Примечания

179 (105а; вып. II, № 25). Записано государственным крестьянином А. Зыряновым в Шадринском районе Курганской области. Андр. 530 А. Рукопись сохранилась (XXIX № 32а). Афанасьев пытался (иногда ошибочно) усилить особенности местного произношения, отраженные в своеобразной орфографии подлинника. В настоящем издании текст печатается в соответствии с нормами современного правописания.

180 (105b вып. VI, № 26). Андр. 530 А. Записано в Курской области.

181 (105с; вып. II, № 5). Андр. 530 А. Записано М. Дмитриевым в Новогрудском районе Гродненской области.

182 (106а; вып. V, № 18). Андр. 530 В. Заимствовано Афанасьевым из собрания П. В. Киреевского. Н. П. Андреев в своих комментариях указывает, что запись сделана П. И. Якушкиным.

После слов "ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать" (стр. 10) дана сноска: "В другом списке отец дает дураку в первую ночь сивку-бурку, во вторую - свинку золотую щетинку, а в третью - коня златогривого; с помощью сивки-бурки дурак женится на царевне, а потом ему легко уже было исполнить царские задачи, то есть достать свинку золотую щетинку и златогривого коня".

После слов "достаньте мне ее" (стр. 13) отмечено: "В других вариантах царь приказывает вместо свинки добыть корову или козу золотые рога".

183 (106b; вып. II, № 28). Записано в Бобровском районе Воронежской области. Андр. 530 В. В этом районе сказки собирал и записывал Афанасьев.

184 (106с; вып. IV, № 47). Вариант украинский - Андр. 530 В.

185 (107; вып. VII, № 42). Относится к типу сказки "Конек-Горбунок", Андр. 531. Эпизод с обманутыми великанами выделен в особый тип (Андр. 518), хотя такое выделение спорно: встреча с великанами - не сказка, а только мотив или эпизод, который может наличествовать в различных сказках.

186 (108; вып. II, № 19). Записано в Тамбовской области. Андр. 563. К словам "Конь и рассыпался в серебро" (стр. 30) дана сноска: "В других списках выводится конь, который испражняется деньгами".

187 (109; вып. II, № 18). Записано в слободе Казачьей, Тамбовской области. Андр. 564. Рукопись сохранилась (ХL, № 36, стр. 117 - 124). Афанасьев внес много мелких изменений, стилистических и иных поправок.

После слов "Пойдем со мною в дом" (стр. 32) в сноске отмечено: "В "Собрании старинных русских сказок" это место изложено обстоятельнее: "Старик выскочил из-за куста и, подходя ближе к тенетам, говорил сам себе: "Ну, слава богу! Теперь старуха на меня не будет ворчать; я ей принесу журавля, которого убьем, наварим, нажарим и вместе съедим". Журавль, услыша сие, возговорил старику человеческим голосом: "Почтенный старик! Не носи ты меня домой и не бей, но выпусти из тенет и дай мне свободу; будь ты мне отцом, а я тебе буду сын". Старик отпустил журавля, но старуха рассердилась за то на него, прибила и прогнала со двора. Старик идет к журавлю и получает суму, и т. д.".

К словам "Двое из сумы" дан вариант: "из торбы".

В примечаниях Афанасьев дал следующий вариант без указания его источника: "Жило-было два брата: старший - богатый да злой, меньшой - работящий да бедный. Что ни делал бедняк, все ему не удавалось. Вот он вздумал и пошел искать свою Долю; долго ли, коротко ли - нашел ее в поле: лежит себе Доля, прохлаждается! Стал ее бить плетью, а сам приговаривает: "Ах ты, Доля ленивая! У других людей доли ночь не спят, все для своих хозяев труждаются; а ты и днем ничего не делаешь. По твоей милости мне скоро и с женой и с детками придется умирать с голоду!" - "Полно, перестань драться! - отвечает ему Доля. - Вот тебе лубочный кузовок, только раскрой, будет что и попить и поесть тебе". Мужик пришел домой, раскрыл кузовок, а там - чего только душа желает! Старший брат прослышал про то, пришел и отнял у него диковинку силою, Отправился бедняк опять к Доле, она ему дала золотой кузовок. Вышел он на дорогу, не захотел долго откладывать и тотчас открыл золотой кузовок - как выскочили оттуда молодцы с дубинками и давай его бить" Больно прибили и спрятались в кузов. "Ну, - думает мужик, - этот кузовок не накормит, не напоит, а больше здоровья отымет! Не хочу его и брать-то с собою!" Бросил золотой кузов на дороге и пустился в путь; прошел с версту, оглянулся назад - а кузов у него за плечами висит. Испугался мужик, сбросил его долой и побежал во всю прыть; бежит, ажио задыхается! Оглянулся назад - а кузов опять за плечами. Нечего делать, принес его домой. Старший брат польстился на золотой кузовок, пришел меняться: "Я тебе, - говорит, - отдам лубочный кузовок, а ты подавай сюда золотой". Поменялся, да потом долго-долго помнил эту неудачную мену".

188 (110; в первом издании отсутствует), Записано в Воронежской области. Андр. 715. Начало совпадает со сказкой о горошине, вырастающей до неба (Андр. 1960, * G I).

После слов "Лез, лез и взобрался на небо" (стр. 35) дан вариант начала сказки: "Жил себе дед да баба. Раз ели они горох и уронили под пол одну горошину, Стала она расти, росла, росла и выросла до самого потолка. Дед разобрал крышу и потолок; а горошина взяла расти до самого неба. Полез дед на небо..."

189 (111; вып. V, № 41). Записано в Шадринском районе Курганской области государственным крестьянином А. А. Зыряновым. Андр. 561. Рукопись сохранилась (XXIX, № 32а, стр. 17 - 21, № 5а). Афанасьев внес в рукопись ряд мелких изменений, пытаясь передать некоторые местные особенности произношения ("яшшик", "нево", вместо "ящик", "него"). Данная сказка может быть сопоставлена со знаменитой арабской сказкой о волшебной лампе Аладина из "Тысячи и одной ночи". Волшебной лампе здесь соответствует чудесный ящик.

190 (112а; вып. VI, № 67). Записано в Новгородской области. Андр. 560.

191 (112в; вып. VII, № 38). Андр. 560.

Дан ряд вариантов к отдельным местам текста:

После слов "а кота посадил в мешок и повез домой" (стр. 45) - вариант начала: "В некоем селе жил старик со старухою, и было у них три сына: два умных, третий - дурак. Умные то и дело на работе, а дурак завсегда на печи валяется. За досаду то умникам показалося, стали они к отцу приставать: "Прогони дурака, сбей его со двора! За что про что мы его кормим?" Отец подумал-подумал, дал дураку сто рублев на разживу и прогнал его с глаз долой. Дурак купил на те деньги собаку и кошку..."

После слов "царь той подземной стороны" (стр. 46) - вариант предыдущих эпизодов: "Добрый молодец получил от матери сто рублей и пошел в город; на дороге видит - мальчишки бьют змею палками. "За что вы, ребята, ее мучаете? Лучше продайте мне; вот вам сто рублей". Мальчишки бросили палки, взяли деньги и разбежались по сторонам. Говорит тогда змея: "Смотри, добрый молодец, я сделаюсь клубочком; куда клубочек покатится, туда и ты иди". Долго-долго шел он за клубочком, много лет пролетело, и зашел в такую землю, где нет ни души человеческой, ни птиц, ни зверей, только одни змеи кишат. То было змеиное царство. Встречает доброго молодца царь-змей и говорит: "Ты мою дочь от смерти избавил; проси у меня какой хочешь награды". - "Не хочу, - отвечает тот, - ни злата, ни серебра, дай мне волшебное кольцо". Афанасьев добавляет: "По другому списку герой сказки, странствуя по белому свету, приходит в очарованное сонное царство, видит во дворце спящую царевну и снимает с ее правой руки золотой перстень. Перстень оказывается волшебный".

К словам "чтоб... был сделан хрустальный мост" (стр. 47) - вариант: "И чтоб от того дворца до королевского был сделан мост - одна мостинка золотая, а другая серебряная".

После слов "мышонок... схватил кольцо в зубы и отнес к своему царю" (стр. 51) указан вариант: "Добрый молодец любил ходить на охоту; раз долго ходил он по лесу, не видал ни одной птицы, вздумал домой вернуться, сделал шагов десять назад и увидел на дубу ворона. Только было прицелился из ружья, как провещал ему ворон человечьим голосом: "Не убивай меня, добрый молодец! Я тебе дам вороненка; в некое время он тебе пригодится". Охотник взял вороненка и принес домой (после того он добывает волшебное кольцо, женится на королевне; та его обманывает, и король заключает бедняка в темницу). Вороненок полетел разыскивать кольцо; долго ли, коротко ли, прилетел он в тридесятое государство, увидал мышь, бросился на нее, захватил в когти и давай клевать. Мышь стала молить о пощаде; говорит ей вороненок: "Хорошо, я тебя пущу на волю, только заберись к такой-то королевне и украдь у ней колечко". Ровно в полночь очутилась мышь во дворце, обмочила свой хвостик в помоях и всунула его королевне прямо в рот; та начала харкать, плевать и выплюнула волшебное кольцо. Мышь подхватила кольцо и отдала вороненку, а этот отнес его к своему хозяину".

К словам "подхватила его рыба-белужина" (стр. 52) - вариант: "щука".

В примечаниях Афанасьев приводит рукописный вариант, записанный в Молотовской области. Вариант приведен им не полностью: "В некоем царстве был купец с купчихою; жили они в ладу и совете, а детей не имели долгое время. Помолились богу, и даровал им господь сынка, по имени Ивана. Рос этот мальчик не по годам, а по часам, как пшеничное тесто на опаре киснет, а с крестьянской гущи и того пуще. Отец помер, а сын в лета вошел; стала ему мать говорить: "Что же ты, сынок, ничего не делаешь? В твои года ныне все торговлей занимаются". Дала ему сто Рублев денег и послала товар закупать. Купеческий сын собрался и пошел; вот идет он дорогою и видит, что мужик веревку плетет. "Что ты, добрый человек, делаешь?" - "Веревку плету, хочу кота давить; больно блудлив, каналья, стал, то и дело говядину ворует да из кринок молоко хлебает!" - "Продай его мне!" - "Изволь!" Купил Иван кота за сто рублев. Точно так же покупает он на другой день собаку, а на третий - змею. "Что, мужичок, делаешь?" - спрашивает он мужика. "Веревку плету, хочу змею давить; много уж она пакостит, у коров вымя выедает!" Купеческий сын выкупил змею за сто рублев и понес ее домой. Говорит ему змея: "Отпусти меня, Иван купеческий сын! Я тебе много добра сделаю". - "Какого добра?" - "А вот пойдем к моему отцу Змиулану, он тебя наградит дорогим перстнем". Пришли к Змиулану; тот насыпал блюдо серебра и подносит гостю, а гость не берет; Змиулан насыпал полное блюдо золота и опять подносит, Иван и золота не берет. Тогда, нечего делать, взял Змиулан дорогой перстень о двенадцати вставах, положил на блюдо и подает Ивану купеческому сыну. Иван с радостью принял тот перстень двенадцативставочный, благодарствовал за подарочек и наскоро домой ворочался. Дома он перекинул перстень с руки на руку - из перстня выскочили двенадцать молодцев и спрашивают: "Что угодно, Иван сын купеческий?" - "Постройте против моих хором три славные лавки: одна лавка с парчами, другая с атласами, а третья с бархатами". - "Хорошо, все будет исполнено!" Наутро просыпается, вышел на улицу - против самых хором выстроены три славные лавки, и привалило туда народу видимо-невидимо! Отколь только набился? Просто нет ни входу, ни выходу. Сам хозяин насилу в одну лавку пробрался, смотрит, - а там стоит красная девица красоты неописанной и выбирает себе дорогие наряды, а с нею двенадцать других девушек. Купеческий сын глаз не сводит с красавицы, больно она ему поглянулась: хоть сейчас молодец взял бы под венец! А то была не простая дочь купеческая, не дворянская, а сама царевна. Пристал Иван к своей матушке: "Высватай за меня царевну!" - "Что ты, сынок! Как можно за тебя отдать? Если и царь на то соизволит, дак все короли и королевичи над ним смеяться будут". - "Ну, это еще не ведомо: не то смеяться, не то плакать станут, а ты высватай!" Пошла купчиха к царю: "Так и так, - говорит, - не вели казнить, вели слово вымолвить". Царь выслушал ее и в ответ сказал: "Приходи, умница, завтра! Я разберу это дело". Воротилась мать к сыну: "Ну, сынок, царь не приказал и не отказал нам, а хочет разобрать это дело завтра". На другой день от царя было такое слово купчихе: "Слушай, умница! Если твой сын желает со мной породниться, так пусть за одну ночь кругом всего моего царства сады насадит, каналы проведет да устроит корабельную пристань с военными кораблями и торговыми барками. Так присудили бояре и думные воеводы!" (Далее вариант этот ничем не отличается от других списков.)" В этих же примечаниях приведен текст сказки № 566 (см. т. III).

192 (113а; вып. V, № 36). Записано П. И. Якушкиным в Малоархангельском районе Орловской области. Андр. 566. Очень широко распространенная в Европе и Азии сказка. Известна в различных литературных обработках начиная с XIV века. В XV веке в Германии была обработана в виде народной книги (о Фортунате), которая пользовалась большой популярностью вплоть до XIX века.

После слов "остались одни сапоги-самоходы" (стр. 55) дан вариант: "Хотел было утопиться с горя, зажмурил глаза и побежал в реку; бежал, бежал - через всю реку перебежал, а потонуть не потонул: сапоги-самоходы поверх воды его перенесли".

Варианты к рассказу о чудесных яблоках:

"Вариант 1. Съел с одного дерева яблоко - стал волком, съел с другого дерева - стал медведем, съел с третьего - оборотился добрым молодцем.

Вариант 2. Съел яблоко - и вдруг выросли у него хвост и два горба: один сзади, другой спереди..."

193 (113b; вып. VIII, № 25а). Записано в Архангельской области. Андр. 566. См. примечание к сказке № 192.

194 (113с; вып. VIII, № 25b). Андр. 566. См. примечание к сказке № 192. Сказка напечатана Афанасьевым без окончания. В сносках даны следующие варианты:

После слов "кошелек и тросточку" (стр. 60) указан вариант: "и кисет с кремнем да огнивом: только ударь огнивом по кремню - тотчас выскочит молодец: "Что велите, что прикажете?"

После слов "шел, шел" (стр. 61) дан вариант начала сказки: "Жил-был молодец, нанялся королю служить, три года на него работал, а пришло дело к расчету, король и говорит: "Садись поиграй с моей дочерью карты!" Молодец сел с королевною играть в карты и проиграл все свое жалованье. Пошел из дворца с пустыми руками; идет да горько плачется, навстречу ему седенький старичок: "Послушай, добрый молодец, о чем плачешь?" - "Как мне не плакать? Задарма три года королю работал!" Старичок сжалился, дает ему неисчерпаемый кошелек и палку: вперед махнешь палкою - явится большой город, а назад махнешь - станет болото непроходимое. Молодец поблагодарил старика, воротился в королевские земли, махнул палкою - и явился перед ним большой город; живет он себе в этом городе, печали не ведает, денег куры не клюют. Прослышал король про его богатство несметное, стал занимать у него денег по миллиону и больше; много назанимал, да отдать-то нечего! "Женись, - говорит, - на моей дочери; только долг прости!" Вот и женился молодец на прекрасной королевне и увез ее к себе. Ночью уносит у него королевна тайком и кошелек и палку; только махнула палкой назад - явилось болото непроходимое, призвала своих слуг и велела бросить в это болото молодца. Слуги ухватили его сонного и бросили прямо в трясину. Поутру проснулся молодец, глянул - кругом вода, кочки да мох; насилу в три дня оттудова вылез...

(В другом списке: молодец, проигравшись в карты, идет по полю и плачет; вдруг в стороне что-то красным огоньком вспыхнуло - так и блестит и сияет! Побежал туда, глядь - лежит самоцветный камень; взял его, начал с руки на руку перебрасывать, а червонцы так и сыплются, так и сыплются. Разбогател молодец, приехал к нему король взаймы просить...)"

195 (114а; вып. V, № 53а). Андр. 567. Сказка чрезвычайно старинная, известна была в Тибете в IX веке, в Индии засвидетельствована в XI веке.

После слов "и куда как разбогател скоро!" (стр. 62) приведены два варианта начала сказки:

"Вариант 1. Жил старик со старухой в большой бедности. В доме нет ничего; дети сидят без хлеба да горькими слезами заливаются. Выпросил старик у соседа ружье и пошел в лес; не удастся ли, думает, птицы какой застрелить да семью накормить. Целый день ходил по лесу - нет да и нет удачи; стал домой ворочаться, глядь - сидит на дереве птица. Старик поднял ружье и только прицелился - птица ему промолвила человеческим голосом: "Не бей меня, добрый человек! Возьми лучше живую, я тебе на добро пригожусь!" Взял он ту птицу домой, и что ни день - стала она нести ему по золотому яичку, одно другого краше. Дождался старик светлого Христова воскресенья и пошел к царю христосоваться золотым яичком; царь тому несказанно обрадовался, сделал его купцом и наградил вольным торгом.

Вариант 2. Жил старик со старухою; занимался старик охотою, лавливал и птиц перелетных и зверей прыскучих. Говорит однажды старуха: "Поди-ка, старик, в лес; не поймаешь ли чего на заговенье, а я богу помолю". Пошел старик в лес; ходил, ходил, не видал ни птицы перелетныя, ни зверя прыскучего, только и поймал, что одну птичку-синичку; да ведь птичка-синичка куда невеличка! На ней нечего взять. "Понесу ее на базар, - думает старик, - авось кто купит!" Попался ему на базаре купец, сторговал синичку, заплатил деньги и взял ее себе. У той синички под крылом было написано: кто ее съест, тот царем сделается..."

После слов "тот станет золотом плевать" (стр. 63) указан вариант: "Кто съест потрохи, у того будет золота без выгреба: что ни встанет поутру, а под изголовьем комок золота лежит. - В другом списке сказано: кто съест печенку, у того каждое утро под изголовьем двадцать пять рублей готово. Два мальчика съели эту печенку, на другой день проснулись, а в головах у каждого из них лежит по двенадцати рублей с полтиною".

196 (114b; вып. V, № 356). Перепечатано Афанасьевым с лубочного издания. Андр. 567.

197 (115; вып. VIII, № 26). Андр. 567.

К словам "в руках курицу (держит)" (стр. 67) - вариант: "гуся".

К словам "ее голову съест..." (стр. 68) - вариант: "Кто съест правое крылышко - тот царем будет, а кто левое крылышко - тот станет золотом плевать".

После слов "Не убивай нас" дан вариант: "Повар сжалился и отдал их к одной бедной вдове на пропитание; мальчики выросли, поумнели и пошли странствовать".

После слов "Куда вздумал, туда и полетел" (стр. 69 - 70) дан вариант: "Еще бы! Вот шапка-невидимка, вот сапоги-скороходы, а это кнут-самобой. (Молодец надел сапоги и ушел: что ни шаг - то семь верст!)

В другом списке вместо этой встречи добрый молодец находит куст ягод; съел одну ягодку - вдруг ударило его со всех ног о сырую землю, и сделался он жеребцом. Рыскал, рыскал по чистому полю, съел с другого куста ягодку - и стал по-прежнему человеком. Нарвал ягод с обоих кустов и пошел к царевне. (Далее сходно со сказкою "Рога")"

198 (116а; вып. V, № 35). Андр. 519. По поводу сказок о безногом и слепом богатырях (№№ 198 - 200 вкл.) Н. П. Андреев в комментариях отмечает: "Уже Афанасьев в примечаниях обратил внимание на связь этих сказок с основным сюжетом "Песни о Нибелунгах". "Очевидно, наша сказка,- писал он, - передает то же событие, которое в таких ярких поэтических красках и с такой драматичностью положений развито в древненемецкой песне о Нибелунгах" (т. IV, стр. 255); героиня русских сказок соответствует Брунгильде, жених ее - бургундскому королю Гунтеру и дядька-помощник (Катома, Колтома, Никита, Иван Голый) - Зигфриду, который с помощью шапки-невидимки выполняет за Гунтера трудные подвиги и усмиряет Брунгильду в первую брачную ночь. Это сходство захватывает не только основные сюжеты, но распространяется и на ряд отдельных эпизодов: объезживание коня, стрельба из лука, замена жениха на брачном ложе, последняя проверка невестой силы мужа и т. д., причем все эти элементы совпадают не в разрозненном виде, а образуют цельный комплекс, находящий полную аналогию в германском сказании" (т. II, 1938, стр. 602)

Несмотря на довольно значительное количество трудов русских и немецких ученых, посвященных этому сюжету, вопрос о происхождении и распространении его, а также вопрос об отношении русской сказки к германскому эпосу и другим формам не может считаться окончательно и убедительно разрешенным.

После слов: "...слушаться его и в горе и в радости" (стр. 72) дан вариант: "Выбрал себе Иван-царевич невесту, сильномогучую королевну, и послал курьера сватать ее. Курьер поскакал, доложил королевне; она спрашивает: "А каков твой царевич в ратном деле?" - "Наш царевич в ратном деле силен и непобедим". - "Если он силен, то пускай даст о себе знать железною булавой!" - сказала королевна и подает курьеру трехпудовую булаву: "Если бросит эту булаву из своего царства в мой терем и собьет с него верхушку, то может ко мне женихом ехать; а если невмочь ему добросить, то пусть лучше и не приезжает!" Воротился курьер и отдал Ивану-царевичу трехпудовую булаву; закручинился царевич, как ее за тридевять земель, в тридесятое царство забросить? Говорит ему дядька: "Не кручинься, царевич! Прикажи-ка эту булаву кузнецам переделать, чтоб была в шесть пудов весом". Кузнецы ее переделали, привезли на царский двор. Царевич взялся было за булаву - куда! - и повернуть не может; дядька рассмеялся, схватил булаву одной рукой, размахнулся три раза и бросил в тридесятое царство: с гулом полетела она через горы и долы и так тяжело упала на терем королевны, что весь дворец пошатнулся, все крыши, все чердаки рухнули; только стены остались. Поехал Иван-царевич к своей нареченной невесте и взял с собой дядьку; долго они ехали, а королевна выслала к жениху навстречу своего богатырского коня; на том коне никто усидеть не может: поднимается он выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и летит по поднебесью, а когда по земле бежит - из-под копыт целые горы выметывает! Подъезжает Иван-царевич к королевству своей нареченной невесты; стоят двенадцать человек, держат коня на железных цепях, а он громко ржет, глубоко копытом землю бьет, на волю рвется. Иван-царевич не знает, как и приступиться к богатырскому коню; да есть у него дядька на выручку: "Кажись, конь-то плох! Надо мне опробовать", - сказал дядька, схватил его за повода и сел верхом. Конь рванулся было в поднебесье - да не тог седок! Как прижал дядька коня своими богатырскими пятками, так он тут же и свалился наземь, захрипел и издох. "Что это за клячу к нам вывели? Али королевна вздумала шутку сшутить? Нет, уж мы лучше на своих конях поедем!"

