Всадник на белом коне

Всадник на белом коне

Кто-то был, а кого и не было. Жил-был жестокий падишах по имени Дешкювар. Как сказывали старики, пожившие на свете, был этот падишах свирепым мучителем с молодых лет. Отравил он даже родного отца, чтобы самому усесться на троне.

Сел падишах на престол, захватил всё царство - совсем худо стало народу. Глазом не моргнув, посылал он на смерть сотни людей ради собственной прихоти. Не ладил падишах и с соседними государствами. Что ни год, затевал он новые походы. Рекою лилась людская кровь в сражениях да войнах. А падишаху и горя было мало.

Одно только мучало падишаха: не было у него детей. Не появлялось наследника престола, сколько бы раз ни женился он.

А брал падишах по три жены в год. Как увидит, что опять детей нет, убьёт всех трёх, либо велит заточить их в темницу, либо просто выгонит и возьмёт трёх новых жён.

Пришёл однажды к нему во дворец дервиш.

- Да будет славен падишах, - сказал он. - Я могу дать такое средство, что каждая из трёх твоих новых жён родит тебе по сыну. Но с условием,

- С каким? - спросил падишах.

- Как только твои сыновья достигнут пятнадцати лет, одного из них ты должен будешь отдать мне.

Падишах согласился.

Дал тогда дервиш ему снадобье и сказал:

- Раздели это на четыре равные доли. Одну прими сам, три другие раздай женам - каждой по одной доле.

Взял падишах снадобье, ушёл дервиш. Сделал падишах всё так, как тот ему советовал. Потекли дни, сложились в месяцы, И родилось у падишаха по сыну от каждой жены.

Одна из жён падишаха была ханская дочь. Назвали поэтому мальчика, которого она родила, Ханбала. Другая жена была дочерью бека. Назвали её сына Бейбала. А третья - жена была дочерью погонщика верблюдов. Падишаха увлекла её красота, и он насильно забрал девушку в жёны. Дали третьему ребенку имя Нербала, от слова "нер" - верблюд.

Промелькнули месяцы, минули годы, исполнилось сыновьям падишаха по четырнадцать лет, пошел каждому из них пятнадцатый. Надсмехались во дворе над Нербалой. Дразнили его братья, дали ему обидную кличку: "верблюжонок".

Свысока смотрели во дворце и на мать Нербалы. Другие две жены заставляли её работать, как служанку. Плохо относился, к Нербале и падишах. "Мой Ханбала", "мой Бейбала", приговаривал он, лаская других сыновей. А как увидит Нербалу - усмехнется:

- Ну и ну... Чего ждать от чедовека, дед которого - погонщик верблюдов?

Не раз пытался Нербала убежать, куда глаза глядят, но всякий раз останавливала его мать:

- Сынок, ты ведь знаешь, как лют твой отец; найдёт он тебя, куда бы ты ни скрылся, и убьет.

А был Нербала и сильней, и умней своих братьев.

Настал, наконец, день, когда достигли они пятнадцати лет. И в тот же день, незадолго до сумерек, явился к падишаху дервиш.

- Знаю, знаю, зачем ты пришёл, - сказал ему падишах. - Только вот что: не проси у меня сына. Дам тебе, сколько хочешь, богатства и ступай прочь.

- Нет, - ответил дервиш, - ничего другого мне не нужно. Либо отдашь мне сию же минуту одного из сыновей, либо я сделаю так, что все они трое умрут.

Видит падишах: дело плохо.

- Раз так, - говорит он, - не умирать же Ханбале с Бейбалой? Пусть станет искупительной жертвой за них Нербала. Бери его и делай с ним, что хочешь.

Отдал повеление падишах, схватили Нербалу, связали ему руки, передали дервишу. Увидела это мать Нербалы, бросилась падишаху в ноги:

- Прошу тебя, не губи моего сына.

Рассвирепел падишах, приказал посадить жену в темницу.

Повел дервиш Нербалу, пустился с ним в путь. А Нербала не знал, что его мать заточили в тюрьму.

Долго ли шли они с дервишем, недолго ли, вошли под утро в ущелье меж двух гор. Идёт дервиш впереди, тянет за собой связанного по рукам Нербалу. Слышит вдруг Нербала чей-то голос. Оглянулся, видит: катится рядом с ним голый череп и человеческим голосом говорит. Навострил уши Нербала, слышит:

- Внемли и ведай: этот дервиш - людоед. Я был таким же юным, как ты. Он забрал меня у отца с матерью, привёл сюда, испек в тендире и съел. Береги себя, юноша. Отомсти за нас...

Сказал это череп и исчез. Призадумался Нербала. Что делать? Как быть? Вырваться и бежать? Далеко не убежишь: руки связаны, всё равно поймает дервиш.

Думал Нербала, думал... Наконец, дервиш остановился и произнёс:

- Пришли.

Поднял Нербала голову, глянь - вечер уже; добрались они до конца ущелья. Перед ними - дом. Построен он в таком глухом месте, что век ищи - не найдёшь.

Порылся дервиш в суме, достал связку ключей, открыл одним из них дверь, пропустил вперёд себя Нербалу, вошёл сам следом и запер дверь за собой. Пошли они узким тёмным ходом и очутились в мрачном помещении. Подвёл дервиш Нербалу к разостланной на полу постели и сказал:

- Поздно сейчас, да и устали мы. Ляжем спать, а завтра поговорим. Я одинок, у меня никого на свете нет. Будешь мне вместо сына.

Молвил это дервиш, вышел, запер за собою дверь и удалился. А Нербала и вправду устал. Лёг он, как был, со связанными руками, уснул, да только до утра ворочался с боку на бок. Беспокойно спал, вздрагивал, то и дело просыпался. Разбудили его утром шаги. Притих Нербала, вслушался: открывает дервиш дверь...

Вскочил Нербала на ноги. Вошёл дервиш, развязал ему руки. А потом говорит:

- Всё, что есть тут, - твоё. Мы будем жить как отец и сын. Вот только хлеба у нас нет. Давай-ка разожжём тендир, испечём хлеб, а потом увидишь, что я тебе покажу.

