Кто кого переврет?

Однажды отец послал меня в село Муратица на мельницу. Провожая меня, он сказал:

- Не давай молоть хлеб безбородому мельнику. Он тебя обманет!

Поехал я по дороге вдоль реки и приехал на мельницу. Вышел ко мне мельник и говорит:

- Давай, паренек, смелю твой хлеб! Я посмотрел на него и ответил:

- Не могу! Отец наказал мне не давать молоть хлеб безбородому мельнику.

Поехал я дальше.

А мельник обогнал меня, встретил у следующей мельницы и говорит:

- Давай, паренек, смелю твой хлеб!

Посмотрел я на него - как две капли воды похож на первого мельника.

- Не могу!- говорю я.- Отец наказал мне не давать молоть хлеб безбородому мельнику!

Поехал я дальше.

А мельник снова обогнал меня, встретил у третьей мельницы и говорит:

- Куда это ты, паренек, едешь? Дальше нет мельницы. Давай смелю твой хлеб!

Посмотрел я на него - и этот как две капли воды похож на первого мельника. Что ж, думаю, может, они братья. И тут мне показалось, что у первого мельника все же было несколько волосков на бороде.

"Наверно, в этом селе все мельники - безбородые!"- подумал я.

Поэтому повернул я волов и поехал назад, на первую мельницу. Прежде чем начать молоть хлеб, мельник предложил:

- Слушай, паренек, что я тебе скажу! Платы с тебя я не возьму, но если перевру тебя, заберу себе весь хлеб. Согласен?

"Если я его перевру, выиграю десять килограммов хлеба. Если он меня переврет, проиграю сто килограммов. Явно несправедливо!" - подумал я, но все же согласился.

Мельник начал похваляться:

- Ты не смотри, что я простой мельник. Когда-то я был богачом. У меня было много овец. Сколько - не могу тебе сказать. Не считал их, да и не сумел бы пересчитать. Как-то начали мы с батраком доить овец. Доили, доили - целый год на это ушел. Наполнили молоком огромный овраг. Потом сделали из молока брынзу и начали укладывать ее в бочки. Вдруг из брынзы выскочил волк и бросился на нас - наверно, проголодался, сидя в брынзе. Мы закричали, волк испугался, схватил полдюжины овец и был таков.

- Мы тоже не нищие,- сказал я.- Был у нас огромный козел. Такой огромный, что просто описать нельзя. Раз он стал чесаться, и у него между рогами осталась земля. Потом как-то он зацепился рогами за ветви ореха, и орехи посыпались на него. Один орех застрял в земле между рогами и пророс. За год выросло дерево с козла. К осени созрели орехи. Орехов было так много, что ветви гнулись под их тяжестью. Но мы никак не могли собрать их. Даже когда козел ложился, нам не удавалось забраться на дерево. Долго я думал, как быть, и наконец придумал. Подождал, пока орехи хорошо созреют, поймал десятка два ос и напустил их на козла. Козел запрыгал, побежал, и орехи посыпались на землю. С тех пор, вот уже десятый год, едим мы орехи, а они все не убавляются. Хорош был козел, да завелись у него вши, стали и нас донимать. Попытались мы избавить его от вшей, да не тут-то было - он ведь такой огромный. Тогда мы решили его зарезать. Собрал отец всех мужиков в селе, вооружились они большими ножами и закололи козла. Тут как хлынет кровь - целая река, мельницу снесла, да и мельник утонул - был у нас в селе такой же безбородый, как и ты. А мясо мы свалили в двух оврагах, и по сей день пируют волки со всей округи.

- Вижу я,- говорит мельник,- живете вы в достатке. И достанется мне твой хлеб - вы не будете в большом убытке. А если перевелась у вас мука, дам вам в долг тыквы, будете есть ее до нового урожая. Знаешь, какая большая тыква у меня уродилась? Посадил я ее за домом лет пять назад. В позапрошлом году она зацвела, а в прошлом году выросла тыква - такая огромная, что мой дом оказался внутри нее. Взял я лопату и заступ и прокопал в тыкве проход. Сейчас нам совсем легко живется. Не приходится много работать. Из семян я намолол муки, делал масла. Шелухой - отапливаемся зимой. Жена отрежет кусок тыквы - вот и готов обед. Ни пахать, ни сеять не надо. А чтобы не сидеть совсем без дела, забегаю сюда на мельницу. Твоя мука мне не нужна, но возьму ее - будем печь из нее пироги с тыквой. Тыквы-то у нас много! Ты заходи ко мне. Жена даст тебе тыквы - не возвращаться же тебе домой с пустыми руками!

- Зачем мне твоя тыква - у нас яблок пропасть! Есть у нас одна яблоня - три года в обхвате, девять лет высоты. Однажды залез я на нее, чтобы сорвать яблоко, а оно оказалось червивым. Влез я в яблоко по проходу, что червяк проточил, и зарубил топором червяка. Тушу его бросил вниз, а она возьми да упади на корни яблони. От такого удобрения дерево принялось расти. Росло, росло и стало таким высоким, что вижу я - не слезать мне с него. Раскачал я тогда яблоко, в котором сидел, и оно упало на землю. Не будь яблоко таким спелым да упади оно на камни, я бы насмерть разбился. С тех пор все село ест это яблоко. А оно - сладкое, вкусное - не то, что твоя тыква! Влезаем мы в яблоко через проход, что червь проточил, вытаскиваем семечки и, как и вы из тыквы, делаем из них все, что нам нужно. Когда мой брат женился, он из одного такого семечка построил себе целый дом.

