Голова-убийца

В Ваиматуку на вершине холма была деревня, где Пуа-рата и Тау-тохито хранили деревянную голову-убийцу. В северной части Северного острова все знали об этой страшной голове, потому что она сеяла смерть. Холм, на вершине которого находилась деревня, назывался Маунгатаку. И каждого, кто осмеливался приблизиться к Маунгатаку, ждала гибель. Отряды воинов не раз пытались напасть на па и избавить окрестности Маунгатаку от страшного бедствия, но все попытки кончались неудачей. Сраженные злыми чарами, воины падали замертво, прежде чем успевали взяться за оружие. Они умирали, обратив лица к Маунгатаку, и вся местность вокруг холма побелела от их костей.

В Нга-пухи не было тохунги могущественнее Хакавау. Ему в душу запала мысль, что он и никто другой должен отомстить за смерть храбрецов, умерших такой страшной смертью, он и никто другой должен уничтожить деревянную голову, принадлежавшую Пуа-рате и Тау-тохито. Хакавау призвал своего атуа и погрузился в глубокий сон. Ему приснилось, что его атуа-хранитель растет и растет: голова атуа уже касается облаков, а ноги по-прежнему стоят на земле. Этот сон предвещал, что Хакавау выйдет целым и невредимым из битвы с деревянной головой.

Тогда Хакавау вместе со своим другом направился на юг. Многие уговаривали Хакавау отказаться от его затеи, но он никого не хотел слушать. Когда они пришли в Ваитару, дурные предчувствия так измучили его спутника, что он сказал другу:

- Мне страшно, мы погибнем, если пойдем дальше.

Но Хакавау не обратил внимания на его слова. Они пришли в Те Вету, и его друг снова сказал:

- Мне страшно, мы здесь погибнем.

Хакавау снова ничего не ответил. Но когда они дошли до Ваиматуку, запах разлагавшихся трупов едва не заставил их повернуть назад.

- Это страшное место! - воскликнули они одновременно. - Мы здесь погибнем, наверняка погибнем!

Хакавау произнес самое могущественное заклинание, и они осторожно пошли вперед, с ужасом оглядывая мертвые тела, гирляндами висевшие на кустах, и кости, что белели на земле. Хотя атуа защищал Хакавау, и он, и его друг чувствовали, как злые силы с холма Маунгатаку подбираются к ним все ближе и ближе. Каждую минуту друзья ждали, что на них обрушится неудержимый гнев злобных богов. Наконец они увидели па и сели, чтобы получше разглядеть поле будущей битвы. Хакавау произнес древнейшую каракию и призвал на помощь множество атуа из дальних стран. Одних он послал вперед и велел им напасть на невидимых воинов деревянной головы, другие остались охранять Хакавау и его друга.

Это был памятный день: тысячи и тысячи атуа явились на холм Маунгатаку по повелению тохунги из Нга-пухи. Злобные атуа Пуа-раты увидели их, выбежали за ограду па и бросились в бой. Нападавшие атуа отступили, злые демоны деревянной головы, заранее торжествуя, погнались за ними, но тохунга послал новый многотысячный отряд своих добрых атуа в незащищенную па. Атуа проникли в па, и, когда злобные демоны начали возвращаться, они хватали их одного за другим и убивали.

Странная эта были битва. Воины Пуа-раты ничего не знали о жестоком сражении, разыгравшемся на подступах к па, и продолжали стоять на сторожевых башнях. Как же они изумились, когда увидели двух путников, которые шли по тропинке прямо на них! Никогда еще не встречали они людей, у которых хватало духа приблизиться к па. Долгие годы чужестранцы не появлялись на холме, и воины Пуа-раты видели их только издали. Стражи покинули башни и прибежали к Пуа-рате, вокруг которого уже толпилось столько демонов, что в доме было тесно, как в лодке. Они в тревоге рассказали о двух незнакомцах, и Пуа-рата удивился не меньше, чем его дозорные. Он побежал к деревянной голове.

- Чужие идут! Чужие идут! Двое чужих, разве ты не видишь? - закричал он. - Защищай нас!

При этих словах из деревянной глотки всегда вырывался пронзительный крик, такой страшный, что от него леденела кровь и люди замертво падали на землю. Но сейчас деревянная голова издала лишь слабый стон, и Пуа-рата понял, что его демоны лишились силы и умерли во второй раз.

Хакавау и его друг стояли уже у ворот па.

- Проходи через ворота, - сказал тохунга своему другу. - С тобой ничего не случится. А я покажу им свою силу: перелезу через их священные укрепления.

Как только тохунга начал карабкаться по частоколу, разъяренные воины Пуа-раты закричали, чтобы он прошел через ворота и не нарушал табу их деревни, но Хакавау будто не слышал и продолжал лезть вверх.

Хакавау и его друг сидели в фаре Пуа-раты, и никто не смел прикоснуться к ним. Женщины раскрыли печи и разложили еду перед Хакавау и его другом, но Хакавау был многоопытным тохунгой: он знал, что пища врагов может обладать колдовской силой, и не хотел подвергать себя ненужной опасности. И он, и его друг хранили презрительное молчание. Хакавау доказал Пуа-рате силу своей маны и могущество своих атуа, и зло отступило.

Но белые кости и разлагающиеся трупы путников все еще лежали в лесу, среди папоротников, как напоминание о деревянной голове, которая наделяла злой силой тохунгу Пуа-рату и тохунгу Тау-тохито.

Наконец друзья встали. Они прошли между рядами онемевших воинов и подошли к воротам. Как только они их открыли, послышался вздох и протяжный жалобный крик. Деревянная голова лишилась своей чудодейственной силы, а Пуа-рата, Тау-тохито и все их соплеменники умерли в ту самую минуту, когда Хакавау и его друг покинули па. Так отважный тохунга из Нга-пухи навеки изгнал зло с холма Маунгатаку.