О хвастливом Бала и неверной Диуме (Перевод с английского И. Багрова)

С детства дружили Бала и Диуме, вместе играли, никогда не разлучались. Выросли — предложил Бала Диуме замуж за него пойти, да заупрямился отец девушки — согласия не дает. Но разве это помеха, только окрепла любовь их. Диуме на других юношей и смотреть не желает. А удалась она пригожей, от женихов отбою нет, только всякому отказ выходит. Так и оставалась Диуме без мужа, все верность своему Бала хранила. А чтобы почаще его вспоминать, взяла к себе его сестру младшенькую.

Возгордился Бала от такой верности. Сидит, бывало, с дружками-приятелями, хлещет пиво да похваляется:

— Моя Диуме и не взглянет ни на одного мужчину. Никто ей не мил, кроме меня. Так что без толку женихи ее порог обивают, сохранит мне Диуме верность.

И дошли его хвастливые речи до самых глухих деревень, везде прознали про верность Диуме. И вознамерились некоторые проучить Бала.

Один юноша решил увести красавицу Диуме. Пришел он в ее деревню, смотрит, сидит при дороге старуха.

— Скажи-ка, бабушка, где тут живет верная Диуме? — спросил юноша и протянул старухе золотой.

Указала она ему дом Диуме, поблагодарила и вздохнула.

— Напрасна щедрость твоя, напрасно и путь такой прошел. Диуме и смотреть ни на одного мужчину не хочет—один Бала ей люб.

Лишь усмехнулся юноша, не внял словам старухи, пошел к дому Диуме. Заслышала она шаги, не успела служанку послать разузнать, кто и зачем явился, глядь, а гость незваный уже на пороге стоит.

— Премного наслышан о тебе, Диуме. Говорят, ты на мужчин и смотреть не желаешь, верность хранишь своему Бала. Но не зря же я издалека шел, не зря отыскать тебя хотел и теперь, раз нашел, уведу с собой. Вот тебе двадцать золотых — со мной ты заживешь безбедно.

Испугалась сперва Диуме — уж больно напорист гость, но быстро в руки себя взяла.

— Уходи, незнакомец, подобру-поздорову, пока мой возлюбленный тебя не видел! А увидит — живым тебе отсюда не выйти.

Услышала разговор этот младшенькая сестренка Бала, та, что у Диуме в доме жила. Побежала она что было мочи за Бала. А тот, беспечный, сидит пиво пьет.

— Брат, поспешай! Явился издалече странник, хочет Диуме с собой увести.

Молвил самоуверенный Бала:

— Не видишь, что ли, мужчины делом заняты, а ты с какой-то чепухой лезешь? Вы уж, друзья мои, не взыщите, мала она еще, сама, поди, не понимает, о чем толкует.

Не отступает малышка, брата теребит. Не вытерпел он наконец, пошел за ней к дому Диуме.

— Чей это шакалий вой слышу я в доме?

— А чей это шакалий вой слышу я на подворье? — отвечал самозванец.

Распахнул Бала дверь, набросился на соперника. Бились они, бились, ни один верх взять не может. Всю силушку свою положили, уж дышат едва, а ни один не сдается. Шепчет тут сестренка Бала:

— Отойди, братец, в сторонку, дай мне с врагом расправиться.

Отошел Бала, ударила раз кулачком своим маленьким сестра, и наземь свалился гость незваный. Выволок его Бала со двора, пришел тот в себя да убрался восвояси.

Вскорости еще один странник в деревне объявился. И тоже — к Диуме свататься. И ему старуха при дороге повстречалась, дал он ей пять золотых.

— Спасибо, добрый человек. Богат ты, видать, и щедр. Коль и Диуме, не скупясь, одаришь — получишь ее в жены. У Бала ни злата, ни серебра столько нет.

Смело вошел юноша в деревню. Повстречал у входа служанку Диуме, а та ему и говорит:

— Коли жизнь тебе, странник, дорога, поворачивай. Чужакам сюда вход заказан.

Дал ей странник десять золотых и попросил кланяться госпоже. Подивилась служанка его щедрости и храбрости, передала поклон Диуме. Крепко призадумалась верная Диуме: «Если уж служанке моей он десять золотых не пожалел, значит, безмерно богат. Значит, и меня ждет богатство и довольство».