199 (116b; вып. VIII, № 23а). Андр. 519. См. примечание к № 198.

200 (116с; вып. VIII, № 23). Записано в Чкаловской обл. Андр. 519. См. примечание к № 198.

К словам "вывести... ретивого коня" (стр. 88) - вариант: "волшебного".

201 (117; вып. V, № 28). Записано в Бобровском районе Воронежской области. Сказка слагается из двух сюжетов: о бычке-спасителе (Андр. * 314 I) и частично об обольщенной змеем девушке и ее брате (Андр. 315 А).

К словам "Откуда не взялся ясный сокол" (стр. 91) - вариант: "ворон".

После слов "с Иваном-царевичем да с Марьей-царевной прибежал на поляну" (стр. 92) приведен вариант: "Царь-медведь побежал за едою, а Иван-царевич да Марья-царевна стоят да плачут. Откуда не взялся добрый конь: "Садитесь, - говорит, - на меня; я вас завезу за синее море". Только

сели, добрый конь и понес их выше дерева стоячего, ниже облака ходячего. Медведь увидал да в погоню. "Ах, добрый конь, за нами медведь гонится". - "Ничего, Иван-царевич! Вынь у меня из левого уха щепочку и брось позади себя". Иван-царевич вынул щепочку и бросил - тотчас сделался густой, темный лес - ни пройти, ни проехати! Пока царь-медведь продрался сквозь чащу, они далеко уехали. Побежал медведь в погоню: вот уж близко! "Ах, добрый конь! За нами медведь гонится". - "Ничего, Иван-царевич! Возьми у меня из правого уха скляночку и брызни позади себя". Иван-царевич то и сделал - тотчас разлилось сине море глубокое. Медведь прибежал к синю морю, поглядел-посмотрел и побежал в темные леса. Добрый конь стал прощаться с Иваном-царевичем и Марьей-царевною; жалко им было с ним расставаться, да делать нечего. Распрощались, и пошел царевич с царевною в одну сторону, а конь в другую. Иван-царевич нашел пустую избушку и поселился в ней с сестрицею..."

К мотиву посмертного превращения бычка (стр. 93) указан вариант: "Живите в этом доме, - сказал бычок, - а меня зарежьте; мясо скушайте, а кости в одно место сложите да поливайте тою водой, в которой будете чашки да ложки мыть; из тех костей две собачки народятся".

202 (118а; вып. V, № 27). Записано в Карачевском районе Брянской области. Из собрания П. В. Киреевского. Н. П. Андреев предполагает, что запись сделана П. И. Якушкиным. Начало сказки - "Бычок-спаситель" (Андр. * 314 I), основной сюжет - "Звериное молоко" (Андр. 315 А). Ср. также Андр. 519 ("Слепой и безногий").

Дан следующий вариант начала сказки: "Жил царь с царицею, у них были дети: Иван-царевич да Елена Прекрасная. Поехал царь на охоту, они и просят его: "Привези нам волка". Сколько ни искал царь волка, нигде не нашел; воротился домой и велел сделать для своих детей железного волка. Прошло ни много, ни мало времени - ожил этот железный волк и стал людей поедать..."

К словам "пустила в голову мертвый зуб" (стр. 96) - вариант: "змеиный зуб".

Вариант окончания сказки: "Злая сестра стала искать в голове у брата и пустила ему в буйную голову мертвый зуб; царевич тотчас же помер. Вскочила царевна, призвала слуг, приказала запереть братнину охоту в сарай наглухо и позатыкать всем зверям уши воском, чтоб они как-нибудь не прослышали про могилу царевича. После того схоронила царевича глубоко в сырую землю. Думает царевна: взяла свое! Да не тут-то было. Хитрая лиса выковыряла из ушей воск, подслушала людские речи и, как только выпустили зверей на волю, повела их на могилу и велела разрывать ее. Вот и достали они мертвого царевича. Говорит лиса медведю: "Если ты перепрыгнешь через покойника, а сам увернешься от зуба, то и хозяин наш и ты - оба живы будете!" Косолапый Мишка прыгнул, да не успел увернуться - зуб так и впился в него! Царевич ожил, а медведь ноги протянул. Прыгнул через Мишку иной зверь и тоже не сумел увернуться: Мишка ожил, а он ноги протянул. И вот так-то прыгали звери один за другим, и дошла, наконец, очередь до лисы; она всех ловчей, всех увертливей - как прыгнула, зуб не поспел за нею и вонзился в зеленый дуб; в ту ж минуту засох дуб сверху донизу!"

203 (118b; вып. VI, № 52). Записано в Чкаловской области. Андр. 315 А.

После слов "йдучи по лесу, грибов наберу" (стр. 97) дан вариант начала сказки, записанный в Архангельской области: "В некоем царстве, в некоем государстве жил-был старик; у него было два сына: "Федор да Иван, а третья - дочь. Стал старик помирать, стал отказывать все свое добро старшему сыну: ему и дом, и соха, и борона. "Чем же нам с сестрой жить?" - спрашивает Иван. Старик глянул на них и сказал: "Ах, дети любезные, я про вас и забыл: только теперь все уж отказано, осталась одна старая баня; возьмите ее в наделок. Ты, Иван, на ногу скор, по сту верст в час ходишь; так своим счастьем живи и сестру корми". Помер старик; перешли они на житье в баню. Поутру вставали ранешенько, умывались белешенько; говорит сестра Ивану: "Брат! Что мы есть будем? Видно, умирать нам с голоду - ведь у нас ни хлеба, ни денег!" - "Не тужи, сестра! Коли я буду жив, будешь и ты сыта. Вот я пойду в лес, нагну полозьев да продам в городе - у нас и хлеб будет". - "Спасибо, братец! Пока ты в лес сходишь - я с голоду помру". - "Полно, сестра! Сегодня же к обеду вернусь".- "Как бы не так! Самый близкий лес - верст полтораста от нас будет..." - "Правое слово, к обеду вернусь; тогда увидишь!" Пошел Иван к соседу, выпросил веревку и зашагал так скоро, то в один час сто верст отхватал, да еще половину того в полчаса. Пришел в дремучий лес и ну дубы ломать - топора-то с собой не было; который дуб возьмет за верхушку да пригнет к земле - тот и в дело готов; в короткое время столько наломал, что на трех возах не увезти; опутал веревкою, взвалил за плечи и понес в город, продал на чистые денежки и в обеденную пору домой поспел. На другой день собрался Иван в лес и говорит сестре: "Дай-ка мне бурак, пойду в лес - грибков наберу".

Вариант описания первого разбойничьего дома (стр. 98): "В одной комнате обрезы вина поставлены, по краям ковши навешаны. Иван увидал и давай прикладываться: всё по ковшику да по ковшику, и напился допьяна; вышел на двор, взял прут в девяносто пуд, сел на бурак и попевает песенки. Едут из Украины разбойники - бежит сто лошадей, на каждой на лошади сидит по молодцу, все с ружьями, пиками, саблями острыми. Въехали во двор, дуван раздуванили (разделили добычу), а Ивану ничего не дали. "Что ж вы меня обходите? - говорит Иван. - Вы должны гостя чествовать". - "Погоди, сейчас станем потчевать!" - отвечают разбойники; а им гость тот куда нелюб! Бегут к нему с ружьями, с пиками, с саблями острыми, хотят по частям разнести. Иван поднял прут в девяносто пуд, махнул раз, другой, третий и перебил всех разбойников; только один есаул убежал да где-то спрятался".

После слов "нарвал полну котомку яблок" (стр. 99) дан вариант: "Пошел дурак в лес за грибами и заблудился; плутал, плутал и выбрался, наконец, на поляну. На поляне дом стоит. "Чем в лесу ночевать, лучше в дом пойду; не ровен час - звери разорвут". Входит в дом, а там лежит старый-старый дед. "Здравствуй, старина!" - "Здравствуй, младой юноша!

Что ходишь по лесу, али есть нужда великая?" Он ему про все рассказал. "Ну, хорошо, что ты пришел! Тебя сам бог послал. Оставайся у меня; видишь, я при смерти лежу. Как помру, похорони мои кости; а этот дом и все богатство мое возьми себе; живи да меня поминай! Да в придачу отдаю тебе трех собак; береги их пуще глаза своего; они от беды тебя выручат!" На другой день старик помер; дурак похоронил его кости, написал к сестре письмо, чтоб тотчас к нему приходила в такое-то место, и послал письмо с собакою. Собака наскоро побежала к его сестре, отдала ей письмо и привела ее самоё к брату. Стали они на новоселье жить. Раз пошел дурак на охоту, а к сестре прилетел трехголовый змей; завелись у них шуры-муры! По его наученью хитрому притворилась сестра больною, стала говорить брату: снилось-де ей во сне, что недалече от их двора есть сад, в том саду могила, на могиле сидит седой старик и продает яблоки белого налива; те яблоки всякую болесть вылечивают. Дурак тотчас собрался и пошел искать старика: приходит в сад - и впрямь, сидит на могиле старик весьма древен и держит в руках яблоки белого налива. "Продай мне свои яблоки!" - "Они не продажные, а заветные; коли хочешь, сменяй на собак". - "Нет, старик, собаки самому надобны; возьми деньгами: никакой казны не пожалею!" Старик не соглашался. "Что делать? - думает дурак. - Ведь сестра одна у меня, другой не будет!" Выменял яблоки на собак и пошел домой. А старик обернулся змеем, собак посадил в крепкую засаду и говорит: "Теперь не боюсь, пойду - съем дурака!" (Окончание то же, что в сказке под буквою с [то есть №" 204]: дурак идет в баню мыться, а собаки его тем временем прогрызают двери, вырываются из засады и спасают своего хозяина)".

204 (118с; вып. VI, № 52b). Сказка слагается из двух: "Звериное молоко" (Андр. 315 А) и "Победитель змея" (Андр. 300 А).

К словам "притворись больною и пожелай волчьего молока" (стр. 102) даны два варианта:

"Вариант 1. Сделайся больною и скажи брату: снилось-де мне во сне, что за тридевять земель, в тридесятом царстве, в чистом поле пасутся дикие свиньи с малыми поросятами; кабы достать от них молока - я бы тотчас, кажись, вылечилась!

Вариант 2. Притворись больною и пожелай молока от семи зверей: от зайца, лисицы, куницы, волка, медведя, лесного кабана и льва (царевич идет добывать от них молока и от каждого зверя получает по щенку)".

После слов "и осталась охота его на мельнице взаперти" (стр. 103) приведен вариант: "...в том царстве есть две горы высокие, стоят они вместе, вплотную одна к другой прилегли; только раз в сутки расходятся, раздвигаются и через две-три минуты опять сходятся. Промеж тех толкучих гор хранится вода живущая и целющая. "Пусть-ка достанет той чудной водицы; тут уж наверное несдобровать ему, добру молодцу!" Посылает царевна своего брата за водою живущею и целющею. Иван-царевич оседлал своего богатырского коня, перекрестился на все на четыре стороны, сел и поехал. Близко ли, далеко ль, долго ли, коротко ль, скоро сказка сказывается - не скоро дело делается, приезжает к тем горам высоким, толкучим. Стоит, дожидается, когда станут горы расходиться; вдруг поднялась страшная буря, ударил сильный гром - и раздвинулись две горы. Иван-царевич пришпорил своего богатырского коня, пролетел промеж гор стрелою, зачерпнул два пузырька воды и тотчас назад повернул; сам-то успел выскочить, а у лошади задние ноги совсем смяло, на мелкие части раздробило. Иван-царевич взбрызнул ее целющею да живущею водою - и стала она по-прежнему ни в чем невредима. Приезжает домой... (после того злая сестра посылает его на мельницу)".

После слов "твоя охота восемь дверей прогрызла" (стр. 104) дан вариант: "Увидала царевна, что брат один домой воротился, не пустила его и на глаза к себе; выбросила ему из окна чистую сорочку: "Ступай, - говорит, - в баню да вымойся побелее - тебя Змей Горыныч скушает". А змей поддакивает: "Иди, иди в баню; поскорей будь готов! Я бы сейчас тебя съел - да, вишь, дорога была дальняя, ты весь пропотел и запылился". Пошел Иван-царевич баню топить, а ворон ему кричит: "Не спеши, Иван-царевич! Носи дрова мокрые, коли загорятся - водой поливай; твоя зверина уж трое дверей прогрызла!"... В другой раз: "Не спеши, Иван-царевич! Не столько мойся, сколько марайся; твоя охота еще три двери прогрызла!"

После слов "и я тебя прощу" - вариант: "Возле поставил четверик с горячим угольем и говорит: "Тогда тебя прощу, когда это уголье съешь!"

К эпизоду борьбы со змеем (стр. 105) - вариант: "В другом списке Иван-царевич меняется с царевною кольцами, и впоследствии это служит знаком, что он - настоящий ее избавитель, а не водовоз. Царевич приходит на свадебный пир музыкантом; царевна наливает ему чару вина, а он бросает в эту чару кольцо".

205 (118d; вып. VI, № 51). Записано в Курской области. Андр. 315 А.

206 (119а; вып. VI, № 53а). Сказка о притворной болезни (Андр. 315 А) усложнена рассказом о борьбе со змеем (Андр. 300 А).

После слов "и тотчас выслал их из того государства" (стр. 109) дан вариант начала сказки: "В некотором царстве, в тридесятом государстве, жил-был богатый купец; у того купца была дочь Анна Прекрасная. Свела она любовь с добрым молодцем и родила сына. Как узнал про то отец, крепко озлобился; схватил малое детище, зарезал и на двор выкинул. Анна Прекрасная подняла мертвого ребенка, залилась слезами и пошла из дому куда глаза глядят. Шла, шла и очутилась в темном лесу; идет тропинкою и видит: лежит под кустом малая змейка, надвое перерублена. Вдруг раздался шум по лесу - ползет большая змея, во рту держит зеленый листок; под ней сыра земля сохнет, а трава огнем горит. Приползла к мертвой змейке, приложила к ней зеленый листок - змейка вмиг ожила, зашевелилась и вслед за большой быстро скользнула в лесные трущобы. Анна Прекрасная подняла зеленый листок, приложила его к кровавой ране своего ребенка - вмиг рана зажила, ребенок глазки открыл, ручонками замахал. С той поры, с того времени начал он расти не по годам, не по часам, а по минутам; не прошло и недели, как он совсем вырос, а сила у него явилась непомерная, богатырская; прозвали его люди Иваном Сильным. Добыл он себе доброго коня..."

После слов "назад не бывайте!" (стр. 111) дан вариант: "Вот тебе две собаки: Чуткий да Крепкий. Только вымолви: "Эй, Чуткий, возьми, а ты, Крепкий, прикрепи!" - они всякого врага одолеют".

207 (119b; вып. VI, № 53b). Андр. 315 А.

208 (120а; вып. VIII, стр. 642 - 644). Записано в Соликамском районе Молотовской области Д. Петуховым. Андр. 315, *В.

209 (120b; вып. VII, № 26). Записано в Уфимском районе Башкирской АССР. Андр. 315, *В.

К тексту даны следующие варианты.

К словам "вдруг прилетает орел" (стр. 119) - вариант: "ворон".

После слов "никто тебя не осилит!" (стр. 120) - вариант: "Сослужи нам службу, - говорит орел, - стой всю ночь на часах, и когда подует ветер и гром загремит - разбуди нас не мешкая". - "Хорошо", - отвечал Иван купеческий сын. Три брата поужинали и легли спать, а купеческий сын на часах стал. В самую полночь поднялся вихрь, загремел гром - прилетает трехглавый змей: "А, вот когда вы сонные мне попалися!" Иван купеческий сын не захотел будить братьев, выхватил меч и сразу снес змею все три головы. (За эту службу братья наградили его богатырским конем и чудесною рубашкою.)"

К словам "ты возьми одну щепочку" (стр. 122) - вариант: "веточку".

После слов "и убил змея" - вариант: "Провещала красной девице яблоня: "Как станут сад рубить, ты возле меня будь; брызгнет из меня кровь на твое платье - ты это место вырежь и брось в озеро!" Красная девица стала возле яблони; стали яблоню топором рубить, брызгнула из нее кровь прямо девице на платье; она вырезала это пятно и бросила в озеро. Змей Горыныч увидал, что в озере славная рыба плещется, захотел изловить ее, разделся и полез в воду; тем временем рыба прыгнула на берег и обернулась Иваном купеческим сыном..."

210 (121а; вып. VII, № 2а). Записано в Новогрудском районе Гродненской области старшим учителем дворянского училища М. Дмитриевым. Андр. 709. Это всемирно известная сказка о мертвой царевне и семи богатырях или о Белоснежке, записанная и обработанная Пушкиным. Афанасьев в примечаниях указывает ряд текстов, печатавшихся до него. Список этот дополнен в комментариях Н. П. Андреева (т. II, 1938, стр. 607 - 608).

211 (121b; вып. VII, № 2b). Соединение из двух сказок: о мертвой царевне (Андр. 709) и об оклеветанной сестре (Андр. 883). См. примечание к предыдущей сказке.

Дан ряд вариантов к отдельным местам сказки:

После слов "два сильномогучие богатыря" (стр. 127) указан вариант: "Входит красная девица во дворец, во дворце нет ни души, а в одной палате накрыт стол, на столе двенадцать приборов, двенадцать хлебов и столько же бутылок с вином. А ее давно голод и жажда мучают. "Возьму-ка я, - думает, - отломлю от каждого хлеба по кусочку и отопью из каждой бутылки по глоточку; сама сыта буду и хозяев никого не обижу!" Сделала так, напилась-наелась и села за печку. Вдруг приехали двенадцать богатырей, сели за стол; говорит старший: "Хлебы початы, вино отпито - видно, к нам гость пришел!" Стали гостя вызывать: "Отзовись! Мы - люди добрые; коли ты добрый молодец - будешь нам родной брат, коли красная девица - будешь родная сестрица".

После слов: "братец на память прислал" (стр. 128) дана ссылка на вариант: "В другом списке: купец женится на волшебнице. Она узнает по черным книгам, что у ней есть соперница по красоте; оборачивается сорокою и летит в дремучий лес; здесь принимает вид бедной старушки и дарит падчерицу кольцом".

К эпизоду появления старухи с лентой дан вариант: "Волшебница прилетает сорокою и дарит падчерицу вышивною рубашкою; она надела рубашку - и тотчас умерла".

После слов "и кончили свою жизнь" (стр. 129) указан вариант: "Двенадцать богатырей изготовили золотой гроб, положили в него красную девицу, свою названую сестрицу, и повесили гроб в лесу промеж двенадцати столбов на двенадцати золотых цепях. Много прошло времени; богатыри успели состариться, начали один за другим помирать, перемерли все, и остался дворец пустой".

После слов "...и видит хрустальный гроб" (стр. 131) указан вариант: "Сидит царевич дома, никуда не выходит, все на мертвую красавицу глядит, и начал грустить, тосковать, сохнуть; в короткое время так иссох, так захирел, что узнать нельзя. Царь с царицею принялись лечить его; сколько лекарей тут перебывало - счету нет, а пользы ни один ни на грош не сделал. Раз зашла царица к царевичу и увидала нечаянно гроб..."

После слов "Матрос пустился вплавь и к утру добрался до берега" (стр. 131) указан вариант: "(Дядя преследует купеческую дочь, свою племянницу; она обливает его кипятком.) Пока дядя успел от боли оправиться, купеческая дочь помолилась богу и убежала в дремучий лес; нашла дубовое дупло; залезла туда и оставалась в дупле долго-долго: ничего не пила, не ела, а была жива духом божьим. Раз как-то охотился в том лесу королевич, набежали его собаки на дубовое дупло, обступили и подняли громкий лай. "Что там за зверь спрятался? Как бы его выгнать?" - спрашивает королевич. Отвечают охотники: "Давайте, ваше высочество, разведем огонь под деревом; поневоле выскочит!" Только было хотели огонь разводить, как раздался из дупла человеческий голос: "Православные христиане! Здесь не зверь, а красная девица". - "А ну, покажись!" Купеческая дочь вылезла из дупла; одежа на ней давно расползлася, из-за тряпья голое тело виднеется. Королевич расспросил ее: из какого она царства и чьих родителей? Привез в свой дворец и нарядил в драгоценное платье: то была хороша, а теперь вдвое краше стала! Много ли, мало ли прошло времени - начали король и королева замечать, что их наследник совсем переменился: прежде был завсегда веселый, говорливый и такой бедовый охотник, а тут сделался грустный, молчаливый, про охоту и не поминает. "Что, сынок, не весел? - спрашивает его мать. - Аль тебе недостает чего в нашем царстве? Али жениться задумал? Скажи нам; можем мы тебе высватать у любого короля дочь - прекрасную королевну!" - "Любезная матушка! Не надо мне никакой королевны; есть у меня своя нареченная невеста; если не позволите на ней жениться, то я повек холостым остануся". - "Кто ж она такая, и где ты видал ее?" - "А ездил я, матушка, на охоту и нашел ее в дубовом дупле; нареченная моя невеста - из иного царства дочь купеческая и живет теперь у меня во дворце". - "Ах, сынок, что ж это ты выдумал? Ведь если женить тебя на этой девице - с нас все цари и царевичи, короли и королевичи будут смеяться; вот скажут: не нашли лучше невесты, женили своего любимого сына на какой-то побродяге!" - "Пожалуй, и смеяться будут, - отвечал королевич, - а завидовать - вдвое больше". Привел он купеческую дочь к отцу, к матери: как увидали они красоту ее неописанную, сами обрадовались и благословили королевича на ней жениться. Жили они в любви и совете год, и другой, и третий; собралась молодая королевна к родному отцу в гости. Отпустил ее королевич и дал в провожатые генерала и роту солдат. Дорогою захотелось королевне роздых сделать; остановилась в чистом поле, приказала разбить палатки и легла почивать; возле королевниной палатки часового поставили. Ночью будит часовой королевну: "Ваше высочество, вставайте скорей; я заподлинно знаю, что генерал вашей красоте позавидовал и теперь собирается или злой смерти предать, или с вами грех сотворить. Надевайте мою шинель, берите ружье в руки и становитесь на часах; а я заместо вас на постель лягу". Сказано - сделано. Стоит королевна на часах; вдруг идет генерал. "Кто идет?" - окликает королевна. "Генерал!" - "Не извольте ходить, в палатку; королевна спать легла". - "Нет, братец, мне очень нужно; сейчас курьер с секретной бумагою прискакал". Вошел в палатку и начал к солдату приставать: думает, что то королевна. "Прочь, бездельник!" - закричал солдат и дал ему пощечину; генерал выхватил свою саблю и отсек ему голову; после того выкопал яму, зарыл убитого и пошел спать. Тогда королевна бросила ружье и побежала окольными дорогами в тот город, где ее отец проживал; прибежала туда, нарядилась поваром и пошла искать работы. А генерал распустил слух, будто королевна связалась с часовым и убежала с ним ночью неведомо куда..."

