех преступлений, которые вы совершили, и они станут такими же светлыми и чистыми, как сиянье сверкающих звезд, ибо любовь Человека к Человеку — это обильный и прозрачный родник, воды которого, подобно тому как жир съедает ржавчину с меча, очищают все, к чему они прикасаются.

Теперь, когда Вантиана больше нет в живых, ваши глаза раскроются, чтобы познать все то доброе и хорошее, чем так богат мир, если он рожден Братством и Дружбой. Если мы достигнем мира, будем едины и дружны, будем помогать друг другу, — от этого только выиграют наши народы, и жизнь всех нас станет спокойной и счастливой!

Посмотрите на меня, взгляните на мое лицо! Видите — оно светло и чисто, потому что отражает чистоту моего честного сердца. Теперь я смотрю на вас уже не как враг, а как ваш верный товарищ. До тех пор пока я не пришел к вам сам, вы ничего не знали о той высокой чести, которой удостоили меня предки, живущие в облаках. Но сейчас, хэй, друзья мои, вы убедились, как священно и благородно желание моей души.

Пусть же ваши просветленные сердца тоже ответят мне добром и честностью, чтобы мирной и радостной стала наша жизнь, чтобы процветала и сияла под лучами Любви и Дружбы наша страна! И знайте, что отец мой, раджа небес, обладает куда большей силой и властью, чем все злые джины, которых вы призываете на помощь, когда идете воевать. Поэтому, хэй, друзья мои вантиане, если хотите вы безопасности и счастья для вашего народа, вы должны поверить мне. Если же вы предадите меня, то будете жестоко наказаны за это. Никто из вантиан не останется в живых, исчезнут с лица земли и все ваши жилища, и все имущество. Никто никогда не помянет ваш народ добром, и в памяти людей останется только проклятое, отвратительное слово «Вантиан» как знак преступного поведения недостойного человека!

Хэй, друзья мои, с большим желанием и с открытой душой пойду я сейчас вместе с вами к жене вашего старого вождя, чтобы отдать ей голову ее мужа. Я убил Вантиана ради Мира и Дружбы между нами, ради нашего Единства и Братства. Пройдет немного времени, и все вы до конца поверите в чистоту моего сердца, в силу моей любви к людям, которой я хочу наполнить и ваши сердца.

Ведите же меня к дому вашего вождя и военачальника, к дому Вантиана, и пусть меня видит весь ваш народ. Встаньте все!..

С большим трудом поднялись на ноги вантиане. Расправляя затекшие члены и чувствуя себя очень странно, будто все это происходило не наяву, а во сне, они растерянно смотрели друг на друга, и языки их, точно одеревеневшие, еле ворочались во рту, так что они не сразу смогли заговорить.

Все, что сказал Ленгконг-Вуайя, глубоко запало в их души. Они поверили в его слова и в его магическую силу.

Огонь лесного пожара тем временем постепенно угасал, ветер стих, тучи разошлись, и небо опять посветлело. Вот появилось, наконец, солнце, и первые его лучи робко коснулись верхушек деревьев. В лесу, там, куда не проник огонь, трудно было после дождя найти хоть небольшую сухую полянку.

Тишина и спокойствие, воцарившиеся вокруг, словно подчеркивали всю торжественность обстановки; казалось, сама природа благословляет Ленгконга-Вуайя, одобряет его слова, хочет подтвердить, что он и в самом деле обладает чудодейственной силой и близок к богам. Да и внешность Молодого Воина — его гибкое, стройное и сильное тело, увешанное оружием, его горящие воодушевлением глаза, полные волшебных чар, — все это неожиданно привлекло сердца и души обступивших его вантиан.

— Идемте, — громко повторил Ленгконг-Вуайя. — Идемте, друзья!

И пошли вантиане, а Первый Воин народа Келабат шел среди них, как вождь или как раджа, окруженный своими подданными. И чем дальше, тем спокойней и радостней становились вантиане, тем быстрее крепла их вера в Ленгконга-Вуайя и тем больше казалось им, что он действительно потомок богов и богинь, а вовсе не человек из племени Келабат.

Они прошли еще совсем немного, когда Ленгконг-Вуайя велел им на минуту остановиться.

— Слушайте! — решительным и твердым голосом произнес он. — Я вижу, вы сопровождаете меня с охотой и добрым сердцем. Поэтому я прошу вас: когда мы достигнем дома Вантиана, — вы должны стать на колени и склониться головой до земли в знак глубокого уважения и почтения к жене вашего погибшего вождя. Если мы окажем ей почести, ее душа тоже станет светлой и чистой, не останется в ней ненависти ни ко мне, ни к вам. Ведь она думает, будто я пришел сюда только за тем, чтобы убить ее мужа. Я знаю, что она приказала вам схватить меня. Но вы видите, я иду к ней сам. Если бы я был трусом, то, конечно, убежал бы от вас. Но я не боюсь вас. Тот, кто несет в своем сердце Любовь и Дружбу, не боится никого и ничего. Я говорю это для того, чтобы вы помогли жене Вантиана поверить мне. И я сам воздам ей почести вместе с вами, потому что уважаю и почитаю ее. Тогда не будет у нее причины помешать миру между нашими народами. Вы поняли меня?

— Поняли! — ответили все воины, подивившись уму Ленгконга-Вуайя, и еще больше понравились им его добрые слова и поступки.

Они отправились дальше и вскоре вошли во двор дома Вантиана.

