29. Каджал-рыба (Перевод З. Е. Самойловой)

У старика со старухой были сын и дочь. Сын каждый день ходил поле пахать, а дочка ему на обед кашу носила. Поставит кашу посреди поля, а сама пойдет плоды ююбы рвать или еще куда побродить. А возле поля была яма с водой, и в той воде жила Каджал-рыба.

А парень-то делал вот что. Как принесут ему кашу, он жижу сверху сопьет, а рис в воду бросит — его рыба ест. День ото дня он худел. Сестра и думает: «Каждый день я ношу брату кашу, а она ему впрок не идет. С чего это он так сохнет?»

Раз поставила она кашу на поле, а сама спряталась за дерево ююба — вот и увидела, как ее брат жижу съел, а гущу всю в воду бросил. Потом он пахать пошел, а как устал, выпряг волов и погнал их пастись. Ушел он, сестра побежала к яме, заглянула в воду и увидела рыбу.

На другой день брат пошел на базар покупать своей рыбе браслеты и цветные ниточки. Отошел он подальше от дома, дочка и рассказала родителям, какую она видела жирную рыбу.

— Пойдемте вычерпаем воду из ямы и поймаем ее. Пошли все втроем к яме. Дочка отцу говорит:

— Ты копай землю и яму поперек городи, а мы будем воду вычерпывать.

Только отец начал копать, рыба стала его отговаривать. Запела:

 Не копай, свекор! Не копай, свекор!
 Меня зовут Каджал-рыба,
 Я ведь невестка твоя. 

Отец спрашивает:

— Слышите, что рыба говорит? Я не буду копать. Тут дочь говорит:

— Тогда ты копай, матушка.

Начала мать копать, а рыба снова поет:

 Не копай, свекровь! Не копай, свекровь!
 Я ведь невестка твоя.
 Меня зовут Каджал-рыба.

Мать тоже сказала:

— Слушай, что говорит рыба. Я не стану больше копать. Тогда дочка им говорит:

— Ладно. Вы не хотите копать, так я сама буду. И она стала копать. А рыба снова поет:

 Не копай, золовушка! Не копай!
 Я ведь невестка твоя.
 Меня зовут Каджал-рыба. 

А та ее слушать не хочет. Накопала земли, перегородила поперек яму и стала воду вычерпывать. Тут рыба снова запела:

 Не вычерпывай воду, золовушка!
 Я ведь невестка твоя.
 Меня зовут Каджал-рыба. 

А та черпает, не перестает. Вычерпала всю воду и поймала рыбу. Рыба поет:

 Не лови меня, золовушка!
 Не лови меня! Не лови!
 Я ведь невестка твоя.
 Меня зовут Каджал-рыба. 

А та ее не послушалась и понесла домой. Принесла она рыбу домой и говорит отцу:

— Батюшка, разрежь на куски эту рыбу.

Только старик наклонился, хотел ее резать, а рыба ему говорит:

 Не режь меня, свекор! Не режь!
 Я ведь невестка твоя.
 Меня зовут Каджал-рыба.

Тут старик говорит:

— Я не стану резать эту рыбу, она со мной разговаривает. Дочка —к матери. Просит:

— Тогда ты, матушка, разрежь ее.

Мать присела, чтоб резать рыбу, а та ее просит, поет;

 Не режь меня, свекровь! Не режь!
 Я ведь невестка твоя.
 Меня зовут Каджал-рыба.

И мать тоже сказала:

— Я не стану ее резать — она со мной говорит.

— Раз вы не хотите нарезать, — говорит дочь, — я сама. Села она, чтобы резать рыбу, а рыба поет:

 Не режь меня, золовушка! Не режь!
 Я ведь невестка твоя,
 Каджал-рыба.

А дочка ее не послушалась — разрезала на куски. Пошла она ее жарить, а рыба поет:

 Не жарь меня, золовушка! Не жарь!
 Я ведь невестка твоя,
 Каджал-рыба. 

А дочка ее не послушалась и зажарила. Потом позвала отца, подала ему есть. А рыба поет:

 Не ешь меня, свекор! Не ешь!
 Я ведь невестка твоя,
 Каджал-рыба.

Отец и говорит:

— Я не могу есть эту рыбу.

Он отставил ее. Тогда мать села есть, а рыба поет:

 Не ешь меня, свекровь! Не ешь!
 Я ведь невестка твоя,
 Каджал-рыба.

Мать говорит тоже:

— Я не буду есть эту рыбу. — И отставила ее. Тут дочь сама собралась есть. А рыба поет:

 Не ешь меня, золовушка! Не ешь!
 Я ведь невестка твоя,
 Каджал-рыба.

Да дочка ее не послушала и съела, а кусок отложила для брата. Брат вернулся с базара, сестра подает ему рыбу. Рыба запела:

 Не ешь меня, муженек! Не ешь!
 Я ведь подружка твоя,
 Каджал-рыба. 

Услышал это брат и отодвинул еду, Потом вымыл руки и пошел на поле — посмотреть место, где рыба жила. Видит: вода вычерпана, а рыбы нет. Он горько заплакал.

На другой день брат пошел в поле пахать. А на ююбе, что рядом росла, плоды созрели. Парень вокруг нее забор навалил из сушняка да травы, оставил только узкий проход. Принесла сестра брату обед, а он ей говорит:

— Сестра, на ююбе плоды созрели. Пойди нарви.

Только сестра зашла за загородку, брат проход завалил и поджег сушняк. Пламя сестру охватило. Она поет:

 Жжет меня пламя от пят до колен.
 Погаси его поскорей, мой злой брат.

А брат ей отвечает:

 Назови меня муженьком, женушка,
 И я разом погашу пламя — 
 Ведь вода у меня под руками.

Сестра снова поет:

 Жжет меня пламя от колен до груди.
 Погаси его поскорей, мой злой брат. 

А брат отвечает:

 Назови меня муженьком, женушка,
 И я разом погашу пламя —
 Ведь вода у меня под руками. 

Тут сестра снова запела:

Жжет меня пламя от груди до лица. 
Погаси его поскорей, мой злой брат. 

А брат отвечает:

 Назови меня муженьком, женушка,
 И я разом погашу пламя —
 Ведь вода у меня под руками. 

Тут сестра умерла. Как умерла она, брат вытащил тело из огня, срезал с него жареного мяса кусок и съел. Потом сзади кусок побольше отрезал и домой снес. Говорит отцу с матерью:

— Я убил оленя в лесу да там его и зажарил. Вот вам малость мяса. Я сам наелся, а сестра до сих пор ест.

И еще сказал:

— Матушка, сготовь его поскорей и поешь. Мать с отцом съели мясо, тогда сын им говорит:

— Вы ели мясо своей собственной дочки. Вы убили мою рыбу и съели. За это я нынче убил вашу дочку и вас накормил ее мясом.

Услыхали это старик со старухой и принялись горько плакать.