К словам "кто меня перебьет, того чумичкой в лоб" (стр. 132) - вариант: "кто скажет мне: неправда, - тому сто плетей в спину",

212 (122а; вып. VII, № 4а). Андр. 465 А.

Текст снабжен многочисленными сносками с отрывочными вариантами.

К словам "сидит на дереве горлица" (стр. 134) - вариант: "вышел на взморье и видит: плавает по воде одна сера утица".

К словам девицы "умел ты меня достать, умей и жить со мною..." дан вариант: "Умел ты достать меня, теперь женись на мне: я ведь не сера утица, а я - королевская дочь".

К словам "два неведомых молодца" (стр. 135) - вариант "два духа".

К первому совету бабы-яги (стр. 137) - вариант: "на том острове ходит кобылица-златогривица с двенадцатью жеребятами".

Ко второму совету бабы-яги (стр. 138) - вариант: "пусть пошлет он стрельца на конец погибели, где живет Шмат-разум".

К имени "Шмат-разум" (стр. 142) - вариант: "Урза-мурза".

После слов "он посадил ее в банку и отправился в обратный путь" (стр. 142) дан вариант предыдущих эпизодов сказки: "Простился стрелец со своею женою, пустил клубочек перед собою и пошел вслед за ним. Близко ли, далеко, скоро ли, коротко, приходит на чистое поле, смотрит - стоит избушка на курячей ножке. Он клубочек в карман спрятал и говорит: "Избушка, избушка! Стань ко мне передом, а к лесу задом". Избушка поворотилась к нему передом; перешагнул через порог - в избушке старуха сидит. "Здравствуй, бабушка!" - "Здравствуй, добрый человек! Как бог занес в нашу сторону - по воле аль по неволе?" - "По неволе, бабушка! Послал меня король: пойди, говорит, туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что". - "Ну, молодец, я сколько на свете живу, а про это еще не слыхивала". Взял стрелец кувшин с водою, умылся с дороги, вынул свое полотенце и стал утираться. Увидала старуха и спрашивает: "Послушай, добрый человек, откуда добыл это полотенце? Ведь это - работа моей племянницы". - "Твоей племянницы, а моей богоданной жены". - "Где ж она, голубушка?" - "Дома осталась, жива и здорова, велела тебе поклон снести". Старуха обрадовалась, накормила-напоила его и говорит: "Ну, друг, пойдем со мною, я соберу для тебя всех моих подданных и стану выспрашивать: авось на твое счастье кто-нибудь да ведает, куда и зачем послал тебя король". Вышли они на двор; старуха крикнула громким голосом, молодецким посвистом - собрались к ней птицы: сколько есть в белом свете, все прилетели. "Птицы перелетные! Кто из вас ведает - научите, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что". Ни одна птица про то и не слыхивала. Пошел стрелец дальше, заходит к другой старушке - та собирает зверей, спрашивает у них; звери тоже ничего не ведают. Стрелец опять в дорогу, заходит к третьей старушке и рассказывает ей свое горе. Старуха вышла на двор, крикнула громким голосом, молодецким посвистом - сползлись к ней гады всякого звания: и змеи шипучие и лягушки скакучие; столько налезло их, что и ступить негде! Ни один гад не ведает, куда и зачем послал король доброго молодца. Вот старуха взяла именной список и стала перекличку делать - все ли на месте? Все гады на месте, только одной лягушки нет; сейчас послали гонцов ее разыскивать. Не прошло и часу, как тащат лягушку о трех ногах. "Где ты, шельма, пропадала?" - "Виновата, государыня! Я изо всех сил торопилась, да со мной на дороге несчастье приключилося: ехал мужик на телеге, наехал на меня колесом и отдавил ногу; насилу могла добраться до вашей милости". - "Ведомо ль тебе, как дойти туда - не знаю куда, принести то - не знаю что?" - "Пожалуй, показать дорогу можно, только у, как далеко туда! Мне туда ни за что не допрыгать". Стрелец взял лягушку, завязал в платок и понес в руке; сам идет" она путь указывает. Шел, шел, до синя моря дошел, переплыл на лодочке на другую сторону, видит - палаты стоят, он туда - и спрятался за печку. Ровно в полночь приходят в палаты двенадцать добрых молодцев; старший выступил и крикнул: "Эй, Губрей!" Отвечает ему невидимка: "Что прикажете?" - "Подавай обед и вина на двенадцать человек, и чтоб был хор музыкантов". Тотчас все и явилося: загремела музыка и пошла гульба!.. (Стрелец сманивает к себе невидимку и отправляется в обратный путь.) Подошел к морю, глядь - нигде не видать лодки. "Эй, Губрей! Как бы нам на ту сторону попасть?" - "А вот горелый пень; садись на него и держись крепче". Стрелец положил лягушку за пазуху, сел на горелый пень и крепко обхватил его обеими руками. Вдруг пень поднялся с земли и перелетел через все море..."

К описанию диковинок у купцов (стр. 143) дан вариант: "Один купец вынул табакерку: только крышку сыми - и в ту ж минуту большой город раскинется; другой купец топор достал: тяпни лезом по земле - тотчас дворец явится, ударь обухом в передний угол - и дворца как не бывало! А третий купец показал игольник: только открой - так и полезет войско и конное и пешее".

213 (122b; вып. VII, № 4b). Андр. 465 А. Текст издан Афанасьевым не полностью.

После слов "Стрелок подполз потихоньку и унес золотые крылышки" (стр. 145) указан вариант: "Утицы спустились на взморье, обратились красными девицами, разделись и в воду. Стрелок подполз потихоньку и унес одну сорочку..."

После слов "а другой кустик мне" (стр. 146) указан вариант ответа Марьи-царевны стрелку: "Увидала Марья-царевна доброго молодца и говорит ему: "Не честь, не хвала молодцу красть рубашку у девушки! Разлучил ты, злодей, меня и с родом и с племенем; видел ты красу девичью - мое голое тело, надо за тебя замуж идти".

Приведен вариант первого совета теребня (стр. 147): "и велит ему ехать в государство чужеземное, в луга заповедные и достать свинку золотую щетинку с семью поросятами".

214 (122с; вып. VIII, № 3а). Андр. 465 С.

К словам "двенадцать лебедушек" (стр. 149) дан вариант "голубушек".

215 (122d; вып. VIII, № 3). Андр. 465 А.

216 (123; вып. VII, № 22). Начало сказки "Мудрая жена" известно как самостоятельная сказка о счастье дурака через кошку (Андр. 1651). Основной костяк - поездка героя на тот свет по поручению царя (Андр. 465 С). К этому рассказу присоединены мотивы из сказки "Гусли-самогуды" (Андр. 465 В).

Приведено несколько вариантов к отдельным местам текста.

После слов "Здравствуй, милый друг!" (стр. 162) указаны три варианта отдельных эпизодов сказки:

"Вариант 1. "Хорошо! - говорит ангел. - Вот тебе просвира, ступай на море, сделай удочку, наложи на крючок часть просвирки да закинь в воду - и вытащишь себе жену мудрую". Дурак побежал на море, из своих волос свил удочку, привязал крючок, на крючок часть просвиры нацепил, закинул в воду и вытащил красивую златоперую рыбку. "Что мне делать с нею? - думает про себя. - Говорил ангел божий, что жену со дна моря вытяну, а вместо того малая рыбка попалась!" Как бросит ее на берег - и в ту ж минуту заместо рыбки явилась девица красоты неописанной.

Вариант 2. Жил-был купец, у него было три сына: два - умные, третий - дурак. Вот купец помер; братья разделили поровну все имение, только один пятак без разделу остался - как его разделить на три ровные части? Дурак промотал все свои деньги, приходит к братьям и говорит: "Давайте теперь пятак делить". Братья засмеялись и отдали ему пятак: "Бери себе весь!" Дурак пошел на рынок, купил себе удочку, закинул в реку и вытащил щуку. (Щука превращается красной девицей.)

Вариант 3. Была себе вёска (деревня) не так-то большая, а дворов пяцьдзесят, і у расстояніі поўверсты быў памешчык прыбагацейшы, і было у его неізлічымо скота, і хадзіў скот без пастуха і гэтым мужыкам шкоду рабіў. Гэтые мужыкі сабралісь у карчму на зборышчэ і гаворяць дружка да дружкі: "Ах, браццы! Што нам с гэтым памёшчыкам рабіць? Гдзе на яго прасіць? Нарадзім-ка пастуха". Сядзіць у карчме чалавек очень стары, слушаець іх рэчы і гаворыць: "Найміце міне, гаспада пачтенные! Я чалавек стары, ні загуляю, ні ўсну, і вам верно карауліць буду". Яны гавораць: "Што ты хочіш? Дадим табе сто рублев, а кушаць будзеш па очарадзі". Ну, гэтый старык ходзіць за скотом круглый год, і паказалісь яму паследніх тры дня цяшкіх да году; просіць ён у мужыков, штобы заплацілі за службу. Яны гавораць: "Ты не даслужыў тры дні, мы табе не заплацім" Ён гаворыць: "Я й так пайду, бо мне тры дні паказалісь больше, как круглый год". Мужыкі далі яму тры грошы і тры фунта хлеба на дарогу: "I то ласка наша, што і гэтае табе далі!" Палучыўшы сію награду, старык ушоў. Вот прыходзіць ён у цёмнодремучый лес і находзіць хату, падашоў пад акошко і спрашываець: есць лі хто ў той ізбе? Атзываецца стародревняя старуха. "Пажалуста, стародревняя старуха, укрой ад цёмной ночы". - "Міласці прашу, добрый чалавек!" Пусціла яго: ён ей ўсе рассказаў. Яна гаворыць: "Начуй, мілый!" Паутру ўстаўшы, ён умыўся і богу памаліўся. "Ну, пайдзем же, мілый, - гаворыць старуха, - будзем шукаць праўды і крыўды". Адайшлі яны ад хаты нескалька шагов у лес и находзяць студню (колодезь). Гэтая студня перловым замком заперта. Баба гаворыць: "Старык! Маіш ты тры грошы, брось у воду". Ён бросіў і думаець у думе: "Госпаді! какой я нісчастный, что служыў круглый год за тры грошы, і те у воду бросіў" А старуха яго думки знае і гаворыць: "Ты, чалавек, сагрэшыў перед богом! Ты свае счастье палучыў". I ўдруг васходзіць да іх скарб денег: яна, іх узяўшы, высыпала на мураўку - казна залатая незлічымая, і разлічыла (разделила) яна её на чатыры часті. "Ну, старык, вот гэтая часць первая твая - гдзе хочіш, туда і дзень; другая часць мая - за маі труды; трэцью часць, як пайдзеш па свету, дары бедным - усю до гроша раздай; а як раздасі, то за гэтую часць купіш ладану і завезеш на гару, весь разам скінеш і запаліш - то гасподь дасць табе, чаго ты жалаешь". Старык па её прыказу так і зрабіў. I выходзіць да яго ангел: "Старык, чаго ты жалаеш ад госпада, што ты такой запах на весь свет пусціў? Айлі ты жалаеш у царстве небесном быць?" Старык да ангела гаворыць: "Хоця я богу не умею маліцца, но ў міне грошы есць: буду бедных дарыць, і за міне будуць бога маліць, і я буду ў царстве небесном. А прашу далажыць госпаду, што я не знаю зроду, як ў пары жыць". Прыходзіць ангел до бога. Гасподь у яго спрашиваець: "Што ён табе гаварыў?" - "Госпади! Ён вашаю ласкою згардзіў: пожалаў, што ён ад роду не знае, як у пары жыць", Гасподь гаворыць: "Нада яму даць за яго церпенье. Ступай, скажы яму: пущай ён ідзе ў чыстые паля, ў завадные луга, ў шолкавые травы; там знайдзе озеро: где цяперь тое озеро, там быў бальшой сабор; гэтаго сабора священнік прагрэшыўся, и гэтот сабор праваліўся з усім народом: гдзе ў том саборы былі дзверы, там цяперь мост, а гдзе быў парог, там есць даска. Пущай ён лезе пад тую даску. Прылецяць у гэтае озеро тры райскіх качкі [утки] купацца, сядуць над яго галавою, скiнуць на адном з сібе перушку - и зрабіцца з іх тры панны: пущай ён выбірае сабе любую ў супружество". Вот прылецели тры качкі і пашлі купацца, а тот старым глядзіць на іх, што яны красаты неапісаннай і невабразімай, і думаець: каторую сабе ўзяць? Рост і красата - усе единственно. Пратянуў руку і ўзяў за середнє перушка: яна ўвідзіла і гаворыць да сваіх сёстраў: "Сестрыцы маі радные! Прасціте, бо я ужэ не ваша". - "Бог с табою! Не ад каго то есць - ад бога", - гавораць тые і, ўзяўшы сваі перушкі, палецелі ў свае места. А яна вылезла з вады, стала над мастом і гаворыць: "Акажысь, хто ты есць такой!" Ўдруг старык вылазіць з-пад маета; яна і гаворыць: "Ах, трупе ты, трупе! Што ты здумаў сабе на старосці лет?" Ён кажэ: "Я й сам не рад, што цяперь зрабіў!" - "Ну, ведзі міне на сваю родзіну, гдзе ты радзіўся і зрос; нам треба жыць і гореваць". Не дахадзя ён свайго двара, відзіць - стоіць грушовы пень, і гаворыць: "Гэто мае поле!" - "Кагда гэто твае поле, то мы здесь астанемся..." (Записано в Новогрудском уезде Гродненской губ.)"

После слов "увидел тот дворец под золотою крышею сам государь, удивился" (стр. 163): отмечено: "В других списках царь влюбляется в его жену и задает дураку трудные задачи, с тем, чтобы извести его, а красавицу взять себе".

После слов "где его деньги запрятаны?" приведен вариант приказа царя: "сходи на тот свет и снеси моему покойному отцу поклон от меня".

После слов "дурак взял их под мышку и пустился домой" (стр. 165) отмечено: "В другом списке вместо полотенца жена дает дураку цветок: "Заткни, - говорит, - этим цветком уши - и ничего не бойся!" Дурак так и сделал. Стал мастер в гусли играть - все заснули, а дурак сидит, его и сон не берет. "Молодец! - говорит мастер. - Умел высидеть не дремлючи, возьми себе гусли".

К мотиву встречи дурака с разбойником (стр. 166) дан вариант? "Повстречался с дураком гайдамака: "Давай меняться!" - "На что?" - "Вот на эту торбу, что у меня за плечами", - "А что в твоей торбе?" - "Только скомандуй - сейчас выскочат из нее семьсот казаков и пойдут рубить во все стороны". Поменялись; дурак отошел с полверсты и одумался; жаль ему стало гуслей - не с чем к королю показаться! Тряхнул торбу - выскочило семьсот казаков. Говорит им дурак: "Нагоните гайдамаку, разнесите его кости по чисту полю и отберите у него гусли-самогуды". Что приказано, то и сделано... (После, воротившись домой, дурак с помощью этой торбы осиливает злого короля.)"

После слов "убила злого короля до смерти" указаны два варианта эпизода расправы с королем:

"Вариант 1. Добывши гусли-самогуды, дурак приходит к царю; гусли начинают играть, а царь плясать пошел. Уж он плясал, плясал, пот с него градом льет, ноги приустали, руки примахалися; рад бы остановиться, да не может... И до тех пор играли гусли-самогуды и до тех пор плясал царь, пока совсем не умер...

Вариант 2. Дурак заложил свои уши цветком, пришел к королю и заставил играть гусли-самогуды. Только заиграли гусли, как и сам король, и его бояре, и стража придворная - все заснули; дурак снял со стены булатный меч и убил короля..."

Приведен вариант окончания сказки: "Послал царь дурака за гуслями-самогудами. Долго шел он, долго странствовал; подходит к избушке на курьих ножках. В избушке старуха сидит. "Здравствуй, добрый молодец! Куда идешь?" - "Иду доставать гусли-самогуды". - "Ах, родимый, трудно их достать. Ты сам ни за что не добудешь: есть у меня сын Волк-самоглот, разве он тебе поможет. Подожди немного, он сейчас домой будет; спрячься пока за печкою". Только дурак спрятался, прилетает Волк-самоглот: "Здесь, - говорит, - русским духом пахнет!" - "Это ты, сынок, по русским землям летал, русского духу набрался, он тебе и чудится". - "Нет, матушка, у тебя чужой человек сидит; скажи-ка ему: пусть выходит да поиграет со мною в карты". Вышел дурак из-за печки и садится играть в карты. "Смотри же, - говорит ему Волк-самоглот, - чур не спать! Если уснешь - сейчас тебя проглочу". - "Хорошо", - отвечает дурак, а самого так сон и клонит - никак не может удержаться. Пока Волк-самоглот карты сдавал, он почти совсем уснул. "Что ты, спишь али дремлешь?" - спрашивает Волк-самоглот. Отвечает дурак: "Не сплю, не дремлю, думу думаю". - "О чем твоя дума?" - "Много прошел я лесов дремучих и везде видел больше кривого дерева, чем прямого: отчего так?" (Вариант: "О чем твоя дума?" - "Хочу загадать тебе загадку: какого дерева в лесу больше - сухого или сырого?") - "Постой-ка, я полечу да сам посмотрю! Если неправду сказал - смерть твоя!" Волк-самоглот полетел по свету леса осматривать, а дурак лег спать. Только выспался, прилетает Волк-самоглот! "Правда твоя, - говорит, - кривого дерева больше!" Снова сели играть в карты; играли, играли, опять начал сон клонить дурака, глаза так и слипаются. "Что ты, спишь али дремлешь?" - "Не сплю, не дремлю, думу думаю". - "О чем твоя дума?" - "Много плавал я по рекам, по морям и везде видел больше малой рыбы, чем большой: отчего так?" - "Будто и правда? Я больше твоего летал, всякие дива видал, а этого не приметил. Постой-ка, я полечу да сам посмотрю! Если ты неправду сказал - смерть твоя!" Волк-самоглот полетел по свету реки да моря осматривать, а дурак спать лег. Только что выспался, прилетает Волк-самоглот. "Ну, - говорит, - правда твоя, малой рыбы больше". Опять сели играть в карты; играли, играли, дурак не вытерпел - совсем заснул. Волк-самоглот разбудил его: "Что, заснул? Теперь съем тебя со всеми косточками". - "Ах, Волк-самоглот! Прикажи прежде баню истопить, дай мне вымыться; сам видишь, какой я с дороги - весь в грязи да в пыли! Не узнаешь и вкусу в моем мясе..." Волк-самоглот приказал истопить баню. Дурак помолился богу и пошел мыться. Много прошло времени, а он все моется. Прибежал Волк в баню: "Долго ли будешь копаться? Мне ждать некогда". - "Сейчас! Дай хоть утереться", - сказал дурак, вынул шитое полотенце и стал утираться. "Где ты взял это полотенце?" - "Жена дала". - "Давно бы так сказал! Ведь твоя жена мне родною сестрой доводится... а я ведь этого не знал, чуть не съел тебя". Повел его Волк-самоглот в избу, посадил за дубовый стол, пили-ели, добрые мысли имели. Дурак рассказал тут, как его царь за жену преследует, трудные задачи задает - с белого света сжить хочет: "Вот и теперь велел добыть гусли-самогуды". - "Подожди, я тебе помогу!" - сказал Волк-самоглот и полетел за тридевять земель, в тридесятое царство; в том царстве был сад, а в саду на двенадцати цепях висели гусли-самогуды. Волк-самоглот сорвал гусли с двенадцати цепей и полетел назад. Государь той земли бросился за ним в погоню... Волк-самоглот увидал реку, с одного конца нырнул, на другом вынырнул - и был таков! Отдает дураку гусли-самогуды. "Ступай, - говорит, - домой с богом, и я за тобой пойду". Дурак взял гусли, идет дорогою, а за ним Волк-самоглот, словно собака бежит. Приходит к царю, а у царя князья и бояре собраны. Посмотрел царь на гусли-самогуды и говорит: "Штука славная, да что толку в ней! Мне жена его всего в свете дороже. Рассудите, князья и бояре, что теперь делать?" Князья и бояре присудили отрубить дураку голову. Царь взялся было за меч, а Волк-самоглот разинул пасть - и проглотил его самого. Дурак сделался царем и жил вместе с своею прекрасною царицею и с Волком-самоглотом долго и счастливо".

217 (124а; вып. VIII, № 20). Начало соответствует сказке о честной копейке (Андр. 842 *). Сказка издана Афанасьевым без конца. По аналогии с предыдущим текстом, на который он ссылается, она относится к типам 465 В и 465 С.

218. (124b; вып. V, № 32). Афанасьев указывает на запись сказки в б. Архангельской губернии. Фактически же сказка относится к Кунгурскому уезду б. Пермской губернии (Кунгурский район Молотовской области), что видно по рукописи архива Гос. Русского географического общества (XXIX, 61, стр. 15 - 17, запись 1848 года). Установлено Д. К. Зелениным ("Описание рукописей Ученого архива Русского географического общества", вып. III, II гр., 1916, стр. 1031 - 1032). В данной сказке соединены рассказ о честной копейке (Андр. 842*) и сказка о счастье от кошки (Андр. 1651).

В примечании к этой сказке Афанасьев поместил следующий рассказ, характеризующий, по его мнению, связь представлений о деньгах с представлениями об огне: "В Астраханской губернии ходит такое сказание о чертовом городище (в имении г-жи Милашевой): "Ехал однажды мужик по воде ночью; ночь была темная, он и заплутался. Вот плыл, плыл и пристал к берегу, вылез из лодки и стал пообглядывать, что за место такое? Ходил, ходил и усмотрел бугор, а в бугре аки выход (подвал). Вошел в отворенные двери и крепко испугался; впереди сидит женщина - словно татарка, а по всему выходу насыпаны груды денег. А та глянула на него и бает: "Почто пришел сюда?" - "Да я, - бает, - заблудился". - "Ну что ж, не бойся! Бери себе денег сколько хошь, а в другой раз сюда не ходи". Вот мужик стал набирать деньги да в карманы класть; много наклал, сколько могуты поднять хватило, и потащил в лодку. Сложил деньги в лодку, да и бает сам себе: "Дай еще пойду! Этого в другой раз не сыщешь". Вишь глаза-то наши завистливы! Пришел к бугру, туда-сюда - нет больше выхода! Ну, точно и не было его! Воротился назад к лодке, глянул - и тут неудача: то были деньги, а теперь стали уголья!"

