3. ПЕРЕД УХОДОМ

Все темнее и мрачнее становилось вокруг. Быстро сгущались облака. Подул сильный ветер, он пел какую-то тоскливую песню, громко стонал и плакал, будто жаловался на что-то. Потом послышались какие-то странные, неприятные звуки: то казалось, что где-то вблизи с треском разрывают на куски плотную ткань, то совсем рядом раздавались словно человеческие стоны... Эти диковинные звуки носились и перекликались в воздухе; повторенные эхом, они вновь долетали до хижин и вновь возвращались в лесные чащи...

В лесу темно, будто кто-то окутал его черным покрывалом. Ветер с такой силой раскачивает стволы деревьев, что они ударяются вершинами друг о друга, сцепляются извивающимися ветвями, шумно потрясают встревоженной листвой.

В небе непрерывными грядами плывут облака.

Море пришло в движение, оно волнуется, плещет, рокочет.

Все это многообразие звуков так насытило воздух, что кажется, будто он полон невидимых духов, которые вздыхают и стонут, ропщут и плачут, играют и хохочут, борются друг с другом, с треском и шумом отбрасывают все, что попадается им на пути... А вот рухнуло что-то тяжелое со звоном и грохотом...

Не переставая, устрашающе ревет ураганный ветер.

Свист, треск, скрип, скрежет, ропот, рокот, грохот!..

Непроглядный мрак!.. Но вдруг темноту ночи прорезают гневные, содрогающиеся стрелы молний, похожие на огненные цветы, щедро разбрасываемые богами, они словно стремятся разорвать черную повязку туч, стягивающую глаза земли.

Небо грохочет, как будто тысячи духов дерутся, перестреливаются молниями, пригоршнями швыряют тяжелые, увесистые камни, которые сотрясают землю. Некоторые из духов уже ранены, и они плачут, роняя слезы: падают крупные, тяжелые капли дождя. Их подхватывает ветер.

...Не видно огней в поселке, лишь рядом с хижиной Ленгконга-Вуайя колеблется по ветру огненный язык костра, дым которого отгоняет назойливых комаров.

Вокруг костра расположились четыре воина. Они беседуют между собой. Движутся по земле, колышутся при свете пламени их тени, напоминающие очертания исполинских чудовищ.

Холодно; короткая одежда воинов, доходящая только до колен, не согревает тела, и они сидят у самого костра, протянув руки к огню.

— Друзья, — сказал Четвертый Воин, который был самым старшим среди них по возрасту, — поистине эта ночь полна тайн, которые предрешают нашу судьбу. Слышите, как яростно гудит ветер, как гневно гремит гром? Нас ожидает много трудностей и опасностей!..

— И все же мы исполним повеление нашего Отца, — отозвался Второй Воин, — пусть хоть все злые духи ополчатся на нас!..

— Я не боюсь опасностей, хотя мы встретим их немало, — сказал Ленгконг-Вуайя. — Но мы должны действовать искусно и мудро, иначе они наверняка погубят нас.

— Конечно, сердца наши, как и прежде, стремятся к победе над врагом, — произнес Третий Воин, — но теперь нам будет труднее: ведь старейшина нe разрешил остальным юношам идти воевать. А если враги окружат нас, я Думаю, их будет так же много, как черных духов, которые яростно дерутся сейчас на небесах. Эти черные духи очень жестоки, они до смерти пугают людей, неожиданно появляясь перед ними с горящими выпученными глазами!..

— Ха-ха-ха! — расхохотался Ленгконг-Вуайя. — У тебя, друг, совсем испуганный вид! Может, ты уже увидел черного духа? Очень много слышал я о них, но почему-то ни разу не случалось мне с ними встретиться. Я даже не знаю, как они выглядят! Те, кто говорит, будто видели их, просто трусы и выдумщики — каждую тень, которая почудится им, они принимают за духов. Почему же я их не видел?

— Не надо говорить об этом! — сказал Четвертый Воин, подвигаясь еще ближе к костру. — Фу, какая холодная ночь! У меня зубы начинают стучать от холода...

— Он не боится, он просто замерз! — рассмеялся опять Ленгконг-Вуайя. — Вот видите, духи холода уже начинают действовать против нас!..

— Перестаньте шутить, — сказал Второй Воин. — Ночь и вправду холодная. Давайте лучше поговорим о деле.

— Правильно! — поддержал его Третий Воин. — Ведь рано утром мы должны отправиться в путь, хотя дождь промочил нас до нитки, ветер пронизывает наши тела своими холодными иголками, а боги, словно келават (Келават — порода свиней, которая водилась на горе Келабат. Поэтому сначала эту гору называли Келават, но впоследствии стали называть Келабат. — Прим. автора.) ломают деревья в лесу, преграждая нам путь.

— Тс-с! — упрекнул его Ленгконг-Вуайя. — Ты, кажется, начинаешь дерзко говорить о богах?

