10. В ПЛЕНУ

Наступил рассвет.

Чье это безжизненное тело распростерто на морском берегу? Это принц Герадус, вынесенный сюда течением. Едва заметно вздымается его грудь. Он дышит, он жив!.. Но кажется ему, что он уже не на земле, а на небесах, там, где живут боги и богини...

Он уже очнулся и приподнял голову, но, увидев вокруг очаровательный уголок природы, сказал:

— О, это не земля. Это небо, и я уже стал небожителем... А Норани?.. Конечно, и она превратилась в фею! Она ведь тоже утонула, умерла... Но где же она?

Сестра моя... сестра... сестренка!.. Где ты?.. О, как болит у меня голова, будто по ней бьют молотками...

Сестра... сестренка... Норани! Иди сюда!

Как безумный, разговаривал сам с собой принц Герадус. Потом он встал на ноги, осмотрелся. Один на обширном песчаном побережье! Одежда его была мокрой, но его почему-то не знобило, и он совсем не чувствовал себя слабым.

Пристально оглядывая все вокруг, Герадус продолжал звать Норани:

— Сестренка... сестра моя... Иди ко мне!..

 Из клетки выпущен, взлетел 
 Мой голубь высоко. 
 Он песню о Любви запел, 
 Что где-то далеко. 

 Поверишь ты, коль так же вот 
 Был в юности влюблен: 
 Закончив в небе свой полет, 
 Нашел подругу он!

— Да... Вот они, небеса!.. О принцесса моя!.. Сестра моя!.. Норани!.. Нет, это сюда идет фея... Сияющая, счастливая! Хэй, фея небес... Но где же она?.. О сестренка, позови ее, позови сюда эту фею... И давай споем:

 Юноша, юноша! Где же ты, где ты? 
 Ищешь меня? Не найдешь? 
 Странствуешь ты, словно рыцарь, по свету, 
 То на восток ты идешь, 

 То ты на север стремишься, мечтая 
 Там свою фею найти. 
 Звездочка яркая в небе сияет — 
 Ты не собьешься с пути!

— «Юноша, юноша!..» Где же ты, принцесса?..

— Замолчи, хэй, мятежный раб! — вдруг раздался за спиной принца Герадуса чей-то грубый окрик. Принц вздрогнул и обернулся.

Перед ним стоял военачальник — глава стражи, охраняющей это побережье.

— Кто ты, и зачем тебе понадобилась принцесса — дочь раджи этих земель?

— Я принц Герадус, — отвечал юноша. — Я зову свою сестру, чтобы она спела вместе со мной эту песню.

— Лжешь, безумец! Ты оскорбляешь своим пением и принцессу и раджу нашего царства! — сурово сказал военачальник и подозвал своих стражников.

— Хэй! — вскричал принц Герадус. — Разве ты не знаешь, кто я? Разве ты не узнал меня? Или... О, конечно, нет... Это — небо? Ты — бог?

Еще больше разгневался военачальник, ибо он подумал, что этот человек вздумал подшутить над ним.

— Хэй, безумный! — крикнул он. — Как ты сюда попал?

И принц Герадус рассказал ему все, что с ним произошло.

— Это все ложь! — воскликнул военачальник. — Ни один корабль не терпел здесь крушения. К тому же, разве дети раджи могут быть одеты так плохо, как ты? Не говори мне больше ничего. Хэй, стража, схватить его и отвести во дворец!

— Что ты сказал? — с улыбкой спросил принц Герадус. — Вы хотите схватить меня? Попробуйте!..

— Взять его! — повторил военачальник свой приказ.

Не сомневался принц Герадус в своих силах и искусстве сражаться с врагами. Но он очень ослабел от голода и истощения, поэтому без труда сумели схватить его стражники раджи Танак Менан Намиана, ибо так называлось то царство, куда он попал.

— Посадить его в тюрьму! — приказал военачальник раджи Танак Менан Намиана.

— Берегись!, — крикнул ему принц Герадус. — Ты пожалеешь о своем приказании схватить меня!..

— Закрой свой рот, лжец, негодяй, хвастун несчастный!

Гонг!.. Это знак того, что раджа Танак Менан Намиан сейчас выедет из своего дворца.

Но это может также означать, что собирается Суд раджи, чтобы расследовать какое-то очень важное дело...

Со всех сторон сбегались люди к площади на Суд, чтобы узнать, кого и за что будут судить.

Туда явились уже и раджа, и все его министры и военачальники, и многочисленные воины.

Под охраной двадцати одного стражника, вооруженных до зубов, привели принца Герадуса из тюрьмы на Суд и посадили перед раджой Танак Менан Намианом. Руки юноши были крепко-накрепко связаны. Его воспаленные глаза блестели, он был в лихорадочном жару.