219 (125а; вып. V, № 23а). Записано в Воронежской области. Андр. 313. Сказка в конспективном изложении была записана Пушкиным от няни Арины Родионовны и обработана Жуковским: "Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери" (1831).

К тексту даны следующие сноски:

После слов "сундучок на переднем дворе" (стр. 173) отмечено: "В одном из списков, бывших у нас в руках, рассказывается, что орел жил у крестьянина три года и съедал в день по три печи хлеба, по три туши бараньи да по три туши бычачьи. Выкормил, выходил мужик птицу, и зовет его орел в гости. А мужик весь на него прожился, стало быть ему все равно - куда ни идти, хоть по миру! Близко ли, далеко ли - добрались наконец. Говорит орел мужику: "Здесь моя старшая сестрица живет; подойди к окну, постучись и говори: "Сестрица родимая! Выкупай, мол, братца милого из неволи великий; он у меня три года жил, в день по три печи хлеба съедал, по три туши бараньи да по три туши бычачьи". Она тебя спросит: "Что же тебе дать, добрый человек?" А ты говори: "Дай лошадку, на которой к обедне ездишь". Она тебе скажет: "Хоть лошадь отдать, да братца достать". Мужик получил от старшей сестры лошадь, которая могла из себя деньги выкидывать; у середней сестры выпросил сумочку - только открой, и бери какие хочешь наряды; а у меньшой - скатерть-самобранку".

К описанию встречи царевича с бабой-ягой (стр. 174) дан вариант: "Идет царевич по бережку. Навстречу ему старая баба: "Куда путь держишь, царевич?" - "Отвяжись, старая! И без тебя тошно". Пошла баба своей дорогой, а царевич пораздумал: "Ведь старые люди рассудливы! Эй, - говорит, - воротись, бабушка! Всю правду тебе скажу". Воротилась старуха..."

К словам "Оборотила она коней колодезем..." (стр. 176): "коней дремучим лесом, себя - колодезем, а царевича - старцем".

Вариант ответа старика погоне: "Как я молод был, этот лес сажал".

После слов "Тут и дух испустил" - вариант: "Василиса Премудрая оборотила царевича соколом, а себя - ракитовым кустом. Водяной царь бросился к ракитову кусту, хотел все сучья обломать; отколь ни возьмись сокол, налетел на него и выклюнул ему оба глаза. Поплелся водяной царь в свое царство ощупью, а царевич с Василисою Премудрою..."

После слов "не целуй сестрицы" дан вариант: "Не целуй невестки (или: целуй всех в левую щеку; а коли в правую поцелуешь - меня позабудешь)".

220 (125b; вып. V, № 23b). Записано в Рязанской области. Андр. 313. Рассказ о войне зверей и птиц известен как самостоятельная сказка (Андр. * 222 В). Сюжет этот очень древний, он встречается в древневавилонской литературе. См. также примечание к № 219.

К началу сказки дан вариант: "Нашел воробей зернышко, стали делить. "Кусай, мышь, половину себе, половину мне". Мышь откусила - себе больше, воробью меньше: подрались и пошли с жалобой по начальству; воробей к ворону, мышь к медведю, и началась война между зверями и птицами".

К словам "орел встрепенулся" (стр. 178) дан вариант: "отряхнулся".

К словам "Выстрой к завтрему мне белокаменные палаты..." (стр. 180) - вариант: "Выстрой за одну ночь большой дворец, кругом чтоб озера были да деревья росли и чтоб из каждого листочка вода бежала!"

221 (125с; вып. V, № 23с). Андр. 313. "Война зверей и птиц" - см. Андр. * 222 В. Афанасьев отнес сказку к циклу "Морской царь и Василиса Премудрая", хотя она не соответствует такому заглавию: так как представляет собой только начало ее, которому придана форма целого.

222 (125d; вып. V, № 48а). Андр. 313. См. примечание к № 219.

К мотиву запродажи сына морскому царю (стр. 186) даны следующие три варианта:

"Вариант 1. Осмотрелся кругом и видит: невдалеке колодец стоит, а у колодца прикован на цепи золотой ковш. Царь туда, и только взял ковш и нагнулся воды зачерпнуть - вдруг Чудо Морское уцепилось ему за бороду.

Вариант 2. Пришлось как-то ехать царю по морю. Корабль плыл, плыл да вдруг остановился, нейдет с места. Что ни делали корабельщики, как ни ухитрялись - ничего не берет! "Что за притча такая! - думает царь. - Столько лет по морю плаваю, никогда этого не бывало. Дорого бы дал, чтоб беды избыть!" - "Отдай то, чего дома не знаешь!" - говорит Чудо Морское, выплывая наверх. Царь согласился и дал в том расписку, а расписка та писана им кровью из мизинного пальца.

Вариант 3. Ехал царь с охоты домой; нагоняет его седой дед: "Подвези старика!" - "Садись на облучок!" Дед сел. "Чем живешь-промышляешь, дедушка?" - "Торгую, государь; покупаю то, что хозяин в дому не ведает". - "Ну, знать, не велика прибыль!" - "Ничего; коли продашь, я у тебя куплю". - "Изволь!"

К словам "а сама сделалась смирною овечкою" (стр. 190) дан вариант: "сделалась козою. Привязал ее пастух за рога и ведет на веревочке".

К словам "сама сделалась церквою..." (стр. 190) - вариант: "сама сделалась часовнею, а царевича обратила псаломщиком: стоит он и читает вслух псалмы церковные".

223 (125е; вып. VI, № 48b). Текст украинский. Андр. 313.

224 (125f; вып. VI, № 48с). Андр. 313. См. примечание к № 219.

В сносках имеются следующие варианты.

К словам "а проси себе медный ларчик" (стр. 197) дан вариант: "коробочку с окошечка".

После слов "а цветы цветут в серебряном царстве" (стр. 198) указан вариант: "Где пожар горит - там медное царство; где цветы цветут - там серебряное. В серебряном царстве живет другая моя сестра - двоюродная".

К словам "у моей меньшой сестры" (стр. 198) - вариант: "родной".

К словам "не отмыкай ларчика, пока домой не воротишься" - вариант: "не отпирай ларчика на тесном месте, отпирай на просторном".

После слов "на земле царя Некрещеного Лба" (стр. 199) отмечено: "В другом списке купец останавливается на берегу моря и вместо царя Некрещеного Лба заключает договор с морским (водяным) царем".

К имени Василиса Премудрая (стр. 200) дан вариант: Настасья Прекрасная.

После слов "стал на него царю наговаривать" (стр. 201) указан вариант: "Дал ему царь самых худых лошадей - смотри за ними, ухаживай! Начал Иван гостиный сын кормить их, чистить да холить, и стали у него лошади лучше, чем у всех других конюхов. Поставил его царь над всеми конюхами старшим; невзлюбили они этого и начали сговариваться, как бы намутить на него".

К словам "что может... сделать такой корабль..." дан вариант: "что может он за единую ночь срыть горы и скалы, сделать на том месте озеро, а на озере построить большой корабль с парусами и пушками".

Приведен вариант третьей задачи царя Некрещеного Лба (стр. 202): "Веди завтра поутру моего наезжалого жеребца на синее море, напой и назад верхом приезжай. Коли дело сделаешь - отдам за тебя..."

К словам "закажи, чтоб сделали тебе железный молот..." даны два варианта:

"Вариант 1. Закажи кузнецам сделать двенадцать больших гвоздей... покрепче держись да гвозди в голову ему вколачивай.

Вариант 2. Сделай себе боевую палицу во сто пудов (или три прута: железный, медный, оловянный, свей их вместе) и бей коня промежду ушей".

К словам "сделалась колодцем, а его оборотила ясным соколом" (стр. 203) дан вариант: "Его оборотила соловьем, а сама сделалась кустиком; сидит соловей на кустике да громко поет".

225 (125g; вып. VI, № 49). Записано в Зубцовском районе Калининской области. Андр. 313.

226 (125, примечание; вып. VIII, примечание к вып. V, № 23). Андр. 313.

227 (126а; вып. V, № 48). Андр. * 813 А.

228 (126b; вып. VIII, № 19). Записано в Архангельской области. Грумант - старинное название Шпицбергена. Андр. * 813 А.

229 (Примечание к № 126; вып. VIII, примечание к вып. V, № 48). Записано в Владимирской области. Андр. * 813 В.

В примечании Афанасьев помещает следующий рассказ: "Одна мать прокляла свою дочь на светло Христово воскресенье, и нечистая сила похитила девушку. Случилось как-то бедному солдату раздуматься о своем житье-бытье. "Эх, - сказал он, - плохое житье! Хоть бы чертовка за меня замуж пошла!" И явилась к нему ночью эта самая девица; он сейчас ей крест на шею и повел ее в церковь. Нечистые начали пугать солдата разными страхами; виделось ему, будто горы на него катились, провалы разверзались, кругом все пожаром обхватывало, а он не убоялся - шел себе бодро, привел девицу в церковь и ранним утром обвенчался с нею".

Ср. также т. 3, № 570.

230 (127а; вып. VII, № 13). Андр. * 887, I. Просыпание свидания с невестой характерно для сказки "Царь-девица" (Андр. 400, * В).

После слов "и вышила чудный ковер" (стр. 218) указан вариант: "Иван взял сто рублей, вышел на улицу, глядь - ведут два солдата красную девицу и меж собой разговаривают: "Как нам поделить эту девицу? Ты мне не уступишь, а я тебе не отдам". - "Неужли же нам из-за нее ссориться? Давай разрубим ее надвое: тебе половина да мне половина". - "И то ладно!" Услыхал эти речи купеческий сын, жалко ему стало красной девицы, говорит солдатам: "Лучше мне отдайте; вот вам за нее сто рублей!" Солдаты согласилися. Он взял девицу и привел с собою. Сказывает ему девица: "Я, - говорит, - царская дочь Настасья Прекрасная; ты меня от смерти спас, а я тебя богатым сделаю". Вышила ковер..."

После слов "сама играть станет" (стр. 220); дан вариант: "Приходит старик и говорит купеческому сыну: "Ступай в лавку и выбери себе скрипку, которой нет хуже, да не торгуйся: что запросят, то и давай!" Иван купеческий сын сходил в лавку, купил скрипку за сто рублей и идет во дворец. Видит - у ворот стоит хромая старушонка. "Что, бабушка, можно поиграть на свадьбе?" - "Иди, добрый молодец! Всех пускают". Он пролез к музыкантам..."

231 (127b; вып. VIII, № 11). Записано в Новгородской области. Андр. 887 I.

После слов "оставляю тебе все мое имение" (стр. 221) указан вариант: "Есть у меня двенадцать бочонков серебра, двенадцать - золота, да столько же бочонков самоцветных каменьев; после моей смерти половину возьми себе, а другую раздай по церквам да по нищей братии".

К словам "попадается ему старичок" (стр. 222) дан вариант: "Попадается навстречу старик о трех зубах, ведет на обрывке красную девицу и спрашивает..."

После слов "а Иван купеческий сын спать залег" (стр. 223) указан вариант: "Ночью встала Елена Прекрасная с своей постели, вышла на двор и махнула платочком - тотчас прилетели к ней одиннадцать голубок, ударились о сырую землю и обратились девицами. "Ах, сестрицы, пособите мне". Они сели за работу и за единую ночь вышили два полотенца, золотое да серебряное, да третью палатку узорчатую".

232 (128а; вып. V, № 42). Записано в Чкаловской области. Андр. 400, * В.

233 (128b; вып. VIII, № 13). Записано в Чкаловской области. Андр. 400, * В.

234 (129а; вып. III, № 1). Андр. 432. Сказка принадлежит к циклу сказок о чудесной супруге. К этому же циклу принадлежит сказка Апулея "Амур и Психея" и записанная Аксаковым сказка "Аленький цветочек".

235 (129b; вып. VIII, № 1). Записано в Вологодской области. Относится к тому же циклу, что и предыдущая сказка. Данная запись может быть отнесена как к сказке "Аленький цветочек" (Андр. 425 С), так и к сказке "Финист ясный сокол" (Андр. 432).

В сносках даны следующие варианты.

К имени Финиста ясна сокола (стр. 241) - вариант: "Фифилиста ясна сокола".

К описанию бабы-яги (стр. 243) - вариант: "А в ней сидит баба-яга костяная нога в чугунной ступе".

К словам яги "воочью является" (стр. 244) дан вариант: "в яве видится".

Вариант окончания сказки: "Финист ясен сокол, узнавши, что царевна продавала его за брильянты, за золото, велел своим слугам согнать ее со двора; а сам обвенчался на душе красной девице. Нечего и говорить, как было весело на этой свадьбе; много было тут и царей и царевичей, и королей и королевичей, и всякого люду православного. Я и сам там был, мед-вино пил, по усу текло, да в рот не попало".

236 (130а; вып. VII, № 41а). Начало совпадает со сказкой "Ночные пляски" (Андр. 306); основной рассказ см. Андр. 329. Сюжет этой сказки известен также в форме былины ("Песни, собранные Рыбниковым", изд. 2-е, т. II, 1910, № 126: Ванька Удовкин сын).

237 (130b; вып. VII, № 41b). Начальный эпизод сказки (солдат упускает Елену) напоминает начало сказки "Муж ищет исчезнувшую жену" (Андр. 400 А). Основной стержень рассказа см. Андр. 329. О наличии былины на этот сюжет см. примечание к предыдущей сказке.

238 (131; вып. VII, № 14). Записано в Чкаловской области. Андр. 850. Конец этой сказки и некоторые детали неудобны для печати и были Афанасьевым опущены.

После слов "Пусть сама придет!" (стр. 257) указан вариант начала сказки: "Был крестьянин, у него было три сына: два - умных, третий - Иванушка-дурак. Жили они ни богато, ни бедно, на среднюю руку. Вздумалось как-то этому крестьянину засеять свою десятину горохом. На его счастье горох уродился на диво! Все бы хорошо, да то беда: кто-то стал в поле ходить да горох поедать. Отец посылает старшего сына караул держать; он день продремал, ночь проспал - никого не видал; вернулся домой и говорит: "Сегодня, батюшка, вор не бывал". Середини брат тоже караулил попусту; дошел черед до Иванушки. Во всю ночь он глаз перемыкали на ранней заре завидел вора; подкрался к нему, хвать - ан то козел! "Ба! Дак это ты наш горох поедаешь? Постой же, голубчик, я тебя проучу, сейчас в суд представлю!" Козел рвался, метался - нет, не может вырваться; Иванушка был детина могутный, крепко скрутил его и потащил в деревню. Видит козел - дело-то плохо, пуще всего суда испугался! И стал проситься: "Пусти, Иванушка! Я тебе выкуп дам". - "Давай!" Козел привел Иванушку в свой дом, угостил его, употчевал и подарил ему дудочку; дудочка была не простая; всяк, кто только заслышит ее, так плясать и пустится! Пошел Иванушка домой, смотрит - свиное стадо в поле пасется. "Дай попробую дудочку!" Заиграл, и вдруг все стадо пошло плясать, и так, и сяк, и вприсядку, и на все манеры! На ту пору ехал мимо барин - не то пан польский, не то хан поморский, вместе с дочкою; увидал, что свиньи вприсядку пошли, остановил коляску и сам вылез и дочь высадил - да вдруг как почнет выплясывать; дочь не выдержала да за ним; кучера, лакеи, даже лошади - все в пляс ударилось, и до тех пор плясали, пока Иванушка в дудочку играл. Захотелось барышне купить эту дудочку; на другой же день собралась она и пошла к дураку в поле. "Продай дудочку". - "Не продажная, а заветная..."

239 (132; вып. II, № 20). Записано в Шадринском районе Курганской области государственным крестьянином А. Зыряновым (Андр. 851). Рукопись сохранилась (XXXIX, № 32а). Афанасьев внес некоторые исправления в текст рукописи, касающиеся способа написания отдельных слов (вместо "у него" - "у нево" и т. д.). В настоящем издании текст передан орфографически. Сказка о царевне, разрешающей загадки, принадлежит к наиболее популярным сказкам мира. Известны драматические обработки (Гоцци и Шиллера "Принцесса Турандот".

К концу сказки дана следующая сноска: "Вместо приведенных в сказке загадок в одном из вариантов встречаем следующую: Поехал Иван купеческий сын свататься за царевну и взял с собой дядьку. Пристигла их темная ночь на пути на дороге, у большого озера; остановились тут ночевать, слезли с коней и хотели было ложиться на голой земле, Только начало озеро волноваться, и поняло водой весь берег; как им быть? Они долго не думая вскочили на коней и проспали всю ночь: купеческий сын на кобыле, а дядька на мерине. Поутру, проснувшись, умылись озерною пеною и утерлись лошадиными хвостами; а как приехали к царевне, Иван купеческий сын задал ей такую загадку: "Ночевали мы ни на земле, ни на телеге; поутру вставали, умывались ни водою, ни божьей росою, а утирались нетканым, непряденым".

240 (133; вып. VII, № 40). Андр. 725. Сюжет этой сказки известен в форме былины ("Песни, собранные Рыбниковым", изд. 2-е, т. I, 1909, № 35, "Нерассказанный сон").

После слов "привез к себе во дворец" (стр. 260) указан вариант! "Купец рассердился и повел сына на большую дорогу, надел на него петлю и собирается вешать. На ту пору проезжал мимо царевич, "Стой, - говорит, - что ты делаешь?" - "Хочу сына повесить". - "За что?" - "А за то, что неслух уродился". - "Полно, продай его мне; я тебе целый воз денег отсыплю". Купец согласился и продал сына".

К словам "посадить в темницу" (стр. 260) - вариант: "Царевич приказал замуровать его в каменный столб и лишь малое отверстие оставить незаделанным, чтобы было куда подавать ему хлеб да воду".

К концу сказки дана следующая сноска: "По другим имевшимся в моих руках спискам особенности встречаются только в начале рассказа; так, в одном списке, вместо вещего сновидения, будущая судьба предсказывается птицами. Ехали старик с сыном в телеге; вдруг налетел ястреб и стал долбить старику голову - едва от него отделался. "Я знаю, что вещует ястреб!" - сказал сын. "А что?" - спросил старик. "Он вещует, что придет время - будет матушка мне на руки воды подавать, а ты, батюшка, будешь с полотенцем стоять". Старик рассердился, доехал до синя моря и бросил сына в воду; тут его и сглотнула огромная щука. Долго ли, коротко ли - попала щука на мель и обсохла (издохла); налетели вороны, проклевали ей бок, добрый молодец вылез из рыбы и пошел на большую дорогу. Попадается ему навстречу коляска, в той коляске ехал царь ихней стороны, расспросил: кто он таков? и взял его к себе на службу. Добрый молодец помогает царю жениться и делается знатным человеком; а отец с его матерью переехали жить в иное место. Случайно заехал к ним сын ночевать, и не узнали ни старики его, ни он их. Наутро подает ему мать умываться, а отец полотенце держит; тут вспомнил сын - про что вещал ястреб, расспросил хозяина с хозяйкою, узнал в них своих родителей и сам им открылся.

Вариант. Был у мужика мальчик-семилеток - такой силач, какого нигде не видано и не слыхано! Послал его отец дрова рубить, а он повалял целые деревья, взял их, словно вязанку дров, и понес домой. Стал через мост переправляться, увидала его морская рыба-кит, разинула пасть и сглотнула молодца со всем как есть - и с топором и с деревьями. Мальчик и там не унывает, взял топор, нарубил дров, достал из кармана кремень и огниво, высек огня и зажег костер. Невмоготу пришлось рыбе: жжет и палит ей нутро страшным пламенем! Стала она бегать по синю морю, во все стороны так и кидается, из пасти дым столбом точно из печи валит; поднялись на море высокие волны и много потопили кораблей и барок, много потопили товаров и грешного люду торгового; наконец прыгнула та рыба высоко и далеко, пала на морской берег, да тут и издохла. Четверо суток работал мальчик топором, пока прорубил у ней в боку отверстие и вылез на вольный белый свет. Вылез он из рыбы нагишом, как мать родила, вся одежда давно расползлася. Тут его увидал царь, взял к себе и прозвал Иваном Голым. Снится Ивану Голому вещий сон, говорит он царю: "Мне-де вещий сон приснился!" - "А какой?" Не сказывает и попадает за то в темницу."

241 (134; вып. VIII, № 29). Андр. * 671, I. Известны только русские варианты этой сказки.

242 (135; вып. VII, № 23). Записано в Архангельской области. Андр. 1651*. Похищение невесты путем заманивания ее на корабль типично для сказки "Верный слуга" (Андр. 516). Рассказ о силе хмеля встречается в сказках различного содержания (см. Андр. * 485 С).

К словам "дал ему корабль... с бревнами, тесом, досками" (стр. 269) дан вариант: "дал ему корабль с холстом и сукнами".

После слов "доски в воду покидать, а корабль погрузить солью" указан вариант: "и добрался до превеликой горы; смотрит - на этом месте голые люди работают, лопатами гору роют да белые бугры насыпают. "Здравствуйте, добрые люди! Бог на помочь!" - "Спасибо, заезжий человек!" - "Что вы нагишом работаете?" - "Да было и у нас платье, да соль все изъела; ведь мы соль копаем!" - "Хотите, ребята, я вам на одежу холста да сукон дам, а вы мне солью корабль нагрузите?" - "Как не хотеть, родимый!" - "Ну, живей за работу!" Тотчас принялись таскать холсты да сукна, опорожнили корабль и наполнили солью".

После слов "Царь согласился на эту цену и купил у него весь товар" (стр. 270) приведен вариант: "Пошел Иван к царю бить челом о вольном торге; царь заезжих гостей любил, оставил его у себя пообедать. Сели они за стол; Иван пробует царские кушанья - ни в одном вкусу нет; оттого вкусу нет, что без соли изготовлены, а про соль в том царстве и не слыхивали. После обеда стал Иван купеческий сын просить царя к себе в гости; царь обещался на другой день быть. Иван воротился на корабль и велел своему повару изготовить что ни есть лучший обед. На другой день приезжает царь со свитою; сели обедать, принесли кушанья. Царь ест да облизывается: сроду так вкусно не едал! Спрашивает у Ивана купеческого сына: "Чем ты свои кушанья приправляешь?" - "Да вот этим белым песочком" - "Продай мне твоего песочку". - "Извольте, ваше величество; сколько надобно?" - "Да хоть весь корабль!" - "Что ж, это дело хорошее". - "А что возьмешь?" - "Да будем менять бочку на бочку, я вам три бочки моего товару, а вы мне одну бочку серебра, другую золота, а третью самоцветных камней". Царь согласился".