Как услышал Нербала о тендире, сразу вспомнил про череп. Но теперь он не боялся: руки-то развязаны, дервишу не справиться с ним. А по тому, как сладкоречиво разговаривал дервиш, юноша понял: тот очень хитёр. Нербала еще внимательней стал следить за каждым словом дервиша, за каждым шагом его.

Дервиш повел Нербалу в соседнее помещение.

Увидел юноша, что - это тендирная.

- Сынок, - сказал дервиш, - нам нужно и тесто замесить, и тендир разжечь. Ты за что возьмёшься?

- Дядюшка дервиш, - ответил ему юноша, - ведь мы с тобой - как отец и сын. Не подобает поэтому тебе делать что-либо, когда я есть. Я сам впредь всё буду делать. Только пока я ничего не умею. Ты сегодня мне покажи, а я погляжу да поучусь.

Дервиш согласился:

- Твоя правда, сынок. Присматривайся и учись.

Разжёг дервиш тендир. Принес муки, замесил тесто. Улёгся тем временем дым, стал тендир красный-красный, жаром пышет.

Поднялся тогда дервиш, приволок котёл - огромный, черный, опустил его в тендир. Глядит Нербала: котел как раз по тендиру подобран: ручки его в края тендира уперлись, упасть ему вниз не дают, а дно пришлось над самым костром, над раскаленными углями...

Не выдержал Нербала:

- Дядюшка дервиш, а котёл для чего?

- Сынок, - ответил тот. - Мы будем печь хлеб не в тендире, а в этом котле, так у нас ни одна лепешка не пропадёт. Потому что если и сорвётся какая-нибудь со стенки котла, то никуда не денется, останется тут же в котле, а не испепелится на углях.

Нербала понял: лжёт дервиш. Ясно теперь, чего он добивается: хочет зажарить его в этом самом котле. Но ничего не стал пока говорить Нербала, решил подождать, что же дальше будет.

Дервиш, усевшись на корточки, разрезал тесто на куски, потом начал раскатывать их в лепешки. Нербала решил подсобить ему, да только видит: не торопится дервиш, тянет время. Дотянул дервиш до той поры, пока котел докрасна не раскалился. Подсел он потом к тендиру, проверил достаточно горячо ли, и говорит Нербале:

- Иди теперь сюда - пора хлебы сажать.

И на этот раз ничего не сказал Нербала, прошёл он к тендиру. Протянул ему дервиш первую лепёшку, предупредил:

- Сажай её как можно ниже, поближе ко дну - там огонь под котлом сильнее. А то не испечется.

- Сейчас, - сказал Нербала,

И сделал вид, как будто вниз головой тянется в котёл. Но сам пригнулся только чуть-чуть, стал следить из-под мышки за дервишем. Видит Нербала: на цыпочках, чтобы не шуметь, подобрался дервиш к стене, взял прислоненную к ней крышку от котла, схватил в другую руку топор и идёт к тендиру. Понял юноша: правду вещал тот череп; хочет сейчас дервиш рубануть его топором, сбросить в котел, и, прикрыв крышкой, изжарить.

Не успел дервиш подступиться - вскочил Нербала на ноги.

- Дядюшка дервиш, - сказал он. - Я никогда не сажал хлебы в тендир. Если я потянусь вниз с лепёшкой в руке - боюсь, уроню её, да и сам свалюсь. На, посади хотя бы первую, чтобы я увидел, как это делается, а остальные уже я сам посажу.

Дервиш разозлился, но не подал виду. Освободил он руки, взял у Нербалы лепёшку, потянулся с ней в котел. "Кто копает яму другому, тот попадаёт в неё сам", - подумал Нербала и пинком сбросил дервиша в котёл. Тот полетел вверх тормашками. Нербала прихлопнул котёл крышкой и сам вдобавок встал на неё. Страшно забился, закричал под ним в котле дервиш, но Нербала не сошёл с крышки. Так и стоял он на ней, пока дервиш в котле не затих…

Покончил Нербала с дервишем-людоедом и стал осматривать дом. Здесь было сорок покоев. Нербала обошёл тридцать девять из них - один богаче другого. В этих покоях имёлось всё, что только душе угодно.

Подошёл Нербала к сороковым дверям, открыл их, видит: перед ним конюшня. Стоит в ней на привязи белый конь, в другом углу привязан лев, а в большой клетке сидит дивная птица. Завидев Нербалу, конь заржал, лев зарычал, а птица заговорила человеческим голосом.

- Добро пожаловать, юноша. Давно мы томимся в заточении у дервиша. Одной надеждой жили; как ни изворотлив дервиш, найдётся, наконец, храбрец, который расправится с ним.

Видит Нербала: перед конём положено мясо, перед львом зерно насыпано, а в клетке у птицы сено набросано. Взял Нербала и поменял все местами: мясо дал льву, сено - коню, а зерно - птице. "Спасибо!" - молвили они ему, каждый на своём языке.

А птица добавила:

- Раз ты позаботился о нас, дав каждому свой корм, видать, что ты человек справедливый. Ради такого человека в случае нужды и умереть не жаль. Если тебе туго придётся - дай нам только знать. Мы всегда готовы прийти тебе на помощь.

- Совесть моя не позволит, чтобы вы оставались тут, в этой тёмной конюшне, на привязи, в клетке, на цепи, - сказал Нербала. - Я отпускаю вас. А вы поступайте, как знаете. Захотите уйти - в добрый час, надумаете остаться - я готов быть вам другом до конца своих дней.

Освободил Нербала всех троих. А звери вместо того, чтобы умчаться, стали ластиться к нему, тереться ему о руки и ноги.

- Днем мы станем гулять, кормиться, - сказала птица. - А по вечерам будем возвращаться сюда.

Улетела птица. Выбежали вслед за ней лев и конь. А Нербала принялся осматривать сад дервиша.

Сад оказался райским уголком. Соловей здесь воспевал розу, роза манила соловья.