— Кто ты? — спросил раджа.

Принц Герадус спокойно и молча смотрел на него.

— Хэй, расскажи, что ты сделал! Молчание в ответ.

— Правда ли, что ты поносил мое имя и имя принцессы?

И опять принц Герадус не проронил ни слова.

— Да известно ли тебе, что ты совершил тяжелое преступление и заслуживаешь за это самого сурового наказания? Знаешь ли ты, что за это вешают?

— Какой смысл вешать меня? Все равно я почти уже мертв! — с трудом ответил принц Герадус. Зубы его стучали, он дрожал в жестоком приступе лихорадки, и вид у него был, как у безумного. Однако раджа Танак Менан Намиан принял его слова за дерзость и сказал:

— Ответ твой груб и дерзок! Как твое имя?

— Я уже назвал его военачальнику, который привел меня сюда, — ответил принц Герадус.

— Лжешь, проходимец! Ты смеешь лгать и здесь, передо мною?! — вскричал раджа Танак Менан Намиан и, поднявшись, приказал:

— Эй, стража! Отвести его опять в тюрьму! Военачальник! Через семь дней... повесить!

Гунг! Гунг! Гунг! — трижды ударяет по гонгу раджа. Это означает, что приговор его изменить уже нельзя!

Но принц Герадус ничего не знал о смертельной опасности, которая нависла над ним: приступ лихорадки настолько усилился, что юноша был уже почти без сознания.

Несколько десятков стражников во главе с военачальниками вывели Герадуса из Суда раджи Танак Менан Намиана и, сопровождаемые толпами народа, повели в тюрьму.

А узнав приговор суда, возрадовались люди, зашумели, закричали, запели, стали танцевать и прыгать от радости, что достойно наказан мятежный раб. Они стали дразнить несчастного юношу и насмехаться над ним. Они прославляли храбрость военачальника, схватившего этого мятежника, мудрость и справедливость их раджи, столь разумного в правосудии, всегда заботящегося о благе царства.

Вместе со всеми радовался и военачальник и еще больше возгордился оттого, что именно он схватил преступника.

От шума и криков толпы Герадусу стало совсем плохо, и он, потеряв сознание, упал.

Люди сгрудились вокруг, чтобы посмотреть, что с ним случилось, но стражники заслонили его своими телами, подняли и отнесли в тюрьму.

— Спокойной ночи! — насмешливо крикнул военачальник, захлопывая за принцем Герадусом двери тюрьмы и запирая их на все засовы.

На каждом окне этой тюрьмы было по семь решеток; каждая дверь состояла из семи дверей, каждая стена — из семи стен; и крыша была из семи слоев. И охраняли тюрьму семь цепей стражников.

Как только Герадуса бросили на тюремный топчан, приступ лихорадки затих, и постепенно юноша пришел в себя. Теперь он уже сознавал, что стал жертвой злого рока.

Что же с ним будет? О, горе! Длинны и крепки сковавшие его цепи, семь раз опутаны ими его руки и семь раз — ноги...

Как вырваться отсюда? Порвать цепи?.. Бесполезно! Толстые двери, окна и стены словно смеялись над ним.

И принц Герадус зарыдал в отчаянии. Не спастись ему теперь от смерти, не увидеть больше своих родителей! Перед затуманенным взором юноши проходили их дворец, лица отца, матери...

Слезы неудержимо катились по его щекам, падали на колени, но он не замечал этого... Потом он печально запел:

 Налетает волна за волной, 
 Море бьет меня, гонит, бросает. 
 Я тону... Вот... уже... предо мной 
 Смерть объятия свои раскрывает!.. 

 ...Берег, берег! Я жив! Словно сон!.. 
 Но Воэмездье пощады не знает, 
 Хоть от моря я чудом спасен, 
 Суша гибелью мне угрожает! 

 Мать, отец, попрощайтесь со мной! 
 Нам ошибок судьба не прощает. 
 Спит Норани в могиле морской, 
 А Герадус в тюрьме умирает!..

Как только пропел принц Герадус свою песню, где-то вверху, под потолком, послышался вдруг нежный голос:

— Лу-ри, Лу-ри... Лу-ри...

Вздрогнул принц Герадус, и надежда на спасение ожила в его сердце.

— Птичка моя! — сказал он, смотря на потолок. — Лури Пинкель! Где ты?..

— Лури! — отозвался попугай, и Герадус увидел его: Лури влетел к нему через маленькое оконце под потолком, внимательно посмотрел на узника и быстро улетел обратно.