После слов "вышел он на землю и пошел по берегу" (стр. 271) указан вариант: "Упал Иван купеческий сын в глубь морскую; откуда ни взялась кит-рыба, проглотила его и трое суток в себе держала, а потом харкнула и выбросила его на крутой берег. Очутился Иван в незнакомых местах, встал - встрепенулся и пошел по берегу".

243 (136; вып. VII, № 24). Андр. * 936. В очень яркой форме эта сказка имеется в "Тысяча и одной ночи" (сказка о Гасане из Басры). Возможно, что арабская сказка составляет основу европейских и русских вариантов.

244 (137а; вып. V, № 17). Записано Афанасьевым в Бобровском районе Воронежской области. Андр. 780. Текст русский, песенка украинская. Вероятно, в данной форме сказка заимствована от украинцев. Песенка сохранилась в украинской форме, текст же рассказа в русской среде стал передаваться по-русски. Возможно также, что данную двуязычную форму придал сказке сам Афанасьев.

К песенке "По малу, малу, вивчарику, грай" дана сноска: "Иногда вместо овчаров говорится о купцах, которые ехали мимо с обозом и сделали дудку; дудка играет: "По малу, малу, москалику, грай!" и проч."

245 (137b; вып. VI, № 25а). Записано К. А. Гуськовым в Саратовской области. Андр. 780.

246 (137с; вып. VI, № 25b). Записано в Вологодской области. Андр. 780.

Варианты (стр. 279): вместо "Давай-ка разломим (дудочку)" - "разрежем".

Вместо "выскочила оттуда девочка Снежевиночка" - "Только разрезали дудочку - выпал оттуда розовый цветок. Старуха положила его в воду - и вдруг из цветка явилась ее маленькая дочка, живая и здоровая, как прежде".

247 (138; вып. VI, № 46а). Андр. 671. Предвещание птиц о счастливом будущем героя и об унижении перед ним его родителей здесь играет такую же роль, как сон в сказке "Вещий сон". См. № 240, Андр. 725.

248 (139; вып. VI, № 47). Андр. 670.

К эпизоду встречи с змеей (стр. 282) дан вариант: "А как стало дело к вечеру, усмотрел змею на дереве, навел ружье и хотел убить ее. "Не бей меня, добрый молодец! Я тебе счастье добуду..."

К словам "надел белую рубаху" (стр. 283) - вариант: "саван".

249 (140а; вып. V, № 22). Записано в Бобровском районе Воронежской области. Запись, вероятно, произведена самим Афанасьевым. Андр. 325.

К отдельным местам текста указаны варианты:

К словам "под старость на перемену" (стр. 284) - вариант: "на помогу".

К эпизоду возвращения сына в образе птички: "Слышит дед - жужжит пчела, прямо к нему прилетела, ударилась оземь и оборотилась добрым молодцем. "Здравствуй, батюшка!" Поклонился сын отцу..."

После слов "что повыше всех" (стр.385) - вариант: "Все будут смирно стоять, а я нет-нет да стану носиком перышки обчищать..."

К словам "я нет-нет да правой ногою топну" (стр. 285) - вариант: "я нет-нет и моргну (поведу) правым ухом".

К словам "...двенадцать добрых молодцев" - вариант: "Выведет к тебе двенадцать волков (или медведей): все будут смирно стоять, а я назад оглянусь (а я стану лапу сосать)".

После слов "Грех меня попутал, конь убежал!" (стр. 287) указан вариант: "Идет дед путем-дорогою, а сам пригорюнился. Навстречу ему старушка: "Что так кручинен, дедушка?" - "Ах, родимая, как не кручиниться? Родного сына навек продал". - "Хочешь, добру научу?" - "Научи, бабушка!" - "Ступай на зеленые луга, прилетит туда сорока - ты всю беду ей и расскажи!" Побрел дед на луга, увидал сороку-белобоку, скачет на одной ножке: "Чик-чик, старичок! От дела лытаешь али дела пытаешь?" - "Эх, не ведаешь ты моего горя! Ведь я сына продал". - "Чик-чик, дедушка! Все знаю, все ведаю… (а то не сорока была, то была дочь колдуна!) Не плачь, не тужи! Мне тебя жалко, я твоему горю помогу". Взвилась и полетела в конюшню, отвязала коня и отпустила на волю. Колдун увидал…"

250 (140b; вып. VI, № 45а). Записано в Архангельской области. Андр. 325.

После слов "по-старому, по-прежнему" (стр. 290) указаны два варианта предыдущих эпизодов сказки:

"Вариант 1. Говорит сын отцу: "Вот этою дорогою будет ехать государь со свитою, и перебежит им серый волк дорогу; а я перекинусь собакою, догоню волка, ухвачу за шею и ударю о землю до смерти. Государь увидит, станет торговать у тебя собаку; ты собаку-то продай, только веревки ни за что не отдавай!" Как сказал, так и сделалось. "Не продашь ли собаку?" - спросил царь-государь. "Можно, кормилец!" - "А что стоит?" - "Тысячу рублев". - "Эй, старик, не дорогонько ли будет?" - "Нет, кормилец, не дорого: сам видишь - каков зверь-то!" Заплатил государь тысячу, берет собаку, а старик не забыл, снимает с нее веревку. "Что ж ты веревку стащил?" - "И, кормилец, мое дело подорожное; оборвется на лаптишках обора (веревка, которою прикрепляются лапти) навязать пригодится". - "Ну, хорошо: возьми себе!" Поехал царь-государь в путь-дорогу, увидал медведя и пустил за ним собаку; медведь бежит в одну сторону, а собака в другую - только ее и видели. Посылает государь свою свиту искать собаку, а она давным-давно ударилась о землю, сделалась молодцем и идет к государевым людям навстречу. "Здравствуй, добрый человек! Не видал ли нашей собаки?" - "Видел, да что толку? Теперь она далеко забежала". В другой раз сын делается соколом и бьет диких гусей, лебедей, перелетных уточек, старик продает его барину за тысячу рублей, а путцы снимает. "Что ж ты путцы снимаешь? - спрашивает барин. - Али жалко?" - "И, кормилец! Мое дело прохожее: оборвется на лаптишках обора, навязать пригодится..."

Вариант 2. Идет старик с сыном; перед ними показалось большое озеро. "Хочешь взять сто рублей?" - спрашивает сын отца. "Кто от денег ноне отказывается!" - "Ну так я обернусь ястребом, стану ловить тебе всякую птицу; увидят егеря и стрельцы, будут покупать меня - продавай за сто рублей". По сказанному, как по писаному, купили егеря и стрельцы ястреба за сто рублей, поехали домой, увидели дорогою перепелок и пустили на них ястреба; думают: вот так пожива будет! А ястреб поднялся вверх и скрылся из глаз совсем, только хвост показал!.."

251 (140с; вып. VI, № 45Ь). Андр. 325.

Приведен ряд вариантов к отдельным эпизодам сказки. К словам "пришли к могиле" (стр. 291) - вариант: "кургану", После слов "Вдруг откуда не взялся - явился старец" указан вариант: "В другом списке является черт. Жил бедный мужик, ничего в дому не было, а детей много. Как быть? Всех-то надо накормить да добру научить. Вот придумал мужик раздать сыновей своих по людям - в науку: повел одного в город, но сколько ни водил - никто не берет даром, а платить не из чего. Крепко осерчал старик да с сердцов накинулся на парня: "Ну, куда тебя, Ванька, девать? Хоть бы черт тебя взял!" На то слово черт не заставил себя долго ожидать - тотчас явился и говорит: "Отдай мне своего сына в науку, а через три года приходи за ним: узнаешь - возьми себе, а не узнаешь - то мой меч, твоя голова с плеч!"

К эпизоду появления Оха с двенадцатью скворцами (стр. 292) дан вариант: "В другом списке Ох обращает своих двенадцать учеников собаками. Старуха говорит: "Где тут быть моему сыну: это псы поганые!" Ох вывел одну собаку, ударил ее по спине - и в ту же минуту наместо собаки явился старухин сын".

К словам сына "я буду седьмой с правой руки" - вариант: "у меня из правого уха дымок пойдет".

После слов "горько заплакала и деньгам не рада" (стр. 293) указан вариант: "Идет старуха с сыном дорогой широкою. В чистом поле ездят охотники и травят зайцев. Увидал их сын и говорит матери: "Я обернусь хортом (борзой собакою); продавай меня охотникам, только Оха не поминай!" Тотчас ударился о сырую землю, сделался хортом, погнался за зайцем, словил и принес старухе, а сам так и ластился к ней. "Это твой хорт?" - спрашивают охотники. "Мой, господа стрельцы!" - "Не продаешь ли?" - "Давайте пятьдесят рублев". Охотники усмехнулись. "Возьми,- говорят, - пять рублев!" - "Ох вы, стрельцы-молодцы! Где такая цена слыхана?" - промолвила с досадой старуха, и вдруг - откуда возьмись - выскочил Ох, отдал старухе пятьдесят рублев и взял хорта. (Долго он мучил собаку; наконец она от него убегает, Ох ее преследует - и начинается длинный ряд превращений.)"

После слов "а жеребец со двора и пустился в чисто поле" (стр. 293) отмечено: "В списке, где вместо Оха выведен черт, нечистый приводит жеребца домой, привязывает его в конюшне и не дает другого корма, кроме горячих угольев. У нечистого была дочь, увидела: стоит бедный конь, морда крепко притянута, а возле чугунный котел с жаром; сжалилась, отвязала его и повела поить. Жеребец стал махать головою; махал, махал, пока не сбросил с себя недоуздка; а как сбросил - сейчас убежал".

К словам "а тут на плоту" (стр. 294) - вариант: "на кладках".

После слов "одно зернышко попало царевне в башмачок" указан вариант: "Долго плавали в воде ерш и щука. Собрались купеческие дети, пошли ловить рыбу, закинули сети и вместе с другой рыбою вытащили и ерша. Только воротились домой, а к ним на двор идет Ох: стал торговать рыбу и дает цену высокую. Купил: "Доберусь, думает, до ерша". А ерш выскочил из лохани, ударился оземь и рассыпался маком; одно зернышко попало в башмак купеческой дочери..."

К словам "Зернышко сделалось ястребом" - вариант: "орлом".

252 (140d; вып. VI, № 46b). Записано в Горьковской области. В основной рассказ об учителе-колдуне (Андр. 325) вплетен рассказ о вещем сне (Андр. 725).

К словам "и выпустил тридцать сизокрылых голубей..." (стр. 295) дан вариант: "Выпустил тридцать белых лебедей и посыпал им зерна; все смирно клюют, а один кругом похаживает, то того, то другого пощипывает и гонит прочь от корму".

Варианты (стр. 296): к словам "мелким жемчугом" дан вариант: "горохом"; к словам "наступлю на жемчужинку" - вариант: "на горошинку", к словам "обратился в петуха" - вариант: "в голубя".

253 (140е; вып. VI, № 46с). В основной рассказ об учителе-колдуне (Андр. 325) вплетен рассказ о вещем сне (Андр. 725).

После слов "сделался... Иваном-царевичем" (стр. 297) дана сноска: "В другом списке Иван купеческий сын приплыл к берегу, оборотился кольцом и попал царевне в руки, слюбился с нею и сделался ее мужем".

254 (141а; вып. VIII, № 22а). Андр. * 449 А. Начало этой сказки (о рыбаке, у которого ожила щука) служит рамочным повествованием и как самостоятельная сказка не встречается. Родственная русской сказке имеется в "Тысяча и одной ночи" - сказка о Сиди-Нумане.

255 (141b; вып. VIII, № 22b). Андр.* 449 А.

После слов "в поле ушел!" (стр. 301) дан вариант начала сказки: "Пошел мужик на охоту, забрался в дремучий лес, и попадается ему большущий медведь; выстрелил мужик из ружья и убил медведя наповал. С утра вышел из дому, а дорога была дальняя - крепко ему есть захотелось; вот он вынул нож, отрезал медвежью лапу, развел огонь и стал варить ее в походном котелке. Вода вскипела, обед поспел, вынул мужик хлеба и только было за еду принялся - вдруг лиса бежит. Мужик схватил ружье да за нею, выпалил, - а лиса увернулась и была такова! "Ну, черт с нею, только даром заряд потерял; пойду-ка лучше пообедаю". Подходит к старому месту, а возле котелка медведь стоит - совсем живехонек, и все лапы целы. "Что за чудо, - говорит мужик, - ведь зверь-то ожил!" - "Это что за чудо! - отвечает зверь. - А ты пойди на село..."

После слов "в холе держал и с своего стола кормил" (стр. 301) указан вариант: "Однова ехали мы с барином нашею деревнею; захотелось мне посмотреть, как моя жена с своим другом поживает. Прибежал я в избу, Увидал меня колдун, ударил плетью: "Был ты, - говорит, - пес поганый, а теперь будь воробей". Сделался я воробьем, вылетел в окно и пристал к другим воробьям. Летом мы в полях кормились, а зимой повадились летать в амбар к богатому мужику - в слуховое окно; а в амбаре было всякого зерна заготовлено! Тут меня изловили..." (Конец такой же, как и в № 254.)

256 (142; вып. V, № 33). Записано в Архангельской области. Андр. 571. Мотив прилипанья друг к другу людей часто встречается в сказке о царевне Несмеяне (Андр. 559).

257 (143; вып. VII, № 20). Андр. 652.

К словам "Купец взял свою жену и посадил в темницу" (стр..305) дан вариант: "Купец схватил острый меч, отсек своей жене голову и зарыл труп в землю. (После, по желанию сына, она оживает.)"

258 (144; вып. VII, № 45). Андр. 831.

К словам "Матка! Больно, не режь!" (стр. 309) дан вариант: "Ложись, батька, на спину!" Он лег на спину; попадья нашла шов и стала было пороть, а поп как завопит благим матом: "Что ты, окаянная, живое место ножом режешь!"

Н. П. Андреев дает обширные комментарии, которые представляют собой самостоятельное новое исследование этой сказки. Ввиду большого интереса этих комментариев мы перепечатываем их полностью:

"Библиографические указания: Ааrnе - Тhompson, Тhe Туреs оf thе Folk-tаlе, Неls. 1928, № 831, а также в специальном исследовании: М. Драгоманов, Два україньські "фабльо" та їх джерела ("Розвідкі про украинську народню словесність и письменство", II, стр. 66 - 94), первоначально по-русски в "Вестнике Европы", 1887, VII, и М. 3. Левченко, Вірша про Кирика, як антиправославний, уніятский витвір. - "Етногр. вісник", 1927, кн. 5, стр. 72 - 93; перепечатано в сборнике статей того же автора ("З поля фольклористики й етнографії", 1927); см. также Е. Бобров, Литература и просвещение в России XIX в., т. III.

Среди русских сказочных текстов является уникальным; единственный вариант можно указать в редкой книге: "Русские простонародные легенды", 1861: богатый сосед надевает козлиную шкуру, чтоб выманить клад, доставшийся бедному соседу; дома он до смерти пугает свою жену, кожа и рога, очевидно, прирастают к нему. В отличие от афанасьевского варианта, здесь нет упоминания о попе; возможно, что это результат цензурного вмешательства, так как все упоминания об этом сюжете неразрывно связаны, как это будет показано дальше, с попом.

Но, несмотря на отсутствие записей, имеется целый ряд свидетельств, показывающих, что этот рассказ принадлежит к числу популярнейших, причем в отличие от многих аналогичных других является как бы своеобразной легендой, упорно жившей в различных слоях населения. Первые известия об этой легенде относятся уже к 20-м годам XIX века. Так, незадолго перед смертью Александра I известный реакционный литератор А. С. Шишков написал царю письмо, в котором с сокрушением указывал на растущий "буйный дух времени", признаки которого он усматривал в увеличении числа убийств, грабежей, в распространении раскола, в неуважении к духовенству. В качестве примера последнего он указал на распространившуюся в народе молву "о некоем попе, нарядившемся для совершения неистовства в козью с рогами кожу, которая тотчас же к нему приросла" (В. Иконников, Граф Н. С. Мордвинов, СПБ., 1873, стр. 420).

Свидетельство Шишкова подтверждается целым рядом других источников, в частности воспоминаниями декабриста Д. И. Завалишина ("Петербургские легенды и события в 1835 г. История попа с рогами". - "Древняя и новая Россия", 1879, XI, стр. 403 - 409); В. Г. Короленко ("История моего современника", ч. I, гл. VIII); письма литератора А. К. Измайлова (Архив ИРЛИ) и др.

По свидетельству Д. И. Завалишина, в 1825 году в разных местах столицы, главным образом перед Казанским собором, собирались огромные толпы "поглазеть на рогатого попа", причем эти толпы состояли, как подчеркивает Завалишин, не только из "простонародья", но в них были люди из разных слоев общества, в том числе и из "самого высшего". Дело дошло до того, что чуть не разнесли Невский монастырь (то есть Александро-Невскую лавру): туда якобы привезли "рогатого попа". Любопытную версию "рогатого попа" сообщает в письме к П. Л. Яковлеву (от 25 сентября 1825 года) А. Е. Измайлов. Так как это письмо не опубликовано, приведем его полностью:

"Слышал ли ты, любезнейший племянник, повесть о рогатом попе, которого смотреть собирается у нас народ толпами, как древле зеленого осла? Этот поп не хотел похоронить безмездно маленького или большого мертвеца у какого-то крестьянина. Что делать? Поп не хоронит без денег, староста не велит держать мертвеца дома, крестьянин решил похоронить своего сына (а другие говорят, что мать) на поле, взял заступ, стал рыть могилу и нашел клад. Все к лучшему? Не так ли? Не знаю, похоронил ли уже поп мертвеца на кладбище или только отслужил по нем панихиду, но знаю наверное, что сделал это не даром. И дурак-крестьянин разболтался ему, что нашел клад. А поп тому и рад! Вот он с радости убил козла, содрал с него шкуру и надел на себя. Погляделся в зеркальце и улыбнулся, видя, как пристали к нему рога. В полночь в этом наряде идет он к крестьянину, стучится у окна, называет себя чертом, духом стража клада, требует его обратно и получает. Благополучно возвращается домой, и что же, любезный мой, хочет раздеться и не может снять с себя козлиной шкуры! Вот божеское наказание! Что с ним делать? Привезли его в Петербург и хотели, как носился слух, водить его по улицам; другие утверждали, что будут отчитывать его в Казанском соборе. На тамошней площади, у Знаменья, у Невского монастыря дня три сряду собирается народ толпами, полиция разгоняет чернь водою, а между тем мошенники выгружали у людей благородных карманы. Сказывают, будто мошенники и выдумали эту сказку нарочно для своей пользы, а другие утверждают, что сказка эта сочинена по поводу трагической истории в Грузине, чтобы народ забыл убиенную Настасью (Настасью Минкину, любовницу Аракчеева) для мнимого рогатого попа" (Архив ИРЛИ). Отзвук этих слухов находим и в стихотворной поэме А. И. Полежаева "Имам Козел", относящейся к тем же годам (напечатано впервые в "Вестнике Европы", 1826, № 11), Несомненно, перенос действия в восточную обстановку вызван цензурными опасениями. Об этой легенде упоминает и М. А. Бакунин в своей брошюре "Русские дела", впервые опубликованной на немецком языке в 1849 году, новый перевод: М. Бакунин. Собрание сочинений и писем, т, III, М., 1935, стр. 408.

От более позднего времени мы имеем свидетельство В. Г. Короленко в "Истории моего современника". В главе "Щось буде" он рассказывает о тревожных настроениях в обществе: перед освобождением крестьян стали говорить о каких-то "золотых грамотах", которые появлялись невесть откуда, на дорогах, в полях, на заборах, будто бы "от самого царя", и которым верили мужики, а паны не верили, мужики осмеливались, а паны боялись... Затем грянула поразительная история о "рогатом попе". Далее В. Г. Короленко приводит и самую легенду, совершенно совпадающую с сказочными текстами, но с несколько иным концом. В легенде, которую слышал в детстве писатель, дело "дошло до царя": "Он посоветовался со стариками, и решили, что попа надо водить по всей земле, по городам и селам и ставить на площадях. И чтобы все люди подходили и пробовали снять котелок с деньгами, который так же прирос к рогам, как бычья кожа к телу попа, потому что клад, должно быть, разбойничий или заклятый".

Рассказ Короленко относится к Украине; с Украиной же связывают происхождение этой легенды Бакунин и Завалишин, и действительно, полнее всего эта сказка представлена в украинских сборниках, причем в последних этот рассказ дан по большей части в стихотворной форме. Впервые был напечатан в известной книге П. Кулиша "Записки об Южной Руси", т. II, 1857, стр. 83 - 95; потом в сборниках: М. Драгоманова - "Малорусские народные предания и рассказы", Киев, 1876; П. П. Чубинского - "Труды этнографически-статистической экспедиции в западно-русский край", т. II, 1878, стр. 105 - 106; М. Левченко - "Казки та оповідання з Поділля", Киев, 1928, № 16; В. Г. Кравченко - "Этнографические материалы, собранные в Волынской и соседних с ней губерниях", т. I, 1908, №82; В. Гнатюка - "Галицько-руські народні легенди", Етнограф, збірн., XII, 1902, № 311; его же - "Галицько-руські анекдоти", там же, VI, 1899, № 282; J. Moszynska - Ваjki (skazki, kazki), ze wsi Jurkowszczyzny, "Маterialy antropologiczne і etnograficzne", II, w Кrakowie, 1897, № 31. См. также "Живая старина", 1898, III (сообщение И. С. Абрамова).

В большинстве случаев сказка эта озаглавлена как вирш или сказка о Кирике; в сборнике Чубинского дан прозаический пересказ. Содержание ее в основном таково. У бедного мужика Кирика умер ребенок как раз во время страды. Он отправляется к попу с просьбой о погребении; деньги же просит обождать до осени. Поп отказывает. Тогда Кирик решается сам похоронить ребенка. Начав копать для него могилу, он неожиданно натыкается на котел с деньгами. Кирик вновь возвращается к попу, уплачивает ему пятнадцать рублей и справляет пышные поминки. Поп пытается разузнать, откуда у мужика деньги, но тот упорно отмалчивается. Попадья советует мужу выпытать Кирика на исповеди. На исповеди Кирик действительно рассказывает, как было дело. Поп объявляет эти деньги проклятыми и предлагает пожертвовать их на церковь. Кирик не соглашается; тогда поп (в некоторых вариантах по собственной инициативе, в некоторых - по совету попадьи) наряжается в воловью или в козью шкуру и под видом черта требует обратно свои деньги. Дальше действие развивается (с некоторыми отклонениями), как и в сказке афанасьевского сборника.