Благоухали тут такие цветы, зрели такие прекрасные плоды, каких Нербала не видывал даже в прославленных садах и цветниках своего отца - падишаха Дешкювара.

Нербала бродил по саду, пока не утомился. Он поел плодов и прилег у родника. Долго ли спал он, коротко ли, только открыл вдруг глаза и видит: по одну сторону стоит конь, по другую - лев, а птица над головой на ветвях сидит. Друзья не забыли Нербалу: они принесли ему пищу. Лев притащил в зубах лань, а птица в когтях - куропатку. Нербала приготовил еду, поел, попил и снова улегся спать.

С этого дня Нербала крепко привязался к друзьям. Но потянулись дни, сложились в недели и заскучал Нербала. Друзья его заметили это.

- Если тебе очень скучно здесь, - сказала однажды вечером птица, - мы можем свести тебя в город.

Расспросив птицу, Нербала понял, что город, о котором идёт речь, столица того падишахства, которое не раз разорял набегами его отец. Нербала побоялся, что его в этом городе могут узнать. Откуда знать горожанам, что его родной отец стал ему самому лютым врагом и послал его на верную погибель?

Однако птица рассеяла сомнения Нербалы.

- Мы знаем, о чём ты думаешь, - прервала она его размышления. - Ничего не бойся. Смени платье. Оденься в старьё. Мы тебя до рассвета, на самой заре доставим в город. Походишь, погуляешь, как стемнеет, заберём тебя оттуда обратно.

Нербала согласился. Прошла ночь. Нербала поднялся чуть свет, переоделся в старое платье, повязал на голову поношенный платок.

Верхом на коне, с птицей над головой, в сопровождении льва добрался Нербала до города. На окраине, подле высоченной стены, конь остановился. Нербала спешился.

- За этой стеной - цветники падишаха, - предупредила птица. - Весну, лето и осень дочери падишаха проводят во дворце, что стоит посреди цветников.

Затем она выдернула у себя одно перо и добавила:

- Вечером встретимся тут. И если вдруг приключится что-нибудь с тобой до нашего возвращения, сожги это перо, и мы мигом явимся тебе на помощь.

Друзья удалились. Нербала зашагал в сторону города.

Город велик, знакомых нет; походил-походил Нербала в одиночестве, утомился. Вернулся он под вечер к условленному месту. Прислонился к стене, подождал немного. Открылась сбоку калиточка, выглянул из неё седобородый старик.

Нербала вежливо поздоровался с ним. Старик ответил на приветствие.

- Сынок, ты похож на пришельца, - молвил он. - Кто ты? И почему стоишь здесь? Может, тебе негде переночевать?

Никогда до этого в жизни не слышал Нербала ни от кого такого ласкового обращения. Те, с кем ему до сих пор приходилось общаться - отец, братья, придворные - вечно посмеивались, издевались над ним. А дервиш, так тот хотел его зажарить заживо.

Очень поэтому пришёлся Нербале по душе старик.

- Да, я не здешний, - признался юноша. - Я в первый раз в этом городе. Жду своих товарищей, чтобы вернуться с ними в деревню.

- А я, сынок, садовником тут, - продолжал старик. - Всё это я посадил. Сам смотрел за цветами, сам вырастил их. Несколько раз устраивал на нас набеги соседний падишах, истреблял людей; его войско грабило город, сжигало дотла дома. Каждый раз в пустырь обращал он мой цветущий сад, но я снова и снова его растил. Я вижу, ты славный юноша. А я одинок. Во время последнего набега тот падишах разграбил, разорил мой дом. Был у меня один-единственный сын; падишах убил его. Сейчас я увидел тебя, очень ты мне полюбился. Если нет у тебя иных занятий, иди ко мне учеником, вместе станем работать. Недолго мне осталось жить, не хочу, чтобы после смерти мой сад-цветник попал в чьи-нибудь неумелые руки и погиб.

- Я приду к тебе, дядюшка, - согласился Нербала. - Дай только срок: вернусь в деревню, отпрошусь у матери и буду с тобой.

Старик показал Нербале своё жилище:

- Вот в эту дверь постучишься, кликнешь меня.

- Хорошо. Спасибо, - поблагодарил его Нербала.

Садовник ушел к себе, Нербала вернулся к забору. Стал он думать-гадать, о каком соседнем падишахе рассказывал ему старик. Может быть, о его отце?

Пока Нербала терялся в догадках, явились конь, лев и птица. Верхом на коне, с птицей над головой, в сопровождении льва вернулся Нербала домой и говорит им:

- Мне скучно тут без дела. Пойду я учеником к садовнику.

Доставили утром друзья его вновь к знакомой стене.

Вытянула птица ещё несколько перьев.

- Мы будем там, где были, - сказала она. - Как понадобимся, сожги перо, призови нас...

Простился Нербала с друзьями. Ушли они, а юноша остался помогать садовнику в цветнике.

Цветник этот считался самым замечательным в городе. И принадлежал он падишаху. У падишаха были три дочери. По вечерам они гуляли в этом цветнике. И вечером того дня, как поступил Нербала в ученики к садовнику, падишахские дочери, как всегда, вышли погулять. Гуляли они, гуляли и заглянули к садовнику.

Говорит ему старшая из сестёр:

- Цветы уже распустились. Почему ты не присылаешь нам букеты по утрам?

- Ханум*, я нарочно не приношу вам цветов, чтобы вы сами приходили за ними.

* (Xанум - госпожа)

Средняя сестра поджала губы:

- Вот ещё... Если нам самим надо приходить за цветами, зачем же тогда мы держим тебя?

- Ханум, я не то хотел сказать. Ведь собирать цветы - само по себе удовольствие. Я не хотел вас лишать его. Но если вам это неугодно, пожалуйста: буду посылать вам по утрам цветы с Нербалой.

- С кем? - спросила старшая сестра.

- Вот с ним, - указал старик на Нербалу.

Старшая сестра расхохоталась:

- Нербала! Ну и имя!