Жена убитого вождя вышла им навстречу, и все низко поклонились ей. Поклонился и Ленгконг-Вуайя. Увидев это, поразилась старая женщина. А стоявшая рядом с ней дочь ее, красавица, что так полюбилась Молодому Воину, взглянула на свою мать, на Ленгконга, на окружавших его людей, потом опять на мать... и вдруг склонила головку, опустила глаза, чтобы не разгадал никто, что творится в ее душе, не увидел, сколько любви к отважному юноше выражало ее лицо.

А он смиренно приблизился к ней и к ее матери и почтительно заговорил:

— Высокочтимая мать, мать вантиан, страдающая от скорби, которую разделяет вместе с тобой весь твой народ, любящий и прославляющий тебя, мудрую правительницу своих владений! Я хочу назвать тебя своей матерью, и пусть забудутся все недоразумения и оскорбления, которые унижают честь и славу твоего слуги — посланца раджи небес, раджи богов всей вселенной.

По желанию и повелению моего всемогущего Отца пришел я сюда, мать, чтобы исполнить свой священный долг. И случилось так, как угодно было богам — жизнь твоего мужа принес я им в жертву, а голову его возвращаю сейчас тебе. Мать моя сказала своему слуге, что он может попросить у нее что хочет, если отдаст ей эту голову.

О мать, это мой свадебный подарок. Одна только цель, одно желание у твоего слуги — помирить наши народы, чтобы потомки горы Келабат и потомки Вантиана объединились и стали друзьями. Но для этого прошу я, о мать, разреши сначала соединиться сердцам слуги твоего и твоей дочери — тогда исчезнет вражда и между нашими народами, и они будут жить в мире, любви и дружбе.

Прими же, уважаемая и почтенная мать, этот подарок. Слуга твой выполнил свое обещание.

— Хэй, сын народа Келабат, — отвечала ему жена Вантиана, — я готова отдать тебе свою дочь. Но я не в силах отдать тебе ее сердце, заставить девушку полюбить тебя. Об этом ты должен попросить ее сам, я разрешаю тебе поговорить с ней.

— Если высокочтимая мать моя разрешает своему слуге говорить с ее дочерью, я охотно испытаю свою судьбу.

Повернув голову к девушке, жена Вантиана посмотрела на нее скорбным взглядом. В душе старой женщины вновь поднялась буря негодования против убийцы ее мужа, который осмеливается просить руки ее любимой дочери. Однако она ничем не выдала своих чувств, опасаясь, как бы Ленгконг-Вуайя не разгадал ее состояния, и, обращаясь к дочери, промолвила мягким и нежным голосом:

— Хэй, дитя мое, что скажешь ты? Я должна выполнить просьбу этого человека, но лучше всего тебе самой сказать ему, что чувствует твое сердце, чтобы я потом не была виновной перед собой, если мое желание не совпадет с твоим.

— О почтенная мать, желания твои всегда были для меня законом, — ответила улыбаясь девушка, и щеки ее зарделись ярким румянцем.

Так непередаваемо прекрасно было ее лицо и так прекрасен был стоявший перед ней Ленгконг-Вуайя, который своим видом напоминал сошедшего на землю юного бога, что окружавшие их воины в восторженном изумлении залюбовались ими, словно ангелами, чьи изображения высекают на массивных каменных тронах раджей.

— Хэй, дочь моя, — с гневом в голосе произнесла жена Вантиана, ибо ей одной не по душе пришлось такое зрелище, — не торопись отдавать свое сердце этому человеку, чтобы потом тебе не пришлось раскаиваться в своем поступке! Пойди-ка сначала в свою спальню и умой лицо чистой водой. После этого ты сможешь поговорить с ним в комнате для гостей.

Девушка поспешила в дом, быстро умылась и стала ждать прихода Ленгконга-Вуайя.

А тем временем произошло следующее. Как только дочь скрылась в своей опочивальне, жена Вантиана подняла руку и молча указала на Молодого Воина, давая этим сигнал своей страже, которая состояла из двух десятков солдат, схватить его.

Однако Ленгконг-Вуайя сразу же распознал намерение женщины. Он мгновенно выпрямился и грозным взглядом обвел всех воинов, и ни один из них не посмел двинуться, ни один не пошевельнулся. Мертвая тишина воцарилась вокруг.

Увидев, какой яростью вспыхнуло гордое лицо сына горы Келабат и как застыло в неподвижности все ее войско, покорившись магической силе его взгляда,— поверила жена Вантиана, что цель Ленгконга-Вуайя действительно священна, и сказала ему:

— Что ж, воин, иди посекретничай немножко с девушкой.

Твердыми и решительными шагами вошел юноша в дом Вантиана. Там его с почтением встретила дочь вождя и произнесла такие слова:

— Прошу тебя, садись, господин мой. Я надеюсь, ты охотно поговоришь со своей слугой. Но прежде чем мы расскажем друг другу о своих чувствах и мыслях, пусть господин мой поест риса. О, он, конечно, устал и должен отдохнуть...

— Пусть лучше моя госпожа разрешит своему слуге сначала расколоть молодой и вкусный кокосовый орех ,— сказал Ленгконг-Вуайя, влюбленно смотря на девушку. — (Игра слов: по-индонезийски «pinang» — кокосовый орех, «memi-nang» — расколоть кокосовый орех, а также просить руки девушки.— Прим, перев. )

Для такой цели твоему слуге стоило брать с собой этот длинный меч... ради тебя, прекрасная госпожа моя!..

— Хорошо, я разрешаю, — шепнула в ответ молодая красавица с нежной улыбкой на устах.

И понял Ленгконг-Вуайя, что она подарила ему свою любовь.