Варианты этой сказки известны и у других народов: у финнов, эстонцев; кроме того, имеется ряд сказок о добывании бедняком богатства с помощью бычьей или козьей шкуры (см. Драгоманов, Розвідки про українську народню словесність і письменство, II, 1900, стр. 66 - 94; то же по-русски: "Вестник Европы", 1887, VIII, стр. 342 - 343). Но нигде эти варианты не получили такой социальной заостренности и не играли такой огромной роли, как на Украине и в России, где "рогатый поп" стал не только ярким образом поповской жадности, но и своеобразным символом враждебного отношения народа не только к попам-эксплуататорам, но и ко всей порождавшей их социальной системе.

Существует еще украинская сказка, очень близкая по теме и сюжету к "рогатому попу". Она опубликована в сборнике Драгоманова (отд. VIII, № 72) и озаглавлена у него "Жадная попадья". Попадья воровала кур у бедной старушки и однажды "вся обросла перьями".

259 (145; вып. VIII, № 24). Записано в Архангельской области. Андр. 665.

После слов "можешь ты обращаться оленем, зайцем и птичкою..." (стр. 311) дан вариант начала сказки: "Жил-был царевич, пошел в лес на охоту, заблудился и набрел на большой дом; вошел - в комнатах пусто, а стоит стол, на столе три прибора; царевич спрятался за дверь. Вдруг прилетают сокол и ворон, а за ними следом входит медведь; ударились все трое об пол и сделались добрыми молодцами. "Сослужи, - говорят царевичу, - нам великую службу: стой целую ночь на карауле, как услышишь шум и гром - разбуди пас". Царевич стал на карауле; в самую полночь раздался шум и гром - прилетел трехглавый змей. "А, - говорит, - попались в мои руки!" Царевич не стал будить добрых молодцев, выхватил меч, сразился с змеем и отсек ему три головы. Наутро благодарят его добрые молодцы: сокол, ворон и медведь. "Ударься о сырую землю, царевич!" - сказал сокол. Царевич ударился и обернулся ясным соколом. Другой молодец научил его оборачиваться черным вороном, а третий - медведем. Царевич пошел в иное государство и поступил там на службу..."

После слов "неприятельские силы побивать" (стр. 312) отмечено: "В другом списке царь посылает гонца принести забытые грамоты".

После слов "...завязала в платок и спрятала к себе" (стр. 313) отмечено: "В другом списке царевна дает гонцу на память свой платок, по которому после и узнает настоящего своего жениха".

После слов "увидел он гонца, тотчас столкнул его в море" отмечено: "В другом списке генерал отрубил гонцу голову, захватил принесенные им грамоты и представил их государю. Узнали про то два старца, добыли воды мертвой, живущей и трепетущей; взбрызнули гонца мертвою водою - голова приросла к шее, взбрызнули живущей водою - кровь полилась по жплам и явился румянец в лице, взбрызнули трепетущей водою - гонец встрепенулся и встал, словно от долгого сна пробудился".

260 (146а; вып. II, № 29). Записано в Бобровском районе Воронежской области, вероятно - самим Афанасьевым. Андр. 450.

К слову песенки "тяжел" (стр.316) дано пояснение: "Слово это произносят на местном наречии "чижол".

261 (146b; вып. IV, № 45а). Записано в Курской области. Андр. 450.

262 (146с; вып. IV, № 45b). Записано в Тамбовской области. Андр. 450. Текст изобилует словами, содержащими попытку передать местное произношение (систрица, увёс, жана, яво и пр.). В настоящем издании они заменены орфографическим начертанием.

263 (146с, подстрочный вариант; вып. IV, № 45b, подстрочный вариант). Записано в Саратовской области. Андр. 450.

264 (147; вып. VIII, № 17). Андр. 403 А.

265 (148; вып. IV, № 46). Записано в Курской области. Андр. 403В. К словам "обвела их мертвой рукой" (стр. 326) дано пояснение: "Есть поверье, что воры запасаются рукою мертвеца и, приходя на промысел, обводят ею спящих хозяев, чтобы навести на них непробудный сон".

266. (140; вып. VII, № 27). Андр. 409.

267 (150а; вып. II, № 23а). Записано в Шадринском районе Курганской области государственным крестьянином А. Зыряновым. Рукопись сохранилась (XXXIX, № 32а, стр. 59 - 62). Афанасьев внес ряд мелких редакционных и стилистических поправок. Сказка слагается из двух: о царевне-лягушке (Андр. 402) и об исчезнувшей жене (Андр. 400 А).

268 (150b; вып. II, № 23b). Записано в Шацком районе Рязанской области учителем сельского приходского училища Григорием Островским. В сказке соединены в одно целое сюжет сказки "Царевна-лягушка" (Андр. 402) и сюжет сказки о поисках исчезнувшей жены (Андр. 400 А). Рукопись сохранилась (ХLI, № 14). Учитель Островский попытался записать текст фонетически точно, но Афанасьев не удовлетворился этой записью и в ряде слов внес исправления, которые, по его мнению, более правильно и более резко выделяли бы местное произношение. Так, вместо "отдай", "ее", "медведь" и др., как значится в рукописи, Афанасьев печатал "атдай", "яе", "мидведь" и т. д. В настоящем издании текст печатается орфографически.

269 (150с; вып. VII, № 17). Записано в Саратовской области. Соединение двух сказок: о царевне-лягушке (Андр. 402) и о муже, ищущем исчезнувшую жену (Андр. 400 А).

К словам "обернулась белою лебедью" (стр. 335) дан вариант: "кукушкою".

К эпизоду выхода Ивана-царевича к морю (стр. 336)! дан вариант: "и пошел дальше. Подходит к морю: берега кисельные, вода молоком течет! Тут он наелся, напился, с силами собрался..."

Вариант описания яги: "Царевич взошел в избушку, а там лежит баба-яга костяная нога из угла в угол, зубы на полку положила".

После слов "пришлось ему помирать" (стр. 337) даны два варианта:

"Вариант 1. "А, знаю! - сказала баба-яга. - Погоди, она скоро ко мне прилетит в голове искать; как увидишь ее, сейчас хватай. Василиса Премудрая станет в разные виды оборачиваться; смотри же не бойся, крепко держи! А как обернется она веретеном - ты переломи его пополам, брось назад и скажи: было веретено, а теперь вырасти позади белая береза, а передо мной стань душа красная девица!" Иван-царевич так и сделал: выросла позади его белая береза, а перед ним стала Василиса Премудрая".

Вариант 2. "Эх, - сказала баба-яга, - если б ты пораньше пришел, то застал бы ее здесь, а теперь надо до завтрева дожидаться". Рано поутру разбудила яга Ивана-царевича и говорит: "Ступай на зеленый луг и спрячься за куст; прилетит туда белая лебедь, будет виться над тобою, ты не оплошай, ухвати ее и держи крепко-накрепко: это она самая - Василиса Премудрая! Коли упустишь - ввек не найдешь". Иван-царевич пошел на зеленый луг и поймал белую лебедь; сколько она ни рвалась, ни билась, не могла вырваться. Говорит ему Василиса Премудрая: "Пусти меня, милый друг! Ты совсем измял мои крылышки. Умел ты найти меня, теперь я твоя повек буду".

270 (151; вып. VII, № 43). Андр. 401 и 569.

271 (152а; вып. VII, № 16). К основному рассказу о заколдованной королевне (Андр. 401) добавлен рассказ о победителе-змее (Андр. 300).

После слов "пущай у нас три года проживет да триста рублей заработает" (стр. 342) указан вариант: "Пусть, - говорит хозяйка, - заживет у нас триста рублей да возьмет за себя дочку нашу". А у ней дочь была проклятая - туловище человечье, а голова змеиная. Живет Иван в трактире, с утра до вечера на работе; случилось раз - никого дома не было; вздумал он пойти по хозяйским комнатам да все повысмотреть. Ходил, ходил и набрел на дверь железную - на крюк дверь заперта, печатью запечатана. Иван купеческий сын недолго думал, разломал печать, снял крюк, отворил дверь, глянул - а в той комнате кровать стоит, на кровати проклятая дочь лежит, змеиная голова злобно шипит. "А, так это моя невеста! Ладно же, я с тобой сейчас сделаюсь!" Выхватил острый палаш, хватил со всего размаху и отрубил ей голову; после побежал на конюшню, оседлал своего коня и марш со двора. "Поеду, - говорит сам себе, - по белому свету странствовать; в полк нельзя вернуться - все равно просрочил!" Ехал, ехал и попал в дремучий лес, в том лесу - поляна, на поляне дворец стоит..."

Вариант окончания сказки: "Видел страсть, - говорит Ивану королевна, - теперь больше не будет! Ступай теперь расплатись с трактирщиком и приходи в такую-то церковь там с тобой обвенчаюся..." Иван купеческий сын взял кошелек с золотом, пошел, рассчитался с трактирщиком и поехал куда сказано. А трактирщица приготовила сонного зелья и послала работника на дорогу: "Ступай в чистое поле; там увидишь пастухов, что коров пасут, пристройся к ним и дожидай, пока солдат не подъедет. Я напущу на него нестерпимую жажду; станет он воды просить, ты и подай ему это зелье". Сказано - сделано. Вот едет Иван купеческий сын, жажда его совсем измучила, увидал пастухов и стал воды просить; тотчас выбегает вперед работник, подает ему сонное зелье. Иван испил, и так ему спать захотелось, что тут же на траве лег и крепко заснул. Спал он до самого позднего вечера, а как солнышко закатилось - пробудился и вернулся в мраморный дворец, "Что ж ты в церкви не бывал? - забранилась на него королевна. - Смотри, завтра не пропусти времени..." На другой день с Иваном купеческим сыном то же случилось; и на третий день он не вытерпел, хлебнул сонного зелья и заснул глубоким сном. Ворочается королевна домой из церкви, увидала пастухов и стала их спрашивать: "Послушайте, добрые люди, вы здесь давно пасете, не видали ли вы - не проезжал ли здесь конный солдат?" - "Да вот он спит". Королевна написала письмо и запихнула его Ивану купеческому сыну за мундирную пуговицу, а в письме было сказано; "Прощай, мой нареченный муж! Если захочешь найти меня, то ступай за тридевять земель, в тридесятое государство; я тамошнего короля дочь". После того она уехала. Вечером проснулся Иван купеческий сын, поехал к мраморному дворцу, а его уж нету - только следы видны, что когда-то здесь высился; королевна перенесла дворец в тридесятое государство. Остановился добрый молодец, пораздумался: что теперь делать? Тут увидал он записку, прочитал и сам себя спрашивает: "А где ж это тридесятое государство? В какую сторону путь держать?" И заприметил он, что где ни ехала королевна, где ни ступили ее лошади - там везде родники поделались, и поехал по тому ее следу. Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли - приезжает Иван купеческий сын к океан-морю; видит он - рыбаки сети закидывают, и спрашивает их: "Как бы мне через море перебраться?" - "А вот насыпь полну лодку золотом, так мы тебя научим!" Иван тряхнул кошельком - и посыпались червонцы; насыпал им полну лодку. "Теперь потроши свою лошадь". Он вынул нож, зарезал коня, выпустил из него требушину и вымыл брюхо чисто-начисто. "Ну, вон видишь, за морем стоит высокая гора, на той горе семьдесят семь дубов, на тех дубах птица-львица гнездо свила да детей высидела; всякий день прилетает она сюда, садится на этот каменный утес и высматривает добычу; как высмотрит, сейчас подхватит и несет на гору; принесет, бросит и летит деток своих собирать. Вот ты и полезай в лошадиное брюхо; а мы тебя зашьем; пусть птица-львица унесет тебя на ту сторону. Только смотри - не плошай: как скоро она полетит детей кликать, сейчас пора брюхо и пущайся с горы катком; коли птица да застанет тебя, не быть тебе живому! Уж много храбрецов на такое дело выискивалось, да ни один жив назад не ворочался". Так и сделали. Прошло с полчаса времени, вдруг поднялась ужасная буря - прилетела птица-львица и села на камень, словно сенная копна; глянула во все стороны, увидала убитую лошадь, подлетела, запустила лапы и поднялась высоко-высоко; скорей пули из ружья летит, ажно у Ивана в ушах ветер свистит! Перенеслась через океан-море широкое, опустилась на высокую, крутую гору, бросила добычу и полетела детей собирать. Иван купеческий сын вынул нож, прорезал дыру, вылез из лошадиного брюха и катком с горы покатился. Катился, катился - трое суток прошло, пока до низу добрался; да еще трое суток без памяти лежал. Насилу опомнился, встал и пошел куда глаза глядят. Прошел сверху, глядь - стоит великолепный дворец, из чистого мрамора выстроен, золотой крышею покрыт. "Ах, видно, здесь моя невеста живет!" Стал дворцовую стражу выспрашивать и узнал, что в их королевстве появился двенадцатиглавый змей и всякий день людей пожирает, что сегодня пал жребий на королевскую дочь и вот только что повезли ее на съедение. Иван купеческий сын взял в руки тугой лук разрывчатый и калену стрелу, и пошел - убил двенадцатиглавого змея, и женился на королевне, а в приданое полкоролевства взял".

272 (152b; вып. VIII, № 12). Андр. 401.

После слов "Я сделаюсь по-прежнему королевою и выйду за тебя замуж" (стр. 348) приведены два варианта начала сказки:

"Вариант 1. Жил-был царь Долмат, набрал себе войска три тысячи, и всё из солдатских детей - лет по шестнадцати от роду, и поместил всех в дворцовые роты. Прошло лет десяток - солдатские дети в чины выслужились: кто в офицеры, кто в полковники, а кто и в генералы попал! Только один изо всех товарищей, Семен Ерофеев, рядовым остался; стал он царю жаловаться. "Гак и так, - говорит, - не мог себе заслужить никакого чинишка; людям счастье, а я ни при чем!" Царь Долмат приказал дать ему отставку и наделить тремя десятинами земли. Семен нанял работника, вспахал и засеял землю пшеницею; выросла пшеница чудесная! Вот как-то вышел на поле, смотрит - одна десятина совсем вытоптана, нет на ней ни былинки, только черная земля виднеется. Крепко жаль ему стало, что такой урон приключился; тотчас нарядил мужиков караульных и строго наказал, чтоб они всю ночь не спали да хлеб берегли. Пошли мужики в поле, принялись караулить, и в самую полночь, только двенадцать часов ударило, ни один из них не мог выдержать, чтобы не уснуть; где кто стоял - на том месте и повалился; напал на них крепкий, тяжелый сон, и проспали они вплоть до белого дня. Поутру глядь - еще десятина вытоптана. Семен больше прежнего нарядил караульных - и верховых и пеших - и сам с ними в поле поехал. "Ну, - говорит, - братцы, разделимся пополам: одна половина пусть караул держит с вечера до полуночи, а другая с полуночи до утра". Так и сделали. Стало время подходить к полуночи, начал первых караульщиков сон одолевать, разбудили они новых на смену, да тут же и повалились спать; а новые караульщики сами еле могут вытерпеть: так сном и качает их во все стороны! Семен Ерофеев видит - дело неладно, и велел им почасту бить друг дружку по уху и кричать: "Слушай!" Принялись мужики друг дружку хлестать по уху; тем только и сон от себя отвадили. Вдруг поднялась сильная буря - катит огромная колесница, в двенадцать лошадей запряжена, лошади словно змеи извиваются, а позади двенадцать волков да столько ж медведей на железных цепях приковано. Быстро пронеслась колесница по полю; где росла-зеленела пшеница, там черная земля повыступила; не осталось ни единой былинки! Семен вскочил на коня и поскакал за колесницею; а следом за ним одиннадцать мужиков приударили. Долго ли, коротко ли - наехали они на огромный дворец; вошли в белокаменные палаты, видят - стол накрыт, на столе двенадцать приборов и всяких вин и закусок вдоволь наготовлено; поели-выпили и собираются назад уйти, только куда ни сунутся - не могут дверей найти. Входит к ним древняя старушка и го-сорит: "Что вы понапрасну трудитесь? Войти-то к нам легко, а выйти трудно; сюда ворота широкие, а отсюда узкие. Вот скоро придут сюда двенадцать медведиц, пообедают и опять уйдут, а то не медведицы, а заклятые красные девицы; одиннадцать - боярские дочери, а двенадцатая - царевна; если вы переночуете здесь три ночи, то всех их избавите и себе счастье добудете!"

Вариант 2. Жил-был богатый купец, помер - и остался у него молодой сын. Напала на него грусть-тоска, и вздумал он в трактир пойти да разгуляться промеж добрых людей. Приходит в трактир - сидит там кабацкий ярыга да песни поет. Спрашивает его купеческий сын: "Скажи, отчего так весел?" - "А чего мне печалиться? Ведь я косушку вина выпил, с того и весел стал". - "Будто и взаправду?" - "Попробуй, сам узнаешь!" Купеческий сын выпил рюмку, другую - стало повеселей: "Дай-ка еще попробую!" Осушил полштофа, опьянел и затянул песню. "Что так сидеть? - говорит кабацкий ярыга. - Давай перекинем в. карты". - "Изволь!" Сели играть в карты. В короткое время купеческий сын проиграл все свои деньги. "Больше, - говорит, - играть не на что". - "Не все на деньги, играй под дом да под лавки! - отвечает кабацкий ярыга. - Может, отыграешься!" Не прошло и полчаса, как купеческий сын ни при чем остался: и дом и лавки - все спустил. Наутро проснулся - гол как сокол! Что тут делать? Пошел с горя в солдаты нанялся. Служил, служил; солдатская служба - нелегкая, за все про все спина отвечает! И задумал он бежать. Убежал в густой, дремучий лес, выбрался на одну полянку и сел отдохнуть... Откуда ни взялись - летят три голубки, а за ними три змея несутся; прилетели на ту полянку и принялись драться. "Служивый, помоги нам, - говорят змеи, - мы тебе много денег подарим". - "Нет, служивый, лучше нам помоги, - говорят голубки, - мы тебе сами сгодимся!" Купеческий сын обнажил свою острую саблю, порубил трех змеев до смерти, а голубки взмахнули крылышками и улетели. Отдохнул купеческий сын и пошел дальше, куда глаза глядят; шел, шел и набрел он на землянку, входит - в землянке стол стоит, на столе три прибора с ествами; он взял со всякого прибора съел по кусочку, забился под кровать и лежит себе, дух притаивши. Вдруг прилетели туда три голубки, ударились о сырую землю и сделались красными девицами. "Ах, - говорят, - к нам кто-то в гости пожаловал, и кажись - человек добрый, никого не обидел, со всякого прибора по кусочку взял". Купеческий сын услыхал эти речи, вылез из-под кровати и говорит: "Здравствуйте, красные девицы!" - "Ах, добрый молодец! Сослужил ты нам одну службу - убил трех змеев, сослужи и другую: перебудь здесь три ночи! Что бы кругом тебя ни делалось: будут ли громы греметь, ветры свистать, страхи страшить - стой крепко, не бойся и читай вот эту книгу..."

273 (153а; вып. VIII, стр. 429 - 432). Андр. * 410 I. Сказка "Окаменелое царство" родственнасказке "Заколдованная царевна" (ср. №№ 271 - 272), а также западноевропейской сказке о спящей красавице. Последняя в русском фольклоре неизвестна, но хорошо знакома читателю по обработке Жуковского и по балету Чайковского, сюжет которого заимствован из старинного французского сборника сказок, собранных и обработанных Перро (1697).

274 (153b; вып. V, № 40). Запись произведена государственным крестьянином А. Зыряновым в Шадринском районе Курганской области. Андр. * 410 I. См. примечание к № 273. Рукопись данного варианта сохранилась (XXXIX, № 32а, стр. 9 - 14). Афанасьев изменил конец сказки. В рукописи Зырянова солдат уходит из дома своей жены, так как он при царском дворе находится в приниженном положении. После ряда приключений он возвращается к своей жене, узнает, что она была "недобра до солдат", и наказывает ее такими же средствами, как это имеет место в сказке "Рога" (см. выше №№ 192 - 194). После этого наступает примирение, тесть отказывает зятю свое царство. Кроме того, Афанасьев внес ряд мелких редакционных изменений.

275 (154; вып. VII, № 34). Это единственный известный текст этой сказки, вариантов к ней нег. Она может быть отнесена к типу сказок о заколдованной царевне (Андр. 401).

276 (155; вып. VII, № 15). Андр. 425 С. Это знаменитая сказка, известная в мировой литературе под названием "Амур и Психея". С. Т. Аксаков записал и издал ее под названием "Аленький цветочек". Сказка об Амуре и Психее известна в нескольких разновидностях.

277 (156; вып. V, № 26). Записано в Горьковской области. Андр. 430. Относится к циклу сказок, близких к сюжету "Амура и Психеи",

278 (157; вып. V, № 26). Андр. 361.

К словам "только пятнадцать лет не бриться, не стричься..." (стр. 362) дан вариант: "Три года не умывайся, не стригись и ногтей не обрезывай; отслужишь эту службу - тогда поедем к королю, есть у него три дочери: две мои, а третья твоя будет!"

279 (158а; вып. III, № 13). Записано К. О. Александровым-Дольником со слов женщины в Ливенском районе Орловской области. Андр. 706.

280 (158b; вып. VI, № 68е). Андр. 706.

281 (158с; вып. III, № 6). Вариант белорусский. Записан М. Дмитриевым в Новогрудском районе Гродненской области. Андр. 706.

282 (158, примечание; вып. III, № 6, примечание). Андр. 706.

После слов "Твоя сестра-злодейка изрубила нашего детеныша" (стр. 372) в сноске отмечено: "По другому рассказу, брат, воротившись домой, привозит десяток яблок, пять отдал сестре, а пять оставил себе с женою. Этой последней стало завидно; она растрепала свои косы, изорвала свое платье, заплакала и стала жаловаться на сестру, что та ее избила. И в другой раз сделала то же, а в третий убила своего ребенка и сказала на сестру".