- А что? - подхватила средняя сестра. - Имя как имя. Нербала. Hep - значит верблюд, а бала - малыш; значит: верблюд-малыш, маленький верблюд.

- То есть верблюжонок, - уточнила старшая сестра. - И впрямь он похож на верблюжонка. Поглядите на него!

- Нет уж приноси-ка мне цветы сам, - приказала садовнику средняя сестра. - Он мне неприятен.

- Вот вы всегда так, - возразила младшая сестра. - Ну и что из того, что на нём поношенное платье? Зато, вглядитесь-ка, какие у него умные глаза!

- Ну да, - сказала старшая сестра. - Большие. Черные.

А средняя добавила:

- Точь-в-точь как у верблюда.

- Не обращай на них внимания, - обратилась младшая сестра к Нербале. - Мне ты можешь принести завтра утром цветы.

- Рано утром он принесёт тебе куст верблюжьих колючек, - расхохоталась старшая сестра.

Тут Нербала не выдержал:

- Чем богаты, тому и рады, ханум! - заявил он. - Как говорится, кто во что горазд. Я постараюсь принести такие цветы, что младшей ханум их будет не зазорно принять.

- Утро вечера мудренее, - прервали его сёстры. - Поживём - увидим.

Опечалился садовник, глядя как надсмехаются над юношей дочери падишаха.

- Не огорчайся, сынок, - стал успокаивать он Нербалу. - Не принимай их слова близко к сердцу.

- Ничего, дядюшка, - ответил Нербала. - Мне к подобным насмешкам не привыкать. Я их много наслышался.

Садовник повел Нербалу в дом. Поели они, улеглись спать. Как только старик уснул, Нербала поднялся и вышел из дому.

Сжёг он одно из перьев птицы. Не прошло и пяти минут, как она прилетела.

- Что случилось, Нербала?

- Мне нужно раздобыть до рассвета букет цветов. Но только это должны быть такие цветы, каких в этом падишахстве не видывали.

- Будет сделано, - отвечает птица. - Я раздобуду тебе такие цветы, что и за год не завянут.

Птица улетела, а Нербала вернулся в дом и лёг спать. Рано поутру стал будить его садовник:

- Вставай, сынок. Я иду собирать цветы для старших дочерей. Идём со мной. Младшая дочь гораздо умнее и лучше своих сестёр, И ты должен сотавить для неё такой букет, чтобы ей не краснеть перед ними.

А Нербала говорит:

- Ты иди, я приду следом.

Приготовил садовник два букета, отнёс их старшей и средней дочерям падишаха. А Нербалы всё ещё нет. Стали они дразнит младшую сестру. Но тут подоспел Нербала, почтительно поклонился и протянул младшей принцессе букет невиданной красоты.

- Ханум, эти цветы не завянут целый год.

И впрямь цветы были так красивы, что старшие сёстры прикусили языки и разошлись по своим комнатам. Унесла каждая свой букет к себе. Прошли сутки. Смотрят наутро сестры: цветы, что принёс садовник, уже начали увядать. А букет Нербалы такой же благоуханный и свежий, как и вчера.

Ещё сутки минули, за ними ещё трое, неделя прошла, а букет Нербалы не потерял своей свежести. Тайком от младшей сестры обшарили старшие принцессы весь сад вдоль и поперек, но подобных цветов не нашли. Поняли: Нербала собрал свой букет где-то в ином цветнике.

Сёстры от зависти аж здоровья лишились. Дошёл об этом слух до самого падишаха. "Так, мол, и так, - нашептали ему придворные. - Принёс ученик садовника младшей принцессе букет невянущих цветов, а старшие не вынесли этого и заболели.

- За чем же дело стало? - удивился падишах. - Позову завтра его; прикажу - принесёт цветы и для них.

Призвал на следующий день падишах Нербалу:

- Это ты, что ли, принёс букет моей младшей дочери?

- Я, - ответил юноша.

- Так иди и сегодня же собери ещё два таких же букета.

Эти слова услышали сын визиря и сын векиля*.

* (Визирь - главный придворный, векиль - главный судья)

- Да продлятся дни падишаха, - обратился к нему сын визиря. - Что он собой представляет этот нищий садовник, чтобы его цветы могли чего-нибудь стоить?

А сын векиля добавил:

- Разрешите нам, мы раздобудем цветы получше!

- Я был бы рад, если бы сумели достать такие же цветы, - сказал Нербала. - Ведь они не увядают целый год. Попытайтесь найти их.

- А где же ты сам их собрал? - задал вопрос падишах.

- Эти цветы собрал не я. Их вез на базар юноша на белом коне, в белой чухе и в белой папахе. Он отдал букет мне, а я принёс его ханум.

- А ты не спросил, где он собрал их? - поинтересовался падишах.

- Спросил. "Вон за той горой", - ответил мне юноша.

- Ну, что же, - сказал падишах. - Ступай и ты за ту гору, нарви цветов и принеси их к нам во дворец.

- Я же тут на чужбине, - возразил Нербала. - Ни коня у меня нет, ни даже мула. Как же я туда доберусь?

Тут снова вмешались в разговор сын визиря и сын векиля:

- Да продлятся дни падишаха! Кто он такой, чтобы доставать цветы для падишахских дочерей? На что же мы существуем? Позволь это сделать нам.

Падишах позволил. Сын визиря с сыном векиля стали готовиться в путь. А Нербала вернулся к себе.

Прошёл день, наступил вечер. Нербала с садовником уже укладывались спать, как вдруг к ним кто-то тихонько постучался. Старик поднялся, открыл дверь.

Вошла младшая дочь падишаха. Вскочив налоги, Нербала вежливо приветствовал её.

- Ты сказал им, где растут эти цветы? - спросила юношу гостья.

- Да, ханум, сказал.

- Сумеют они принести завтра такие же букеты?

Нербала потупился.

- Значит, они принесут такие же цветы? - повторила свой вопрос дочь падишаха.

- Я не могу обманывать вас, ханум, - сказал Нербала. - Скажу правду, хоть и не знаю, придётся ли она вам по душе.

- Я хочу, чтобы ты сказал мне правду.