- И как это ты не догадался привезти мне кусок червя. Кормил бы я им поросят. Голодают они у меня, бедненькие. Свинья опоросилась на высоком тополе. Поросят было больше сотни, да в живых-то их осталось совсем мало - лишь те, что упали на землю. А те, что остались на тополе, умерли от страха. Теперь оставшиеся в живых голодают - надоела им тыквенная каша. Привез бы ты мне кусок червя, я бы и муку у тебя не взял...

- Я захватил с собой несколько кусков червяка - чтобы волов накормить в дороге, - да вот беда случилась. Боже мой, какие у вас темные мужики! Остановился я у реки, у омута, хотел волов напоить, дать им отдохнуть. Только сгрузил с телеги червяка, как смотрю - идут ваши мужики, человек пять-шесть. По-видимому, на рынок собрались. Остановились они на берегу, поглядели на наклонившуюся к воде вербу, и один из них, Куза, говорит:

- Давайте-ка, братцы, напоим ее!

Стал я их отговаривать: не беритесь, говорю, за такое дело. Где это видано, чтобы верба пила воду!

- Ты не вмешивайся в наши дела,- говорят они мне.- У нас в селе так принято.

Удивился я, встал в сторонке - дай, думаю, погляжу, как они будут поить вербу.

Куза подошел к дереву, ухватился за ветку и повис на ней. Второй мужик ухватился за ноги Кузы и тоже повис, третий - за ноги второго... Так повисли они цепочкой над водой.

Вдруг Куза крикнул:

- Погодите, братцы, поплюю я себе на руки!

Тут, конечно, они бухнулись в омут. Волы испугались, побежали, я - за ними. А о черве-то совсем и забыл. Что было дальше - не видел. Утонули твои земляки или же напоили вербу - не знаю...

- Не утонули, а только наглотались соли. Наш омут не глубок, потому что каждый год, осенью, мы сваливаем туда много соли - чтобы сохранить ее на семена. У нас сеют много соли. Если не держать ее в воде, она до весны портится. В этом году я засеял солью пять-шесть гектаров, но не знаю уродится ли она. Дождя что-то не было...

- Хоть бы уродилась! А у нас сеют стекла для керосиновых ламп. Приеду как-нибудь к тебе, и мы поменяемся - я тебе дам стекла, а ты мне - соли...

- Приезжай, только выбери время, когда зреет клубника. Все холмы вокруг нашего села покрыты клубникой. Вчера одна ягода скатилась с горы и угодила прямо в дом Джанковых. Дом рухнул, дети плачут. Сейчас всем селом пойдем откапывать их.

- Когда у вас созревает клубника, у нас как раз поспевают огурцы. Как-нибудь принесу тебе попробовать. Вот, например, сейчас один огурец уперся одним концом в наш дом, а другим - в дверь соседа, что живет напротив. Если подрастет еще немного, закупорит его дверь, как пробка. Всю улицу загородил - не пройти по ней, не проехать. Кто верхом - пытаемся перепрыгнуть через огурец, а кто на телеге - тому хуже, приходится объезжать стороной!

- Хорошо закусить огурчиком! А вот тебя, когда ты приедешь ко мне в гости, я угощу клубникой с медом. Знаешь, сколько у меня меда? Сто ульев у меня, и каждая пчела дает по килограмму меда.

- Меду и у нас много. В прошлом году прилетел огромный рой пчел. Решил я поймать его. Вбил в спину кобылы колья, сплел улей. Потом нарвал немного милиссы, привел кобылу к сливе, на которой устроились пчелы, и стал приманивать их: "Мат-мат, мат-мат, мат-мат!" Когда пчелы залетели в улей, я отвел кобылу на пасеку. Там я попытался снять улей, но, должно быть, кобыле стало больно, и она встала на дыбы. Улей упал, разбился, пчелы разлетелись, а на землю потек мед! Земля им насквозь пропиталась. Случайно на это место упало пшеничное зерно. Оно проросло и за неделю вымахало до самого неба. На рождество мне нечего было делать, и вот я стал взбираться по стеблю к небу, чтобы посмотреть, что делает боженька в день своего рождения. Взбирался я, взбирался, и наконец долез до неба. Поднатужился немного, продырявил в нем головой дырку. Смотрю: господь наш надрезал стебель, и из него, как из крана, течет мед. Господь наливает мед в большие золотые чаши, а остальная божья братия вылизывает их. Подкрался я и выкинул одну за другой в дырку, что проделал своей головой, все золотые чаши. Увидел меня бог, разгневался, закричал, а я юркнул в дырку и стал быстро спускаться вниз по стеблю. На полпути смотрю - стебель перерезан. Домашние не знали, что я полез на небо, и сжали хлеб. Что делать? Стал я вырывать у себя из головы волосок за волоском и привязывать их один к другому. Так, словно по веревке, стал спускаться я на землю. Но на рождество, как сам знаешь, холодно, и у меня окоченели руки. Решил я их погреть. Устроился я на узелке, чиркнул спичкой, а волосок возьми да загорись. Полетел я вниз, шлепнулся в снег и завяз в нем по колено. Нужно было как-то выбираться, поэтому пошел я за заступом. Вернулся, смотрю - лиса грызет мои ноги. Я подкрался к ней, замахнулся и ударил ее заступом. Лиса вскочила, побежала, и обронила письмо. Положил я письмо в карман, откопал ноги и пошел домой. Дома зажег лампу и прочел письмо. А там было написано: "Мельнику надо поменьше болтать и отдать парню муку!".

Мельник смутился и опустил голову.

А тут как раз и зерно смололось. Погрузил я мешки с мукой на телегу и поехал домой.