После слов "взял ее одел и повез к себе во дворец" указан вариант: "День и два ходила она по лесу не евши, не пивши; на третий день пробилась в царский сад и увидала яблоню, а на яблоне висят три яблочка очень низко - ртом достанешь. Она не утерпела, подошла, схватила зубами одно яблочко и скушала. Яблоки были заветные; царь настрого приказал садовнику беречь их, а не устережет - так около самой этой яблони грозил отрубить ему голову. Ввечеру пришел царь в сад и видит: нет одного яблока. Стал допрашивать садовника, да на первый раз простил его. "Первая вина, - сказал, - прощается, а за другую - берегись - и сам голову положишь". На другой день садовник опять не углядел: девица сорвала и другое яблочко и скушала. Еще раз простил царь садовника. На третий день съела девица и последнее яблочко. Рассердился царь, велел принести меч и хочет срубить садовнику голову. Вдруг явилась девица и говорит: "Ваше царское величество! Не прикажи рубить ему голову. Я всему делу виновна, секи мою голову!" Царь тут прельстился ее красотою и женился на ней".

После слов "сказал старец и невидимо исчез" (стр. 373) - вариант: "Захотела она распеленать свое детище - и не может; заплакала горько. Идет старичок седой-седой и спрашивает ее: "Чего плачешь?" Она все ему рассказала. "Ну, - говорит старичок, - шевельни своими плечами - у тебя будут руки!" Она шевельнула три раза плечами - и стали у ней руки по-прежнему... Оглянулась поблагодарить старика, смотрит - нет никого!"

283 (158а; вып. VI, № 68а). Записано в Курской области. Здесь соединено два сюжета: "Чудесные дети" (Андр. 707) и "По щучьему веленью" (Андр. 675). Сказка "Чудесные дети" соответствует пушкинской "Сказке о царе Салтане". В кратком изложении сказка эта была записана Пушкиным трижды: одна запись содержится в кишиневской тетради 1822 года, вторая записана от Арины Родионовны в 1824 году, третья содержится в тетради 1828 года. Сказка известна во всей Европе и очень популярна. Древнейшее свидетельство ее существования относится к XVI веку (Straparola, Le ріасеvoli notti, I - II, 1550 - 1558).

К рассказу о подслушанном разговоре трех девиц (стр. 374) дан вариант: "Старшая говорит: "Если б на мне женился царевич, я бы одним ломтем хлеба все его царство прокормила". Середняя говорит: "А я бы одним веретеном все его войско одела..."

284 (159b; вып. VI. № 68b). Записано в Шенкурском районе Архангельской области. Андр. 707. См. примечание к № 283.

К словам "а ей хотел за то голову срубить" (стр. 377) дан вариант: "хотел ее расстрелять, мясо собакам на съедение отдать".

После слов "сейчас тебя съем, и с косточками!.." (стр. 378) указан вариант: "Пришло время царевне рожать; Иван-царевич созвал нянюшек, бабушек; кругом дворца великий караул поставил. Родила царевна девять сынов-молодцов; у кого во лбу светел месяц, у кого красное солнышко играет, у других частые звезды. Вдруг прилетела злая волшебница, напустила на всех глубокий сон: где кто стоял, тут и уснул; бросила на кровать девять щенков, а девять сынов-молодцов с собой унесла..."

285 (159с; вып. VI, № 89с). Андр. 707. См. примечание к № 283.

286 (158d (ошибочно); вып. VI, № 68d). Записано в Саратовской области. Андр. 707. См. примечание к № 283.

В сносках даны следующие варианты:

После слов "засмолить и пустить по морю" (стр. 383) - вариант: "Родила королевна разом трех сыновей, да таких красавцев, что нигде не видано, нигде не слыхано! У всех ноги в серебре, руки в золоте, во лбу светел месяц. А королевича, как нарочно, дома не случилося; пишет к нему мать родная о той радости и посылает гонца. Старшие сестры королевны залучили к себе гонца, напоили его сонным зельем и подменили письмо; а в ложном письме сказано, что "твоя жена родила трех щенят поганых". Королевич прочитал и шлет грамотку - велит ожидать своего приезда. Сестры опять зазвали гонца и опять подменили письмо, чтобы посадить королевну с детьми в бочку и бросить в океан-море глубокое".

К словам старшей сестры "...Вот диво - так диво; за тридесять земель..." (стр. 383) даны два варианта:

"Вариант 1. "Это что за диво! На море на океане, на острове на Буяне есть волк; у него под хвостом баня, а под задом море; коли в бане выпариться, в море выкупаться - молодец молодцом станешь!.."

Вариант 2. "говорит о чудной молочной реке".

К словам "ученый кот" (стр. 384) - вариант: "морской".

После слов "Что делать прикажете?" (стр. 384) отмечено: "По другому списку королевнин сын обертывается голубем, улетает в далекие страны и приносит оттуда чудного волка (с банею) и другие диковинки".

После слов "сказки сказывает" дан вариант: "Купцы, отправляясь в государство Ивана-королевича, заезжают на чудный остров. Королевна их угостила, употчевала, а сын ее повел их на молочную реку и велел испить: купцы напились - и далась им сила великая; после выпарились в бане, посмотрелись в зеркало - и самих себя не узнали: такими молодцами да красавцами сделались!"

К словам "королевнин сын комаром обернулся" (стр. 385)' дан вариант: "пчелою".

К эпизоду встречи королевского сына со своими братьями дан вариант: "Подходит королевнин сын к колодцу и присел отдохнуть. Вдруг прилетают туда три голубя, сели на сруб и заворковали таково жалостно. Королевнин сын подкрался и вырвал у них у всех по перу из хвостов - тотчас голуби очутились добрыми молодцами, его родными братцами..."

287 (159; вып. III, № 7). Записано М. Дмитриевым в Новогрудском районе Гродненской области. Текст белорусский. См. примечание к № 283. К основному рассказу о чудесных детях (Андр. 707) прибавлен рассказ о превращениях сыновей, имеющий много общего с аналогичными мотивами,превращений в сказке о неверной жене (Андр. 315 * В).

288 (160а; вып. VI, № 69а). Записано в Тверской области. Андр. 707. Сказка эта представляет собой особую версию сказки о царе Салтане. Данная версия имеет широкое распространение в Европе, в русском материале она встречается редко. В указателе Андреева эта версия не выделена.

289 (160b; вып. VI, № 69b). Записано в Чкаловской области. Андр. 707. См. примечание к № 288.

К рассказу о наказании царицы (стр. 393) дана сноска: "Несчастную царицу заклали в каменный столб; сидит она, молится и плачет. Явился ей сам Христос: "Не плачь, твоя молитва дошла до бога; будешь ты опять царицею, и будут у тебя дети". С тех пор много лет прошло; а царица в столбе замурована - никто ее не кормит, а она духом божиим сыта".

В примечаниях к текстам №№ 283 - 289 Афанасьев дал пересказ еще одного варианта, записанного Петуховым в Молотовской области: "Молодая царица как обещала царю, так и родила трех чудесных детей; баба-яґа вызвалась быть повивальною бабкою; оборотила царевичей волчатами, а взамен их положила простого крестьянского мальчика. Царь рассердился на жену, которая (как ему казалось) не исполнила своего обещания, и велел посадить ее вместе с ребенком в бочку и пустить на сине море. Бочка пристает к пустынному берегу и разваливается; царица выходит с подкидышем на сухое место и молит бога, чтобы даровал им хлеб насущный. Господь услышал молитву и превратил песок в кисель, воду в молоко; тем они и питались. Мальчик скоро вырос, принялся бить зверей да с них шкурки сымать; много набил и куниц, и лисиц, и бобров и сделал из тех шкурок небольшой шалаш: было бы где от дождя да от холода укрыться. Проходили мимо нищие и немало дивилися, что вот живут себе люди - о хлебе не думают: под руками река молочная, берега кисельные; пришли к царю и рассказали ему про то диво неслыханное. А царь уж успел на другой жениться - на дочери бабы-яги. Услыхала новая царица, про что говорят нищие, выскочила и крикнула: "Что за хлопуши пришли? Экое диво рассказывают! У моей матушки есть почище того: кувшин о семи рожках; сколько ни ешь, сколько ни пей из него - все не убывает". Этими словами она и речь странников замяла и царя омрачила: он хотел было ехать посмотреть на диво, а то и думать перестал. Когда сведал про то подкидыш, тотчас же собрался и пошел к бабе-яге добывать кувшинчик, пришел к ней в избушку, когда ведьмы дома не было, и унес диковинку. Снова заходят нищие к царю и рассказывают про реку молочную, берега кисельные и кувшинчик о семи рожках: сколько из него ни ешь, сколько ни пей - в нем и на каплю не убывает. Услыхала их речи ягинишна, выбежала, выскочила и крикнула: "Какие там хлопуши явились? Нашли чем хвастаться! У моей матушки есть получше того: зеленый сад, в том саду птицы райские, поют песни царские - про царей, про князей и про всяких королей". Дошло это слово до подкидыша; отправился добывать сад бабы-яги. Идет дорогою, идет широкою, навстречу ему старичок: "Куда пошел, добрый молодец?" - "Хочу доставать сад бабы-яги!" - "Как же ты увезешь его?" - "А и сам не ведаю". Старичок дал ему дудочку. "Вот, - говорит, - когда придешь на место, обойди кругом весь сад и скажи: "Как ветер дует, так и сад за мною лети", а сам иди да в дудочку посвистывай. Сад за тобой тотчас тронется". Очутился сад бабы-яги у прекрасной царевны с подкидышем; нищие и про то диво стали царю рассказывать, а дочка бабы-яги выскочила: "У моей, - говорит, - матушки есть почище того: чудное зеркальце - как взглянешь в него, так все разом и уведаешь, где какие войска стоят, где какие города построены и все, что на свете случается". Подкидыш опять собрался в дорогу, взял про запас сладких яблочков и отправился добывать зеркальце. Навстречу ему кузнец. "Дай, - говорит, - яблочко". - "Скуй мне щипцы да три прута железные". Кузнец сковал, подкидыш отдал ему за труд сладкие яблочки и пошел дальше. Вот стоит избушка на курьих ножках, на собольих лапках. Молвил он ей: "Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом". Избушка повернулась, зашел в нее добрый молодец, а там жарко печь топится, возле баба-яга стоит, клюкой в печи мешает. Замахнулась было баба-яга на незваного гостя клюкою, убить хотела, да он так ее пнул ногою, что и клюка из рук вылетела, и сама рот разинула. Подкидыш поймал ее за язык щипцами и давай бить железными прутьями; один прут изломался, он за другой взялся; другой изломался, он за третий принялся. Просит баба-яга пощадить ее, помиловать, и отдает ему свое зеркальце. Принес добрый молодец домой чудное зеркальце; царица глянула в него - и увидела своих деток волчатами на чистой поляне промеж орешника. "Вот, - говорит, - где мои детки живут". Подкидыш вызвался за ними сходить. Мать надоила из своих сосцов молока, замесила на том молоке крупчатку и сделала три колобочка. Взял подкидыш волшебное зеркальце и три колобочка и пошел в путь-дорогу; подкрался помаленечку-потихонечку к густому орешнику и дивуется: день был ведренный, играют на поляне три волчонка, прыгают друг через дружку, по травке-муравке валяются. Подкидыш бросил им три колобочка, волчата подхватили и съели. "Ах, братцы, - отозвался старший, - я ровно матушкину титечку пососал". - "И я тоже", - отвечали два других брата. Стал манить их сон; разлеглись на лужайке и заснули крепко-крепко. Тем временем подкидыш развел костер и, как скоро огонь разгорелся, - связал у волчат хвосты вместе да как крикнет громким голосом: "Не пора спать, пора вставать!" Волчата вскочили и рванулись бежать - волчьи шкуры с них мигом слетели, и явились три добрых молодца, три родных братца. Подкидыш схватил волчьи шкурки да в огонь; так и спалил. После того они здравствовались и пошли все четверо к матери. Опять явились нищие к царю и рассказали ему про царицу и царевичей, про молочную реку, берега кисельные, про кувшин о семи рожках и зеленый сад. Царь не вытерпел, поехал и узнал свою настоящую жену и трех сыновей, добрых молодцев; подкидыша принял к себе крестовым сыном. Тут они собрались в свое царство ехать, да как поехали - крестовый сын заиграл в дудочку, глядь - а зеленый сад вслед за ними идет. Воротившись домой, царь, не медля нимало, осудил бабу-ягу с дочкою и приказал их обеих на воротах расстрелять".

290 (161а; вып. VI, № 28а). Андр. 510 В. Сказка "Свиной чехол" представляет собой одну из разновидностей всемирно известной сказки о Золушке.

К словам матери "Вели купить себе платье..." (стр. 395) дан вариант: "Скажи отцу, что тогда согласишься идти за него, когда будет у тебя платье - что ясная заря". Отец начал искать во всех землях хитрого портного, который бы сумел сшить такое платье; долго-долго искал, наконец-таки вашел. Вот и платье к венцу готово - блестит и сияет, что ясная заря! Отец пуще прежнего пристает к дочери".

После слов "Отец и мать подивовались и отправили ее в особую комнату" указан вариант: "В третий раз говорит мать из могилы: "Дочь моя милая, скажи отцу, чтобы сделал тебе коляску-невидимку по городу покататься и к венцу выехать". Отец начал по всем землям разыскивать такого хитрого мастера; долго-долго искал и таки нашел одного каретника, что взялся и сделал коляску-невидимку. Отец неотступно пристает к дочери: "Поедем венчаться!" - "Сейчас, - говорит, - снаряжусь". Снарядилась, села в коляску-невидимку и уехала от него в другое государство; купила себе свиную шубку, оделась и приходит к царю во двор; просится: "Возьмите меня хоть в кухне прислуживать" Взяли ее. Пришло воскресенье; отпросилась девица со двора, вышла в поле, свиную шубку сняла, а надела платье - что ясная заря. Села в свою коляску и поехала в церковь. "Посмотрите, куда поедет эта красавица?" - говорит царевич слугам. Кончилась обедня; красавица села в коляску-невидимку, и никто не мог усмотреть, куда она исчезла..."

291 (161b; вып. VI, № 28b). Вариант украинский, записан в Пирятинском районе Полтавской области. Андр. 510 В. См. примечание к № 290.

292 (162; вып. VI, № 29). Записано Борисовым в Шенкурском районе Архангельской области. Андр. 510 А.

293 (163; вып. VI, № 30). Андр. 510 А. Некоторые фразы этого текста дословно совпадают с соответствующим текстом из сборника братьев Гримм.

294 (164; вып. II, № 30), Записано учителем Матросовым в городе Погаре Брянской области. Основному рассказу (Андр. 510 В) предшествует эпизод о девушке, провалившейся сквозь землю (Андр. 722), ср. № 114.

295 (165а; вып. VII, № 10). Андр. 532.

После слов "стоит его добрый конь по щиколки во слезах" (стр. 407) указан вариант: "В первый раз стоит конь по колена в крови, во второй - по пузо, в третий - по шею. Вместо рубашки мачеха дает пасынку волшебной мази: "На, потрись в бане". Пасынок выкидывает мазь за дверь". После слов "скоро баба выздоровела" (стр. 408) указан вариант, изложение которого прерывается вариантами, данными в скобках.

"В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, где и мы живем, жил-был купец с купчихою, и не было у него ни единого детища. Стал он бога просить; господь услышал его молитву, и родила ему жена сына Ванюшку. В то самое время, как он народился, ожеребилась у купца и кобыла. Стал Ванюшка подрастать, вызвался за тем жеребенком ходить; и кормит, и поит, и холит его, и сделался конь славный, сильный, на разные голоса ржет, словно человек говорит, что слышит - все понимает. Прошло ни много, ни мало времени, не стало у Ванюшки матушки; оженился купец на другой жене, а сынка в науку отдал; стал сын ходить в училище; поутру идет из дому - коню корм задаст, ввечеру идет из училища - коня напоит. Прилучилась нужда ехать купцу в луговые города; а купчиха-то была молодая, а муж старый, седоволосый. Только он со двора, стали наезжать к молодой купчихе на беседу гости; за одним столом садятся, вместе пьют-едят и гуляют. А Иван смотрит и спрашивает: "Матушка, что за люди у вас?" - "Всё родные мои", - отвечает купчиха. "Хорошо, - молвил Иван тихомолком, - вот приедет батюшка- все расскажу".

Была у купчихи клюшница-наушница, подслушала эти речи и дала знать хозяйке, что пасынок на уме держит про все отцу рассказать. Вот идет Иван из училища мимо конюшни и видит: его любимый конь понурился, голову повесил, уши опустил. "Что ты, добрый конь, понурился? - спрашивает Иван купеческий сын. - Над собой али надо мною беду примечаешь?" Отвечает ему конь: "Над тобой беду чую; злая мачеха умышляет тебя извести, хочет тебе вина с зельем поднести; смотри не пей!" Пришел Иван в горницу; стала мачеха его потчевать, а он начал отговариваться; чем он больше отговаривается, тем она сильней просит. Нечего делать, взял рюмку, поднес к губам - будто прикушивает, а сам к окошку придвинулся и выплеснул вино на улицу; под окном трава росла, от того вина всю траву, как огнем, сожгло! Купчиха крепко удивилася, что над Иваном ничего не подеялось.

На другой день идет Иван мимо конюшни, заглянул туда, а любимый его конь опять стоит невесел, голову повесил. "Что ты понурился?" - спрашивает Иванушка; а конь говорит: "Испекла тебе мачеха пирог на лютом зелье; станет тебя потчевать - смотри не ешь". (Вариант. "Посылала мачеха конюхов в дремучий лес, приказывала убить змею лютую в три сажени и при-везть к себе змеиную голову; после ту голову на сковороде растаяла да на змеином сале испекла тебе лепешечку...") Пришел Иван в горницу; подает ему мачеха пирожок и ласково потчует: "Кушай-де на здоровье!" Иван бросил пирог за окошко; бежала мимо собака, ухватила его и съела и вдруг с визгом и лаем стала во все стороны метаться и до тех пор металась, пока ее совсем разорвало! (Вариант. "Взял Иван лепешечку, побежал на реку и бросил в воду: какая рыбка ни прибежит, только до лепешки дотронется - так вверх черевом и повернется".) Опять купчиха удивляется, отчего так Иван здоровехонек? А клюшница-наушница давно догадалася, что не Иван узнает, а конь ему сказывает, и повестила о том купчиху.

Поутру рано пошел Иван в училище; тем временем задумала купчиха коня извести, настояла ведро воды лютым зельем и велела коня напоить: "Пусть-де он издохнет! Прилетят тридцать три ворона железные носы, мясо расклюют, кости на край света занесут!" По тому приказу взяли работники коня, опутали веревками, повели поить; тянут его за морду, а конь упирается, копытом бьет; никак не могут с ним справиться. Купчиха высунулась в окно и кричит: "Крепче тяните, крепче тяните!" На ту пору воротился Иван из училища, жаль ему коня стало, спрашивает работников: "Что вы коня мучите?" Отвечают они: "Поить ведем". - "Я сам напою". Взял - повел коня к колодцу, зачерпнул чистой воды и напоил его. Видит купчиха, что не удается ей ни пасынка, ни коня извести; притворилась с досады больною.

Скоро купец из луговых городов приехал, а его жена в постели лежит, кряхтит да охает. "Что, свет? Видно, нездорова?" - спросил муж. "И то больна!" - "Не послать ли за лекарем?" - "Был лекарь да сказал: "Надо коня убить, вынуть из него желчь и тою желчью намазаться". - "Ну, пусть его убьют; конь - дело наживное!" Собрались работники, стали ножи точить. Пришел Иван из училища, узнал, что его любимого коня хотят загубить, побежал к отцу и молвил: "Батюшка! Позволь мне в последний раз коня покормить да по двору поводить". Отец позволил; Иван накормил коня ячменем, вывел его за узду на широкий двор, гладит по спине, а сам слезно плачет. Вдруг конь ударил его пятой, Иван упал на сырую землю и потом встал-приподнялся. "Прибыло ль в тебе силы?" - спросил его oконь. "Прибыло", - отвечал Иванушка. Конь ударил его и в другой и в третий раз: "Прибыло ль в тебе силы?" - "Много прибыло; чую силу великую, теперь хоть с кем могу справиться". - "Ступай, попросись у отца в последний раз на мне прокатиться". Иван пошел к отцу: "Батюшка! Позволь мне в последний раз на коне покрасоваться, по городу разгуляться". - "Поезжай, сынок, да скорей ворочайся".

Иван оседлал коня, сел верхом и выехал за тесовые ворота; а отец у окна стоит да любуется. Говорит купеческий сын: "Прощай, свет мой батюшка! Мне не жить с тобой; мачеха хотела и меня извести и коня загубить". Сказал, да как свистнет, как гаркнет, как приударит плеткою - и ускакал в чистое поле. Отпустил коня на волю, а сам пошел куда глаза глядят; шел, шел и очутился в дремучем лесу. В том лесу стоял большой дворец, а в том дворце жил Чудо-Юдо. Входит Иван купеческий сын в комнаты; никого-то во дворце нет, а обед готов: стоят на столе разные вина и кушанья. Наелся он вдоволь и спрятался за печку. Через час времени прилетает змей, Чудо-Юдо, о двадцати пяти головах, почуял русский дух и говорит: "Вылезай, Иван купеческий сын! Что ты спрятался? Не бойся меня; лучше наймись ко мне в услужение". Иван вылез и нанялся служить этому змею. На другой день говорит ему Чудо-Юдо: "Вот тебе мои ключи; везде можешь ходить, не ходи только в конюшню; коли ослушаешься - убью тебя!"

Чудо-Юдо полетел в дальние страны, за синие моря, за темные леса, а Иван купеческий сын не вытерпел, пошел и отворил конюшню; а в конюшне конь да лев привязаны, перед львом овес лежит, перед конем - падаль. Иван сжалился над ними и переменил корм: коню дал овса, а льву - падаль. Говорит ему конь: "Приподыми подо мной половицу, достань мазь оттуда и намажь свою голову". То же и лев сказал. Иван купеческий сын намазал правую половину головы одной мазью, а левую - другою, и сделались у него кудри золотые да серебряные. После того ушел он от змея, нарядился в коровью шкуру и нанялся к царю в садовники. Ходит он мимо царских теремов, перед царевною шапки не ломает; стала она отцу жаловаться. Царь позвал садовника, спрашивает его: "Почему никогда шапки не сымаешь?" - "У меня, - говорит Иван, - голова нечиста!" - "Ну, бог с тобой!.."

К словам "стал за меньшую королевну арапский королевич свататься..." (стр. 409) дан вариант: "В скором времени наезжал жених, царь подсолнышный, сватался за прекрасную царевну с такою угрозою: "Коли не пойдет за меня, то весь город сожгу - головней покачу!"

296 (165b; вып. VIII, № 10). Записано в Архангельской области. Андр. 532. Текст своеобразен. Несомненно влияние лубочной литературы и былины.