- Нет, ханум, - заявил Нербала. - Не принесут они завтра подобных цветов.

- Почему? - спросила девушка.

- Потому, что они не сумеют их найти.

- Значит, ты сбил их с толку? А ведь ты только что говорил, что не можешь лгать.

- Я сказал правду, - возразил Нербала. - Я объяснил, что цветы эти привез юноша на белом коне, в белой чухе и белой папахе. И я не лгал.

- Кто же такой этот юноша? - заинтересовалась дочь падишаха. - И где он теперь?

- Ханум, - вздохнул Нербала. - Я говорил уже, что не могу вам лгать, но и правды сейчас сказать не могу. Прошу вас, не спрашивайте меня об этом.

Видит девушка: юноша умён и честен. Задумалась она, а потом сказала:

- Нербала, я хочу, чтобы они сумели найти такие цветы.

- Почему? - удивился Нербала.

- Я отвечу тебе; мои сёстры - вероломные и бессердечные девушки. Я нечаянно подслушала их беседу. Они хотят отомстить и тебе и садовнику. И если завтра у них не появятся такие же букеты, они подучат сыновей визиря и векиля выведать у тебя тайну твоих цветов, а потом убить тебя.

- Ханум, - улыбнулся Нербала. - Не смотрите, что я всего-навсего - сын садовника. Они не сладят со мной.

Видит девушка: юноша не только умён и честен, но и отважен. Это обрадовало её. И она продолжила:

- Но сёстры могут уговорить отца наказать садовника.

- За что же? - возмутился Нербала, - В чём же он провинился перед падишахом?

- Хотя бы, в том, что привёл сюда, в наш цветник, тебя, чужого человека.

- Но ведь я не чужой. Я - внук его. Моя мать - его дочь. Мы жили в деревне. Мать скончалась, и я перебрался к деду.

Девушка вопросительно взглянула на садовника. А старик, поняв, что Нербала, отвечая так, поступил разумно, подтвердил:

- Да, ханум. Он мой внук.

- Ну, коли так, - говорит девушка, - тем более ты не должен допустить, чтобы дед твой был зря наказан. Но есть у сестер и вторая причина требовать у падишаха наказать садовника, хотя бы за то, что он до сих пор не посадил в цветнике таких цветов, как твои.

Нербала задумался и, помолчав немного, обратился к принцессе:

- Ханум, прошу вас, пожалуйста, подождите здесь пять минут, я сейчас возвращусь.

Вышел Нербала из дому, зажёг перо птицы. Не успело оно ещё догореть, а птица уж тут как тут,

- Скажи мне, - обратился к ней юноша. - Можешь ли ты раздобыть семена неувядающих цветов?

- Могу, - отвечает птица. - Добуду. Не нужно ли тебе ещё чего-нибудь, говори, не стесняйся!

- Нужен мне ещё до рассвета конь, - продолжал Нербала. - А вместе с конем, под цвет его масти - белая чуха и белая папаха.

- Будет сделано, - обещала птица.

- И ещё два букета невянущих цветов, - добавил юноша.

- Будет и это.

Улетела птица. Вернулся Нербала домой.

- Ханум, - сказал он девушке. - Вы не такая, как ваши сёстры, кичливые, чванливые да спесивые. Поэтому я - друг вам до конца своих дней и буду стараться выполнить любое ваше желание. Можете быть спокойны: завтра они получат точно такие же цветы, какие я вам принёс.

Дочь падишаха ничего не сказала, только переглянулась со старым садовником и ушла. А Нербала со стариком легли спать.

Под утро птица доставила Нербале всё, что обещала. Облачился юноша в белую чуху, надел белую папаху, взял букеты, вскочил на скакуна и направился за гору, которую показывал падишаху.

Занялось утро. Смотрит Нербала, едут сыновья визиря да векиля. Прикрыл он лицо белым платком, чтобы они его не узнали, и двинулся им навстречу.

Видят те приближается к ним всадник на белом коне, в белой чухе и белой папахе, с двумя букетами дивной красоты в руках. Точь-в-точь такой, как описывал Нербала. Хотели они сперва напасть на него, убить юношу, забрать себе коня и цветы, да присмотревшись внимательней к всаднику и к скакуну под ним, оробели.

Поздоровались с юношей, спросили:

- Где ты взял такие цветы?

- Они растут в моём саду, - отвечал Нербала, изменив голос.

- Продай нам их сколько бы они ни стоили.

- Нет, - отказался Нербала, - Не продам.

- Ну, тогда просто так отдай. У нас больные дома. Врачи прописали им эти цветы вместо лекарств.

- Если так, пожалуй, отдам, - согласился Нербала. Но при одном условии: каждому из вас я на руке поставлю своё клеймо.

Видят они, другого выхода нет, иначе им цветов не раздобыть. Да и никто не узнает про клеймо: под рукавом не видно. Приняли условия всадника. Поставил Нербала своё клеймо каждому на правой руке, дал им по букету, а сам ускакал в мгновенье ока. А как перевалил за гору - спешился, переоделся, простился с конем и зашагал обратно к дому садовника.

Через час-другой весь город уже знал о геройстве, которое проявили сыновья визиря и векиля, раздобывшие цветы для дочерей падишаха. А про клейма на их руках, разумеется, никто не узнал. В тот же день визирь и векиль заявились к падишаху.

- Да будет славен падишах, - начал, низко поклонившись, визирь. - Мой сын показал свою храбрость. Он привёз цветы, которые нравятся твоей старшей дочери. Я пришёл сейчас к тебе как сват. Если будет на то твоё позволение, прошу руки старшей падишахской дочери для моего сына.

Тут выступил вперёд и векиль:

- Да будет славен падишах, позволь и мне просить для моего сына руки твоей средней дочери.

- Ваши сыновья и впрямь показали себя храбрецами, - промолвил падишах. - Я ничего не имею против таких женихов. Но дело в том, что у меня три дочери и свадьба всех трех должна быть сыграна в один и тот же день. И ещё, мои дочери должны сами выбрать себе женихов.

