Комары, медведи и бизоны

Среди первых поселен­цев провинции Альберта встречалось немало люби­телей присочинить и вообще людей, которые, как говорится, не лезут за словом в карман. Но, по всеобщему убеждению, тремя самыми выдающи­мися врунами в окрестностях Калгари были братья Макдугал - Дэйв и Джон. Почему тремя, спросите вы? Ну, первым вруном был, конечно, Дэйв, а Джон... Джон мог свободно сойти за двух!

- Когда я впервые увидел эти места, - рассказывал Дэйв, - бизонов тут было видимо-невидимо. Прерии просто кишели стадами бизонов. Проходу от них не было. Поверите ли, порой приходилось полчаса шагать по бизоньим спинам, прежде чем найдешь место, куда спрыгнуть!

- Истинная правда! - подтверждал Джон. - Был тут со мной в молодости такой случай. Женился я, поставил себе небольшой уютный домик неподалеку от родника. Утром будит меня жена: сходи, мол, за водой. Выхожу - вот так штука. Совсем другое место. Что же оказалось? Ночью проходило мимо стадо бизонов. Один бизон поче­сался спиной об угол моего дома, другой поче­сался... Пока все стадо прошло, отодвинули они мой дом на полмили в сторону от родника. Пред­ставляете, какое было стадо?

Одно из необычных явлений природы в Калга­ри - это чинук, внезапный теплый ветер в разгаре зимы. Он приносит с собой резкую оттепель и бур­ное таяние снега. Старожилы любят удивлять при­езжих байками о чинуке.

Дэйв, например, часто вспоминал, как однажды зимой за ним погнался медведь.

- Если бы не чинук, мне крышка! Но получи­лось так удачно, что снег таял за моей спиной с такой же скоростью, с какой я убегал на лыжах. А медведю, понятно, пришлось гнаться за мной по колени в грязи и слякоти. Только это меня и спасло!

А Джон добавлял:

- Или вот еще было. Ехали из Морли индеец с женой вдвоем на одной лошади, и тут неожиданно подул чинук. Приехали они в Калгари, и что же оказалось? Индейца хватил солнечный удар, а жена, которая сидела у него за спиной, замерзла насмерть!

- Да, капризная погода в наших краях, - рассуждал Дэйв. - Взять хотя бы летнюю жару. Однажды в такую пору, а было, должно быть, гра­дусов девяносто по Фаренгейту, видел я, как собака погналась за кошкой. Погналась, но как? Они ковы­ляли друг за другом заплетающимся шагом и отды­хали через каждые несколько метров. Вот какая изнуряющая была жара!

- Это еще что! - говорил Джон. - А я помню такую засуху - было, наверное, градусов сто десять, - что моя собака вообще шагу не могла сту­пить. Приходилось возить ее на тачке вслед за ста­дом, чтобы она хоть лаем поддерживала какой-то порядок среди коров. Хорошо еще, что она лаять могла!

- А морозы! Какие у нас бывают морозы, слы­хали? Не то что птицы, слова замерзают на лету. У одного фермера все приказы, которые он давал работникам на своем подворье, замерзали у самых его губ. Было, как помнится, градусов семьдесят пять ниже нуля. Так вот, приходилось ему раскалывать свои слова топором и раздавать каждому по куску. Только так и удавалось объяснить людям, что от них требуется.

- Похожий случай был с моим соседом, - под­дакивал Дэйву Джон. - Однажды в морозный денек высунулся он во двор крикнуть своим свиньям, чтобы шли домой. Но его слова замерзли в воздухе, и свиньи ничего не услышали. Только весной, когда потеплело и крик соседа растаял, свиньи расслы­шали его и вернулись домой. Представляете себе, как они исхудали за зиму, бедняжки!

- Жаль, что вы еще не видали здешних кома­ров, - толковал, бывало, Дэйв какому-нибудь заез­жему чудаку. - Для них пока не сезон. А может быть, и ваше счастье, что вы их не видели. Комары здесь преогромные и презлющие! Вот однажды было дело: погналась за мною целая комариная стая. Еле успел я до дома добежать, дверь за собой захлоп­нуть, как налетели эти проклятые комары на дверь, дюймовые доски, не поверите ли, насквозь острыми своими хоботками проткнули! Схватил я тут, не долго думая, молоток, загнул все эти хоботки с внутренней стороны, как гвозди. Ну, думаю, по­пались, голубчики! И что же? Зажужжали мои комары, дернулись все вместе, дверь из петель вывернули и с собой унесли!

- А самые крупные комары, - добавлял Джон, - водятся в Намаке. Это немного южнее, на границе с Монтаной. Там такие огромные комары, что на них пашут. Сам видел в прошлом году. И упряжь никакая не особая, а самая простая, лошадиная. Только запрягать надо уметь.

Как и везде, у калгарцев в большом ходу охот­ничьи и рыбацкие истории. Вот что рассказывал однажды Дэйв Макдугал:

- Жила у нас по соседству почтенная женщина лет пятидесяти, мисс Лу Нельсон. Она сейчас, гово­рят, гостиницу содержит в Лейк-Сити, штат Юта. Большая была охотница до рыбной ловли. Встречаю ее однажды у Уоттертонских озер, вижу: возвра­щается с рыбалки насквозь мокрая, без удочки, без улова. "В чем дело?" - спрашиваю. Она и отве­чает: "Удила я сегодня посередине озера с каноэ. И попалась мне крупная рыба. Самая крупная рыба, Дэйв, которую я видела в своей жизни. Фунтов на сто, никак не меньше. Подтянула я ее к лодке, а она как рванется, как ударит хвостом! Перевернула каноэ и выбросила меня в воду. Хорошо еще, что у меня в руках остался обрывок лески. Накинула я эту леску ей на морду, как уздечку, вскочила на рыбину верхом - и пятками ей в бока колочу что было силы. Пришлось этому чудовищу вынести меня на берег". - "А где же сама рыба?" - спраши­ваю я. Посмотрела мне Лу прямо в глаза и говорит: "Неужели ты думаешь, Дэйв, что я могла убить существо, которое как-никак спасло мне жизнь?" А вот другая история. Ее, как говорят, слыхали из уст самого Джона Макдугала.

- Пошел я однажды поудить. Взял с собой рыболовную снасть, завтрак, все, как положено. Подхожу к реке, вдруг слышу - шорох в кустах. Глядь, а там огромный медведь! Идет прямо на меня. Взобрался я на дерево. Медведь подошел, понюхал, порычал, а потом встал на задние лапы и давай раскачивать тополь туда-сюда, хочет стрях­нуть меня с дерева. Я, однако, держусь крепко. Порычал он еще немного и ушел куда-то. Минут через десять решил я, что опасность миновала, и начал слезать с дерева. Да не тут-то было. Смотрю - возвращается мой медведь. Идет, валеж­ник под ним трещит, а в передних лапах у него по бобру. Лезу я обратно на верхушку тополя. А мед­ведь подошел, поставил на землю обоих бобров и зарычал на них. Бобры сразу принялись за работу. Щепки так и летели из-под острых рез­цов. Ну, думаю, пропал я совсем. Не прошло и пяти минут, как тополь затрещал, зашатался и рухнул на землю. Ну и я вместе с ним, понятное дело...

На этом месте обязательно находился простак, который, волнуясь, влезал с вопросом:

- Ну и что медведь?

- Как что? - помедлив, отвечал Джон. - Со­жрал меня, конечно. На то он и медведь. Хищник!