И приказала впустить гостя.

Приветствовал он Диуме так:

— Хоть живу я далеко отсюда, но и до наших краев дошла весть о твоей красоте и верности. И решил я отыскать тебя во что бы то ни стало. Захочешь—озолочу, захочешь—любого ради тебя одолею. Никого не страшусь. Дам тебе все, что ни пожелаешь. Садись со мной на коня, поедем в мои края.

И не выдержала верная Диуме.

— Что ж, будь по-твоему. Не люб мне больше Бала! Много ль доброго он мне сделал? — Вскочила в седло к страннику, и были они таковы.

Да только разговор их подслушала маленькая сестренка Бала. Бросилась к брату — он, как бывало, все с друзьями за пивом дни коротает.

— Поспешай, братец, беда! Увез странник твою Диуме! Не поверил Бала.

— До чего ж надоела ты мне! Оставишь ли когда-нибудь меня в покое? Сама не понимаешь, о чем толкуешь! Неужто найдется на белом свете мужчина, с кем Диуме убежать бы согласилась?!

— Поспешай, братец, пока не поздно! — твердит ему сестра. — Сбежала твоя Диуме, неверной на деле оказалась.

Бала — домой, видит, правду сестренка сказала. Разъярился Бала, поклялся, что либо беглянку отыщет, либо вовсе домой не вернется. Схватил меч, оседлал коня и поскакал в погоню.

Ветром мчит, коня не щадит, и стал он Диуме и ее нового избранника догонять. Увидела Диуме, говорит своему спутнику:

— Гонится за нами презренный Бала. Ни за что к нему не вернусь. Если случится вам драться, во что бы то ни стало одолей его.

Поравнялся Бала с беглецами, кричит Диуме:

— По своей ли воле ты так поступила?

— По своей! — Диуме отвечает.

— Неужто такова твоя воля, чтоб меня предать и с чужеземцем убежать? — не верит ушам своим Бала.

— Сказала же: на все моя добрая воля! А теперь отправляйся-ка восвояси, а не то не сносить тебе головы, во прах обратит тебя мой возлюбленный.

Не отступил Бала. Стали лошади как вкопанные, спешились всадники, повесил новый избранник Диуме бурдюк с водой на сук и меч обнажил... И Бала к бою изготовился, да только его меч возьми и переломись надвое! Чужестранец рад-радешенек, надвинулся на Бала, мечом замахнулся, а тот тоже—пополам! Сошлись врукопашную. Никак один другого не одолеет. Видит Диуме: без ее помощи не обойтись. Соскочила наземь, схватила Бала за ноги и повалила. Вмиг скрутил его новый жених, крепко-накрепко руки-ноги связал.

— Бросим его здесь да дальше поедем, — предложил он Диуме.

— Ну уж нет! — за все решила отомстить Диуме. — Разведем костер и сожжем его!

И заплясали-заиграли вкруг несчастного Бала огненные языки.

Решил жених Диуме жажду утолить. Снял бурдюк с дерева, глядь — а оттуда змея ядовитая! Ужалила его, и упал он наземь бездыханный. А змея оборотилась вдруг сестрой Бала! Весь путь с беглецами была, своего часа дожидалась. Бросилась она к брату, с костра сняла, руки-ноги развязала.

А Диуме лежит на земле, своего возлюбленного оплакивает. Подошел к ней Бала.

— Ах, Диуме, Диуме! Изменила ты мне. Так я на твою верность полагался, а ты меня предала! Не стану я тебя бить, не буду жизни лишать, а отвезу в нашу деревню, пусть все люди на неверную полюбуются. И наказанье тебе такое определю: жить тебе до скончания дней незамужней.

Взмолилась несчастная Диуме:

— Лучше убей меня, чем позорить! Как мне теперь в деревню возвращаться? Люди ж пальцами начнут показывать, насмехаться. Дай мне лучше умереть здесь!

Но непреклонен Бала. Должно наказать такое вероломство другим неповадно будет. Отошла безутешная Диуме в сторону, села и говорит:

- Ни за что с места не сдвинусь!

И не успела это промолвить, как в большой гриб превратилась.

И по сей день, встретится вам гриб в лесу, щелкните по шляпке пальцем, мол, привет, Диуме! Он непременно вам в ответ кивнет.