Падишах отдал повеление, и на следующий день всё население собралось перед дворцом. Трех падишахских дочерей усадили на отдельной веранде, дали каждой в руки по яблоку. Они должны были бросить яблоко тому юноше, которого они выберут себе в женихи.

Длинной чередой потянулись юноши перед верандой. Старшая сестра бросила яблоко сыну визиря, средняя - сыну векиля. Осталась младшая дочь.

Ждали-ждал кому она кинет яблоко, да так и не дождались. Уже прошли все юноши, уже падишах послал человека спросить, почему его младшая дочь никому не бросает яблока?

А девушка отвечает:

- Тот, кого я жду, ещё не пришёл.

Стали думать-гадать, кого она ждёт, кого же ещё не хватает. Долго думали, терялись в догадках; ведь здесь были все юноши из знатных семей. Наконец, кто-то, то ли шутя, то ли всерьёз, произнёс:

- Остался только Нербала, внук садовника.

Кто-то послал позвать Нербалу. И он явился. Позвали его просто так, для потехи. Кто же мог всерьёз подумать, что дочь самого падишаха бросит яблоко внуку садовника. Да, всё получилось иначе, чем думали.

Едва только Нербала поравнялся с верандой, как младшая падишахская дочь кинула ему яблоко!

Падишах так рассвирепел, что чуть не лопнул от злости:

- Раз она бросила яблоко этому нищему, она мне больше не дочь! - вскричал он в бешенстве. - Теперь я насильно выдам её за него: сама выбрала! Пусть все смеются над ней.

Дал падишах большое приданое старшей и средней дочерям, справил им пышную свадьбу. А младшей дочери ничего не дал. Отправил её в дом садовника, - живи, мол, как знаешь.

Стали жить одной семьёй садовник, Нербала и падишахская дочь. Была она мужественной девушкой. И сама не унывала, и садовнику с Нербадой не позволяла ни о чём тужить.

Прошло некоторое время.

Как-то падишах занемог. Опухло у него горло, да так, что не только куска, глотка воды проглотить не мог. Какими только его снадобьями не пользовали, ни одно не помогло. Разыскали, наконец, и привели к нему знаменитого лекаря. А лекарь и говорит:

- Падишаха может исцелить только бульон из дичи. И пить его надо несколько дней.

Услышали это зятья, оседлали коней, поскакали охотиться. Проведал про то и Нербала. Зажёг он перо птицы, явилась она, попросил он что надо, и была его просьба исполнена.

И вот Нербала на белом коме, в белой одежде, с птицей над головой, в сопровождении льва добрался до одного родника, спешился и велел своим верным друзьям:

- Сгоните сюда всю дичь, какая есть в окрестностях.

Не прошло и часу, как всё вокруг родника заполнилось дичью. Стал по одну сторону конь, по другую - лев, по третью - птица, по четвертую - сам Нербала. Окружили дичь со всех сторон, преградили ей дорогу.

А падишаховы зятья обрыскали всё вдоль и поперек, с ног от усталости сбились. Но ни одной зверушки нигде не нашли. Поплелись они было обратно ни с чем, как вдруг наткнулись на родник, а дичи вокруг видимо-невидимо. Выхватили они из колчана стрелы, натянули луки, только собрались спустить тетиву, откуда ни возьмись - юноша в белом одеянии:

- Вы что это целитесь, не спросясь хозяина? Узнали зятья юношу в белом, спрашивают:

- Разве дичь может иметь хозяина?

- А вы погодите минутку, - говорит Нербала. - Сейчас увидите, есть у дичи хозяин или нет.

Кинул он аркан, заарканил одно из животных, свистнул. Выскочили с трех сторон конь, лев да птица, бросились к нему. А остальная дичь разбежалась.

Увидали такое падишаховы зятья, выпучили глаза от удивления.

А Нербала засмеялся:

- Знаю я: тестю вашему недужится. Слышал и о том, что лекарь прописал ему бульон из дичи. Вот эту дикую косулю я изловил для вас. Но есть у меня одно условие: я отдам вам её только после того, как поставлю вам по клейму на левую руку.

Переглянулись зятья: ничего не поделаешь, надо соглашаться. Поставил Нербала своё клеймо каждому на левую руку и предупредил:

- Только голову животного я возьму себе.

Зятья и на это дали согласие. Отрезал Нербала голову косули, а сам приговаривает:

- Голову - долой, вкус - с головой.

Забрал себе Нербала голову, сел верхом на коня, помчался: лев рядом бежит, птица над головой кружит - так и скрылся он с глаз.

А зятья забрали тушку, привезли во дворец. Здесь женщины быстренько сварили мясо, понесли бульон падишаху. Но не помогло ему это средство. Не случайно, видать, Нербала приговаривал тогда: "голову - долой, вкус - с головой". Перешли вкус и целебная сила дичи в голову: а голова-то у Нербалы осталась.

Как только перевалил Нербала через гору, поменял платье, отпустил своих друзей - птицу, коня и льва и пришёл домой с головой косули под мышкой.

Увидели голову садовник и девушка, спрашивают:

- Что это?

- Зятья падишаха подстрелили дичь, а голову отрезали и выбросили. А я её подобрал.

Садовник и девушка переглянулись, подозрительным показалось им всё это, но промолчали.

А Нербала говорит девушке:

- Если хочешь, чтобы отец твой поправился, свари эту голову, а бульон отнеси ему.

Дочери падишаха не хотелось варить голову. Ведь отец даже смотреть в её сторону не желал. Станет ли он есть пищу, которую она приготовила! Если бы ещё еда как еда была. А то - бульон из головы, которую зятья на охоте выбросили.

Однако садовник стал настаивать:

- Сделай лучше, дочка, как Нербала советует: он зря никогда не говорит. Видно есть у него что-то на уме.

Сварила девушка голову, слила немного бульону, понесла во дворец. Но сама к отцу идти не решилась была у неё старая няня, разыскала она её и послала бульон с нею.