После слов "да и самой меньшей недолго ждать" (стр. 412) указан вариант начала сказки: "Жил-был богатырь, крестьянский сын, пошел к царю наниматься. "Чей ты?" - спрашивает царь. "Не знаю!" - "Откуда?" - "Не знаю!" - "Как тебя зовут?" - "Не знаю!" Царь было разгневался, да подумал, что иная простота бывает не без хитрости, а хитрые люди подчас пригожаются, и решил взять крестьянского сына на службу; прозвал его Незнайкою и поставил водовозом. Наутро поехал Незнайко за водою, выехал в чистое поле, взял коня за хвост и стащил с него кожу; идет домой, кожу на спине тащит. Увидал его царь: "Где же твой конь, Незнаюшко?" - "Какой конь! Просто кляча негодная; еще до реки не добрел, а уж с натуги издох!" - "Нет, - подумал царь, - к этому делу он не годится: пожалуй, всех лошадей у меня изведет! Пусть будет садовником". Ночью вышел Незнайко в сад, свистнул громким посвистом - его богатырский конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя пышет; сел на коня, поскакал, весь сад повалял; а меньшая царевна под окном сидит, все видит да никому не говорит. Наутро царь спрашивает: "Отчего так, Незнаюшко, с моим садом сталося?" - "Вихрь набежал, весь сад поломал!"

На другую ночь вышел Незнайко в сад, свистнул громким посвистом - его богатырский конь бежит, земля дрожит, из ноздрей пламя пышет; сел на коня - куда поскачет, там деревья лучше прежних растут и цветы цветут. Наутро проснулся царь, смотрит - новый сад готов, веселей и краше старого. Призывает царь Незнайка-садовника, дает ему три арбузных зерна: "Вот тебе три зерна, сегодня посади, а чтоб завтра арбузы выросли; да сумеешь ли?" - "Не знаю!" - "Ну, у меня знай не знай, а дело делай!" Только солнышко взошло, уж Незнайко к царю пришел, три арбуза принес. Собрал царь бояр и генералов. "Кто, - говорит, - разгадает, какую я над этими арбузами думу думаю?" Никто не разгадал; велел царь, чтоб Незнайко разгадывал. Незнайко говорит: "Смотришь ты, царь, на арбузы: один совсем поспел, другой чуть-чуть недозрел, а третий зеленый, и думаешь: есть-де у тебя три дочери - старшую хоть сейчас замуж, середняя тож в поре, а меньшой царевне можно и обождать". - "Молодец, Незнайко! Угадал мою думу", - сказал царь..."

В другом списке Незнайко поломал в саду все деревья, а потом вызвал своего богатырского коня, наточил крови из его задней ноги и тою кровью весь сад окропил - тотчас выросли цветы и деревья лучше прежних".

После слов "Царь на балконе стоит, во чисто поле в подзорную трубу глядит" (стр. 414) указан вариант: "Уехали на войну два зятя, а третий, Незнайко, в саду прохлаждается. Говорят старшие царевны своей младшей сестре: "Эх, какого ты муженька подцепила! Наши-то мужья давно, в поле скачут, за собой войска ведут, всему царству помочь дают; а твой в саду валяется!" Не стерпела меньшая царевна, побежала к Незнайке: "Что ты, нареченный друг, все в саду прохлаждаешься? Хоть бы в чистое поле поехал да посмотрел, как люди воюют, коли сам воевать не горазд!" Собрался Незнайко".

После слов "Подступили срацинские богатыри" (стр. 417) дано пояснение: "Рассказчик разом вывел на сцену обоих богатырей, и среднего, и старшего, и тем нарушил строй сказки; обычный эпический прием требует, чтобы сказочные герои три раза сражались со своими врагами, с каждым порознь".

К словам "того шелку чистого" (стр. 417) дан вариант: "шемаханского".

К словам "В чистом поле - срацинский богатырь" (стр. 418) дано пояснение: "Незнайко сражается с одним срацинским богатырем, о другом умолчено".

В примечаниях к сказкам № 295 и № 296 Афанасьев приводит неполный вариант сказки, записанный в Молотовской области: "Вздумал царевич Иван Андронович по белу свету постранствовать и пошел в путь-дорогу. Близко ли, далеко, низко ли, высоко, скоро сказка сказывается, много время продолжается, добрый молодец вперед подвигается. Вдруг прилетела ворона и садилась к нему на правое плечо. Царевич смахнул птицу рукой и вымолвил: "Что ты, поганая ворона, ко мне на плечо садишься? Как схвачу тебя, все перьё ощиплю и пух по ветру пущу!" Ворона вспорхнула и полетела в сторону. Не прошел царевич и пяти - десяти сажен, а ворона опять на плече сидит. Спугнул ее и другой раз; птица тем не унялась и немного погодя опять-таки уселась. И раздумался добрый молодец: "Что же я гоняю ворону? Может, она что хорошее скажет?" Спрашивает он птицу; "Что ты, ворона, вещуешь, добро или худо?" И провестила ворона человечьим языком: "Эх, царевич! Молод ты, а уж гордишься, своей силой бодришься. А ты обходись со мной, старою вороною, поочёстливее, так я тебя, добра молодца, добру научу: ведь ты прямо идешь к Чуде-Юде, соленой губе - не на живот, а на смерть! Если хочешь с ним поправиться, так ступай вон к ближнему источнику, испей из него водицы - и станешь сильномогучий богатырь; а недалечко оттуда есть другой источник - в том голову помочи, и будут у тебя золотые волосы". Царевич послушался старой вороны и сделался сильномогучим богатырем с золотыми кудрями. Шел, шел и забрел он в такой частый, дремучий лес, что ни пройти, ни пролезть нельзя; ухватился за столетний дуб, вырвал его с корнем и давай тем дубом направо и налево помахивать. Проложил себе свободный ход, пришел в богатый дворец, увидал Чуду-Юду, убил его и стал палаты оглядывать. Зашел в одну горенку - сидит старая баба, куделю прядет. "Здравствуй, царевич! - говорит старуха. - Это я к тебе вороною прилетала, на добро научала. Пойдем-ка со мною, я тебе Чудо-Юдова коня покажу". Привела его к подвалу за тремя железными дверями, й принялись вдвоем отпирать замки. Конь услыхал и начал громко-звонко ржать, железные цепи на части рвать, железные двери копытами прошибать. Как только увидал конь царевича, тотчас бросал ему на плечи свои передние ноги. Добрый молодец погнулся, но устоял; ударил коня по крутым бедрам и вымолвил: "Что же ты, травяной мешок, на меня ноги бросаешь?" Отвечал ему богатырский конь: "Коли смог ты, царевич, под моими ногами устоять, так тебе и владеть мною!" Оседлал царевич коня, взял палицу-буявицу и меч-кладенец и поехал в иное государство; приехал, отпустил коня в зеленые луга, а сам надел на голову пузырь, назвался Иваном-Плешаном и нанялся к царю в садовники. Раз в полдень лег он после трудов опочить; во время сна соскочил пузырь с головы, ударило солнце прямо в маковку, и, словно жар, засияли его золотые волосы. Увидала то царевна и влюбилась в добра молодца". (Далее рассказ сходен с помещенным в тексте № 296).

297 (166; вып. VI, № 58). Записано в Курской области. Основному сюжету о Несмеяне (Андр. 559) предшествует рассказ о честной копейке (Андр. 842*) ср. выше №№ 217 - 218.

298 (167; вып. VI, № 56). Записано в Чкаловской области. Андр. 306.

После слов "Я узнаю" - "Ладно, узнай!" (стр. 422) указан вариант: "Вызвался солдат. Приставил его король к своим дочерям будто в услужение. "Смотри, - говорит, - не плошай!" Королевны обступили солдата, стали его угощать, вином потчевать: "Пей, кавалер, сколько душе хочется!" А он тому и рад; вино пьет да песни поет; до того напился, что тут же наземь повалился; всю ночь проспал, ничего как есть не видал. Поутру требует король солдата: "Что, братец, узнал?" - "Никак нет, ваше величество!" - "Ну, если еще в две ночи не узнаешь - велю тебя повесить!" Стало время идти к вечеру; опять обступили королевны солдата и давай вином поить. Забыл он про свою службу, напился пьян и проспал до утра. Говорит ему король: "Смотри в оба! Остается тебе последняя ночь; если и теперь проспишь - завтра на виселице будешь". - "Слушаю, ваше величество!" Пришел солдат к королевнам; они его спрашивают: "Что тебе батюшка сказал?" - "Да что сказал! Коли к утру во дворце цветы не расцветут, так велит меня повесить". - "Хорошо тебе король загадал!" - "Да, хорошо!"

Начали они угощать солдата по-прежнему, а он думает: "Нет, не надуешь!" Сел за стол, обедать - обедает, а вино не пьет, за голенища льет; к вечеру притворился пьяным и свалился со стула на пол. "Кажись, опять напился!" - "Нет, сестрицы! Постойте, - говорит старшая королевна, - надо прежде испробовать". Схватила плеть и давай бить солдата: не вскочит ли? Солдат терпит и знаку не подает - хоть на части изорви!.. Как ушли царевны в заклятое царство, солдат тотчас надел на себя шапку-невидимку да сапоги-скороходы, побежал за ними и живо нагнал. Встречает их царь, взял младшую королевну за белые руки, повел по саду и начал хвалиться: "У меня-де есть такие диковинки, каких у вас на том свете нет! Вот бочонок - хоть невелик, всего полтора вершка, а вина из него сколько хочешь лей. Прекрасная королевна! Дарю его тебе на память". Она взяла бочонок, а солдат тут же украл его и положил к себе в ранец. После того царь подарил ей шкатулку: только стукни - тотчас откроется, и всякие кушанья явятся, каких душе угодно! Да еще тросточку: только махни - тотчас войско словно из земли вырастет. Солдат украл и шкатулку и тросточку и все в ранец спрятал..."

299 (167, примечание; вып. VI, № 56, примечание). Записано в Молотовской области. Андр. 306. Афанасьев поместил ее в своем комментарии к сказке о ночных плясках. Изложение частично носит конспективный характер.

300 (168; вып. V, № 21). Андр. 700. Даны два варианта начала сказки:

"Вариант 1. В одной деревне жили-были мужик да баба, детей у них не было. Стали они богу молиться да просить себе детища. Услышал бог молитву. Говорит однажды мужик бабе: "Старуха! Нет ли у нас какого полена; я нащеплю лучины". Баба в ответ: "Возьми, старик, в печке". Мужик взял топор, достал полено и давай лучину щепать; щепал, щепал и отрубил себе пальчик; из того пальчика сделался мальчик, да такой резвый, разумный; только народился, а уж с отцом, с матерью разговаривает. Возрадовались мужик с бабою, возблагодарили господа и назвали своего мальчика Микулка Четвертной. На другой день поехал мужик землю пахать, а баба принялась блины печь. Напекла блинов, намазала и говорит Микулке: "На, сынок! Снеси отцу пообедать".

Вариант 2. Жили-были старик со старухою. Стала старуха капусту рубить, отсекла себе пальчик, бросила на печку, а сама приговаривает: "Пальчик, пальчик, вырасти мальчик". Истопила печь, напекла блинов, вздохнула и промолвила: "Если б был у меня сынок, он бы снес к отцу блинков позавтракать!" Только вымолвила - соскочил с печи мальчик с пальчик: "Давай, матушка, я снесу". - "Ах, сынок! Ты еще малёшенек, где тебе блины тащить!" - "Ничего, матушка! Я мал, да удал; где боком, где скоком - донесу до батюшки!" Пришел на отцовскую полосу: "Ешь, батюшка, блины; а я пахать стану". - "Где тебе пахать? Ты еще за соху не ухватишься!" - "Ничего! Я мал, да удал". Уселся поверх сошника, взял вожжи и ну пахать землю".

К словам "Шел, шел, и пристигла его темная ночь..." (стр. 426) дан вариант: "Шел, шел он; вдруг поднялась буря, и полил сильный дождь. Микулка Четвертной стал под старый гриб и стоит словно под крышкою". Вариант окончания сказки: "В другом списке сказка оканчивается так: "Да какого, - спрашивает опять, - бурого али черного?" Воры испугались - пожалуй, от такого шума хозяева проснутся! - и припустили в лес. А мальчик с пальчик увел быка и погнал его домой; нагоняют его воры: "Давай делиться!" Зарезали быка, мальчику бросили требуху да кишки, а мясо себе взяли, поклали на воз и поехали своей дорогой. Пока собирались они в путь-дорогу, мальчик с пальчик улучил минуту, вскочил потихоньку в телегу, залез в щель промеж досок и давай свистать. Воры услыхали свист и говорят один другому: "Эх, братцы, за нами погоня послана. Уж близко! Уйдем, пока не догнали!" Бросили телегу и побежали в лес. А мальчик с пальчик со всем возом приехал домой".

301 (169; вып. VII, № 8). Андр. 210,* В. Сказка эта известна только на русском и украинском языках. Афанасьев указывает, что данный вариант записан неким Тихорским "на юге России". Под этим можно понимать Украину. На это указывают и такие украинские слова, как "добродею", "кулиш". Текст подвергся известной стилизации, вероятно со стороны переводчика с украинского на русский.

302 (170; вып. III, № 14). Записано в Нижнедевицком районе Воронежской области. Андр. 1137. Сюжет этой сказки соответствует рассказу Одиссея о пребывании его у одноглазого циклопа Полифема (Одиссея, песня IX). Сюжет этот в форме сказки в многочисленных и разнообразных вариантах известен во всем мире.

303 (171; вып. V, № 34). Записано в Новгородской области. Андр.* 735 I. Образ Горя широко распространен в русском фольклоре. Он встречается в песнях, причитаниях, былинах. В XVII веке была создана повесть о Горе-злосчастье. В отличие от повести, в которой Горе доводит молодца до полного разорения, до смерти или монастыря, герой народной сказки всегда находит средство избавиться от Горя и стать хозяином своей судьбы.

304 (172; вып. V, № 51). Андр. 735. Сюжет сказки "Две доли" здесь осложнен мотивами из сказки "Горе" (Андр.* 735 I).

Вариант начала сказки: "Жили-были два брата-рыбака. Один богатый, другой - чуть не убогий! У богатого завсегда все верши рыбой полны, с вечера поставит, а к утру целый воз увезет; а бедному коли попадутся две-три плотички - и то слава богу! "Что за чудо! - думает он про себя. - Уж не ходит ли брат по ночам на реку да не ворует ли мою рыбу? Дай-ка я его изловлю". Взял плеть, пошел на реку и лег под лодку. Послышался ему ночью плеск на воде; вылез из-под лодки, глядь - кто-то в братнину сеть рыбу загоняет. "Кто ты?" - спрашивает рыбак. "Я - Доля твоего брата, гоню ему рыбу". - "А где ж моя Доля?" - "Твоя Доля ленивая, вверх брюхом на камне лежит да песни поет (да в гусли играет); оттого ты и беден!" Рыбак бросился к камню и давай стегать свою Долю плетью..."

305 (173а; вып. I, № 13). Записано В. Яшеровым в селе Гаврилове (Никольское) Лукояновского района Арзамасской области. Андр. 461. Сказка о Марке Богатом отличается разнообразием своих вариантов. Она носит характер легенды (посещение бога под видом старца, воспитание героя в монастыре и т. д.), но по существу своего содержания направлена против церковной морали и осуждает господство богатых. В первом издании сказка не могла быть напечатана в данном виде, но со второго полного издания (1873) она печатается без изменений. Рукопись не сохранилась, но она была в руках ученого лингвиста и фольклориста В. И. Чернышева, который установил, что рукопись отличается малограмотностью и что Афанасьев внес в нее ряд поправок, которые частично видоизменяют характер и стиль сказки. См. В. И. Чернышев, Цензурные изъятия из "Сказок" Афанасьева. Журнал "Советский фольклор", 1935, № 2 - 3, стр. 306 - 315.

306 (173b; вып. II, № 35). Записано учителем Головщинского сельского училища Елисеем Сабуровым в Липецком районе Липецкой области. Андр. 930. Сказка эта во многом сходна с предыдущей. Афанасьев считал ее вариантом сказки о Марке Богатом. В указателе Андреева она отнесена к другому типу, так как в данной сказке нет путешествия героя на тот свет, и форма гибели Марка иная. Сюжет этой сказки всемирно известен. Наиболее ранние известные нам тексты ее относятся к древней Индии и к древнему Китаю. Сюжет использован Шиллером для баллады.

307 (Примечание к № 173; примечание к I вып.; № 13). Андр. 460 В. В примечаниях к № 173 Афанасьев напечатал изложение сказки о Марке Богатом из альманаха "Денница", 1834, стр. 5 - 21 (Андр. 461): "Жил-был Марко Богатый. Так везде прозывался он, потому что у него было несметное богатство. И Марко тем весьма величался и был непомерно горд своим прозвищем. Во сне и наяву ему грезилось только его богатство.

Однажды, стоя в церкви, Марко сказал своему соседу: "Что это, сосед, как ни богат я, а хоть бы раз господь бог пожаловал ко мне в гости!" - "Что ж, - отвечал сосед, - приготовься получше, и господь посетит тебя своею благодатию". Сосед разумел по-христиански, а Марко понял это по-своему; стал готовить богатый обед, пышно разубрал дом свой, настлал парчи и бархату от ворот до церкви и стал дожидаться, а сам уж ни на кого и не глядит. Прошла обеденная пора, а Марко все ждет. Уж стало садиться и солнце; Марко не дождался и велел сбирать парчи и бархаты, разостланные по дороге и по двору.

В это время приходит на его двор седенький старичок и просит ночлега. "Не до тебя мне!" - сказал ему с сердцем Марко. "Ради бога, Марко Богатый, укрой меня от темноты ночной". И Марко, чтоб отвязаться, велел впустить его в избу, где лежала у него при смерти хворая тетка.

На другой день видит Марко, что идет к нему тетка совсем здоровая. "Как это угораздило тебя, тетка?" - сказал он с удивлением. "Ах, Марко Богатый, - отвечала она, - знаешь ли что? Видела я, будто в эту ночь господь бог приходил в мою избу и будто к нему прилетал ангел и рассказывал, что в эту ночь родилось три младенца; один у купца, другой у крестьянина, а третий у такого-то бедного, и спросил: "Какой талан присудишь им, господи?" И господь сказал: "Купеческому сыну обладать отцовским таланом, крестьянскому сыну обладать землепашеством, а беднякову сыну - Марковым богатством". - "А еще что?" - спросил Марко. "Да вот какая еще благодать: как проснулась я, то встала совсем здоровая, как сам видишь!" - "Это ладно, - сказал Марко, - только с беднякова сына много будет обладать Марковым богатством!"

Далее содержание сходно с рассказом, записанным в Лукояновском уезде и напечатанным под буквою "а" (№ 305). Слова тетки залегли у Марка на душе. Он захотел проведать, подлинно ли народился сын у бедняка, и поехал к нему. "Добрый человек! - сказал он. - Что вам делать с этим мальчишкой, коли и самим вам нечего есть? Отдай его мне!" - "Что ты, Марко Богатый! - сказала мать. - Дает бог детушек, даст и на детушек!" Марко дал пятьсот рублей, и бедняки согласились. Он взял к себе мальчика и на поле бросил его в сугроб снегу. В тот же день ехали по той дороге купцы на ярмарку и видят, что из сугроба валит пар. Подошли, а в сугробе проталинка, на проталинке зеленеет трава и цветут цветы, а в цветах лежит мальчишечка, забавляется и улыбается. "Это бог дает нам благодать!" - сказал хозяин и взял мальчика с собою. Марко выпросил его у купцов за тысячу рублей, и как только разлились реки - он перерезал ему брюшко, положил в ящичек и пустил за полою водою. Волною прибило ящик к берегу, на котором стоял убогий монастырь. Монахи взяли мальчика, заживили ему брюшко, и он стал у них расти так скоро, как пшеничное тесто на опаре подымается. Прошло пятнадцать лет, и мальчик, названный Иваном, стал уже на возрасте. Случилось Марку Богатому заехать в тот монастырь; сделал он богатый вклад туда и выпросил себе Ивана, обласкал его и послал в свой дом с письмом, а в письме этом приказывает жене, чтоб она непременно послала гостя в ту конуру, где содержатся у него самые злые собаки, заперла бы его там и не давала бы собакам корму три дня, до его приезда. Иван пустился в путь. На полдороге он заснул крепким сном. В это время ангел-хранитель невидимо взял у него письмо Марково и положил другое, в котором такою же рукою написано было, что Марко нашел жениха своей дочери и велит жене поскорее обвенчать их. Приехал Марко, узнал о свадьбе и посылает своего зятя сходить к вещуну-людоеду да справиться у него: как велико Марково богатство и есть ли ему счет? Иван пошел, на дороге встретил вечного перевозчика; пошел дальше - и видит: стоит курган, на кургане колышек, а на колышке стоит одной ногою мужичок и мотается, куда ветер повеет, и всего его ветром истрепало, как ветошку. "Куда бог несет?" - спросил он у Ивана. "К вещуну-людоеду". - "Ах, добрый молодец, узнай, когда кончится мука моя такая, что вот уже пятнадцать лет стою тут и мотает меня, куда ветер повеет, и всего изветшалило!" Пришел Иван к вещуну, а жена его была русская, расспросила Ивана обо всем и говорит: "Не за тем прислал тебя Марко, прислал на съедение!" И всплакался Иван. "Не плачь! Авось сладим дело". Вдруг заревел ветер, закрутил вихорь. "Ахти, - сказала она, - муж летит! Ну, слушай же хорошенько!" Тут она перекинула с руки на руку иголочку, воткнула в него, он стал булавочной головкою, и она приколола его себе на голову, а сама стала выспрашивать людоеда: "Есть ли счет Маркову богатству?" - "Как звездам на небе", - отвечал людоед. "А долго ль мотаться мужичку, что стоит на кургане на колышке?" - "Да коли кто-нибудь догадается ударить его наотмашь палкою, так он рассыпется золотом да каменьями самоцветными!" Как только людоед улетел рыскать по свету, жена его вынула булавку из головы, перекинула с руки на руку, и булавочная головка стала опять молодцом Иваном. Распрощались они. Иван отправился в дорогу, ударил палкою наотмашь мужичка на кургане (тот рассыпался и зазвенел червонцами и всякими самоцветными каменьями), набрал, сколько мог снести, богатства и пошел домой. Марко увидел драгоценности, которыми Иван дарил молодую свою жену. "Это откуда столько?" - спросил он. "Столько? - сказал Иван. - Нет! Там на кургане и не столько еще осталось, да уж нести было не под силу". - "Что ж ты, брат! Пойдем поскорее, пока еще не растаскали!" - "С меня довольно и этого!" Марко пошел один, да уж не возвращался. Иван обладает Марковым богатством, а Марко Богатый все возит да возит через реку и ввек не догадается, что ему надо сделать..."