— Лучше всего, если мы сейчас бросим1 жребий, в какую сторону кому из нас идти, — предложил Второй Воин.

Все согласились с ним.

Ленгконг-Вуайя завязал глаза Второго Воина лоскутом, который оторвал от своей рубашки, потом несколько раз покрутил его и велел ему показать пальцем, в какую сторону он пойдет. Тот показал на юг.

Третий Воин указал на восток, Четвертый — на север.

— Остается запад, — сказал Ленгконг-Вуайя. — Значит, туда пойду я. Каждый из нас должен сам решить, что ему надо делать, чтобы выполнить свою задачу. А через три дня мы вернемся и опять встретимся здесь. Но помните, что никто, кроме нас, не должен знать, куда и зачем мы идем!

— А что делать, если через три дня кто-нибудь из нас не вернется? — спросил Второй воин.

Ленгконг-Вуайя ответил:

— Если кто-нибудь не вернется — значит, он пожертвовал своей жизнью ради нашей священной цели, и не нужно оплакивать его храбрую душу. Но народу мы расскажем о подвиге этого героя!.. А сейчас мы должны почтить могилы наших предков. Боги и богини, которыми полны небеса, — вот от кого зависит успех нашего дела. Они могут и помешать нам, и помочь, и защитить, и толкнуть в пропасть опасностей. Они везде и всегда, и нужно, чтобы соединились с ними наши души, чтобы знали они о нашем деле и помогли нам. Идемте, друзья!

Друзья Ленгконга-Вуайя побоялись идти к гробницам в такое позднее время, да еще в темноте, без огня, но он сказал им, что скоро на небе боги зажгут много светильников; а духи и предки осветят их путь молниями. Если же друзья его боятся, закончил Ленгконг-Вуайя, он пойдет один.

Устыдились воины и, хотя они дрожали от страха и холода, взяли свои мечи и копья и отправились вслед за отважным Ленгконгом.

Гроза бушевала так, что все содрогалось вокруг. Вспышки молний то и дело озаряли темное небо. Четверо друзей осторожно пробирались по лесу. Чем дальше они углублялись в чащу, тем крепче сжимали в руках свое оружие, готовые в любой момент поразить врага.

Ленгконг-Вуайя шел впереди, то и дело внимательно оглядываясь по сторонам, оборачиваясь назад. То тут, то там внезапно вспыхивали светящиеся точки, и не раз при виде их он настороженно останавливался, до боли напрягая глаза, всматривался в темноту, но потом, сердясь на себя, двигался дальше: эти светящиеся точки оказывались обыкновенными светлячками. Лесные кузнечики, прыгавшие на него, казались ему маленькими джинами, а летучие мыши, которые пролетали с шумом и писком над его головой, — злыми духами. Несколько раз он испуганно вздрагивал и даже отскакивал в сторону, не стыдясь своих товарищей, — тем ведь тоже было страшно.

Наконец воины достигли большой гробницы, сложенной из камня под громадным густолиственным фикусом. Здесь Ленгконг-Вуайя остановился, велел всем крепко взяться за руки и сказал:

— Хэй, друзья мои! Сейчас наши предки видят нас и слышат мои слова. Они свидетели всех наших поступков. У этой гробницы мы даем священную клятву, что всегда будем верны друг другу и своему народу в нашем тяжелом и трудном деле. Здесь, пред лицом предков, мы клянемся, что освободим нашу родину от врагов! Тот, кто посмеет нарушить ее спокойствие, узнает всю силу нашего гнева, узнает нашу твердость и мужество! Мы клянемся нашим детям и внукам, что, не щадя жизни, будем защищать их мир и счастье! Как жестока и беспощадна эта гроза, так жестоко и беспощадно мы отомстим проклятым врагам. Как нас страшит эта темная ночь, так мы заставим их содрогаться от ужаса. Как священно это место, так священна будет и наша месть!

Сейчас, в эти минуты, когда вокруг грохочет гроза, наши предки наделяют нас магической силой, и наше оружие становится волшебным и непобедимым. Нас ждет удача! Что скажете вы, друзья мои?

Три воина закивали головами в знак согласия с Ленгконгом-Вуайя. Потом друзья пошли назад, к своему поселку.

Дул ветер с еще большей силой. Дождь лил как из ведра. Около хижины Ленгконга отважные воины быстро раздули уже угасшее было пламя костра. Хотя все четверо промокли до нитки, они теперь совсем не чувствовали холода, ибо сердца их согревал воинственный пыл, согревало горячее желание поскорей встретиться с врагом. Вера в сверхъестественную силу, которой наделили их предки, покоящиеся в гробницах, еще больше усилила это желание. Возбужденные, долго не могли уснуть воины, с нетерпением ожидая рассвета, когда они должны будут отправиться в путь, каждый по своей дороге, полной неожиданностей и опасностей.