Проглотил падишах ложку бульона - в глазах посветлело. Попробовал вторую - вроде ещё легче стало, унялась в горле боль. Ухватил он тогда сосуд обеими руками, выпил всё до донышка и кричит:

- Дайте ещё!

Прибежала няня к младшей дочери падишаха, схватила всю кастрюлю и унесла во дворец. Выпил падишах всё, спать лёг, а утром, проснулся в добром здравии, поднялся на ноги. Весь город тотчас облетела весть: исцелил, мол, падишаха отвар из дичи, что подстрелили его зятья.

Выздоровел падишах окончательно. Призвал к себе няню и спрашивает:

- Скажи, старая, откуда бульон, которым ты меня поила? Он совсем не похож на то варево, что готовили из косули, подстреленной моими зятьями.

Пришлось няне сознаться во всём. Не сказал ничего падишах. И осталось всё в тайне. А зятья, и без того кичливые, совсем теперь носы вверх задрали. До того чваниться стали, что дальше некуда. Прошло ещё некоторое время.

Однажды гонцы принесли весть о том, что снова, как уже бывало, идёт на их город с войском свирепый падишах Дешкювар. Народ встревожился - людям не раз уже приходилось испытывать ужасы этих нашествий.

Падишах вызвал к себе визиря да векиля. Стали снаряжать своё войско. К отпору готовиться. А пока готовились, прошло три дня. Дешкювар окружил город и прислал такое письмо:

"Эй, падишах! Я взял твой город в кольцо. Достаточно одного моего повеления - и воины мои не оставят от города камня на камне. Даю тебе три дня сроку... А условие такое: у меня - двое сыновей. У тебя два зятя. В первый день встретятся в единоборстве мой сын Ханбала и старший твой зять. Во второй день померяются силами мой сын Бейбала и младший твой зять. А на третий день я сам буду драться с тобою. Чья сторона возьмёт верх - та победила в войне и забирает в плен побеждённых. Принимай эти условия, а не то сотру твой город с лица земли, а развалины его засажу редькой".

Собрал падишах придворных, прочитал им письмо. Делать нечего - пришлось им принять условия Дешкювара. Стали зятья готовиться к поединку.

Выстроились наутро войска лицом к лицу. Снарядились и оба падишаховых зятя, выехали на площадь. А Нербала говорит младшей дочери падишаха:

- Пойди к отцу и скажи ему, пусть даст и мне меч и коня. Я, правда, в сражениях никогда не бывал, но не беда: хоть постою среди войска, и то одним ратником больше будет.

Не хотелось идти девушке к отцу: все во дворце плохо относились и к ней, и к Нербале, издевались над ними. А у сестёр и их мужей не было для Нербалы другого имени, как верблюжий сын. Пойдет она сейчас к отцу, а все опять начнут смеяться над нею.

Но Нербала настаивал.

Пошла она тогда прямо к отцу. Так, мол, и так: вели выдать и нам меч и коня.

- Ого!- удивился падишах. - Неужто и в верблюжьем сыне пробудилась честь?

- Почему ты издеваешься над нами, отец? - спросила девушка.

Разозлился падишах:

- Ты должна была стать женою такого человека, который сейчас мог бы войско моё возглавить. А ты кого избрала в мужья? Голодранца! Хотя бы с сестёр пример взяла.

- Ну, что ж, - горько вздохнула дочь. - Не все бывают умными, не все зятья - храбрецами.

Слова дочери задели падишаха за сердце. Вспомнил он про отвар; который прислала она ему, когда он болел, и спросил:

- Скажи-ка. Где ты взяла питьё, которое тогда присылала мне?

Дочь рассказала отцу обо всём:

- Зятья наши изловили косулю, а голову отрубили и выбросили. Нербала подобрал голову, принёс домой. А я из неё для тебя бульон сварила.

- А кто ж тебя надоумил всё это сделать?

- Нербала, - отвечала девушка. - Он сказал: "если хочешь, чтобы отец твой быстрей выздоровел, свари голову, а бульон отнеси во дворец". Я так и поступила.

Ни о чём больше не стал спрашивать дочь падишах. Вызвал он людей, приказал дать Нербале меч и коня.

Послал Нербале военачальник смеха ради хромую клячу и зазубренный ржавый меч. Увидел это садовник и говорит девушке:

- Издеваются они над нами, доченька… Отошлю-ка я всё это обратно. А то увидит Нербала, огорчится.

Не успел садовник промолвить это, вышел из дому Нербала. Увидел он клячу и ржавый меч и расхохотался, да так громко, что садовник и девушка, испугались даже.

Стал старик Нербалу уговаривать:

- Не огорчайся, сынок, не тужи.

- А чего огорчаться, - отвечает юноша. - Пойдём, поглядим, что дальше будет.

Потянули они за собой клячу и двинулись на площадь, впереди - Нербала, за ним - садовник.

Подметальщики убрали площадь, очистили место для схватки.

Забили в барабаны. Отделился от дешкюварова войска Ханбала. Вышел ему навстречу старший зять падишаха.

Взглянул Нербала и сразу понял: Ханбала одержит верх.

- Ты постой здесь, - попросил он садовника. - Я сейчас вернусь.

Выбрался Нербала с площади, свернул в укромный уголок и зажёг перо. А птица - тут как тут:

- Что случилось?

- Прошу тебя, - сказал Нербала, - доставь сюда коня, льва и одеяние.

Не прошло и пяти минут, как всё было готово. Сел Нербала верхом, поднялся на холм, видит: Ханбала уже вяжет руки старшему зятю падишаха.

Забрали люди Ханбалы пленника, повели в свой стан. Загремели победно барабаны в войске Дешкювара. Ханбала горделиво объехал площадь.

Стегнул Нербала скакуна и помчался вниз. Видят все: молнией несётся всадник в белой одежде, на белом коне; рядом с ним - страшный лев, над головою - огромная птица.

Прискакал Нербала на площадь и закричал:

- Не хвастай зря, не кичись, Ханбала. Зять падишаха - я. А тот, кого ты взял сейчас в плен, - всего-навсего один из моих рабов. Не веришь - вели проверить, у него на руках клеймо.

Все услышали эти слова. В стане Дешкювара рокот пошёл, а в стане падишаха все от удивления замерли: кто этот молодец? Знал его только один человек - второй зять падишаха, но он, конечно, и словом не обмолвился.

Дешкювар повелел тотчас осмотреть руки пленника. Осмотрели, видят: на обеих руках по клейму. И решили они: значит правду сказал всадник на белом коне: он и есть, настоящий зять падишаха, а этот, клейменный, всего только раб его.

Снова тревожно забили барабаны. Съехались Ханбала с Нербалой. Но недолго длился поединок. С первого же удара сбил Нербала Ханбалу с коня, спешился сам, связал ему руки и подвёл его к падишаху.

Падишах не узнал Нербалу, потому что тот закрыл своё лицо белым платком. Вручил ему Нербала пленника и сказал:

- Держи его пока в темнице, падишах. Пройдёт день, пройдёт второй, а на третий я попрошу отдать его мне.

Поскакал потом Нербала к стану Дешкювара и предупредил его:

- До исхода единоборья мой слуга останется у вас. Если с ним случится что-нибудь - пеняйте на себя.

Сказав это, Нербала хлестнул коня, хотел умчаться прочь. Но в этот миг брат Ханбалы - Бейбала пустил в него стрелу. Стрела вонзилась в руку Нербалы. Обернулся он и сказал:

- Знаю, эту стрелу пустил Бейбала. Я тоже мог бы достать его стрелой. Но я не вероломен. Встретимся завтра на площади.

Вернулся Нербала к своим, приподнялся на стременах и громко сказал, чтобы слышал весь народ:

- Не бойтесь, люди. Завтра в это же время я снова буду здесь.

Заметил падишах: струится кровь из руки Нербалы. Достал он быстро свой платок, перевязал руку юноше. Стегнул Нербала скакуна и в миг исчез из виду. А как перевалил холм - переоделся, отпустил друзей, направился к садовнику.

- Видал ли ты, сынок, что здесь происходило? - спросил его старик.

- Всё видал, - отвечал Нербала. - Это тот самый юноша, который дал мне неувядаемый букет.

Разошёлся понемногу народ. Вернулся домой и Нербала с садовником. О случившемся сегодня знал уже весь город. Только никто не ведал, кто же этот всадник на белом коне.

Наступила ночь. Нербалу стала мучить рана. Проснулись садовник и девушка. Слышат: стонет Нербала во сне. Подняла девушка одеяло, увидела повязку, всю в крови, сказала старику. Разбудил тот юношу. Понял Нербала: не уйти от вопросов и говорит:

- Утром я на чьё-то копьё наткнулся.

Старик развязал руку Нербалы, смазал рану лекарством, сменил повязку. А платок девушка выстирала и повесила сушить в саду на ветку.

Занялось утро. Все встали. Вновь садовник с Нербалой взяли свою клячу и двинулись спозаранку на площадь.

А падишах проходил по саду и заметил на ветке близ дома садовника свой носовой платок, которым он сам перевязал накануне рану на руке всадника на белом коне.

Позвал падишах дочь и спрашивает:

- Откуда этот платок?

- Вчера наткнулся Нербала на чьё-то копье, - отвечает она ему. - И этим платком ему кто-то перевязал рану.

Задумался падишах, но додумать до конца так и не успел. С площади послышался грохот барабанов. И падишах заспешил туда.

В этот день вышли помериться силами Бейбала и второй зять падишаха. Опять Нербала оставил под удобным предлогом садовника и пробрался за холм.

А верные друзья уже ждут его. Переоделся он, сел верхом, приготовился.

Не прошло и получаса, как Бейбала сбил падишахова зятя с коня, связал ему руки. Пришпорил тут скакуна Нербала. Снова видят люди: мчится всадник на белом коне, несётся рядом огромными прыжками лев, машет над ними крыльями птица.

Влетел Нербала на площадь и возвестил:

- Я и сегодня подшутил над вами. Не с зятем падишаха боролся ты, Бейбала, а с моим рабом. Коли сомневаешься - проверь. И у него на руках мои клейма. Проверили - верно: и у этого обе руки клеймённые. Вновь загрохотали в барабаны. Началась схватка. Сбил Нербала одним ударом Бейбалу с ног, связал ему руки, подвёл к падишаху. Однако в этот раз Нербала был ранен в лоб. Вспомнил падишах про свой платок, вытянул из кармана новый, перевязал им рану юноши.

Вернулся Нербала, с садовником домой, обмыл рану на лбу, приложил к ней лекарство. А платок, как и вчера, девушка выстирала поутру и повесила сушить на ветку дерева, что росло возле их дома.

А падишах в этот раз нарочно прошёл мимо жилища младшей дочери. Глядит - так оно и есть: и второй его платок висит на дереве. Кликнул падишах дочь:

- А это что за платок?

А дочь говорит:

- Вчера на площади Нербала поранил лоб. Этим платком была повязана рана. Я постирала его.

Совсем растерялся падишах; что же это за тайна такая? Но долго размышлять ему был недосуг - ведь сегодня был его черёд бороться с самим Дешкюваром.

Протяжно забили барабаны. Выехал на площадь Дешкювар. Только собрался сесть в седло падишах, как показался всадник на белом коне. Повернулся он лицом к Дешкювару и крикнул:

- Ещё никто из твоих людей не сумел справиться со мной. По правилам, ты должен сперва одолеть меня, а потом уж бороться с моим падишахом. Принимай бой!

У Дешкювара от ярости выступила пена на губах, выхватил он меч, пришпорил коня и ринулся на юношу.

Но не растерялся Нербала. Метнул он аркан, захлестнулась петля на шее Дешкювара. Дернул юноша веревку и стянул Дешкювара с коня.

Крики радости вознеслись к небесам. И друзья, и враги приветствовали победителя.

Поднял Нербала Дешкювара с земли, крепко связал ему руки. А потом опять вскочил на коня и громогласно возвестил:

- Война окончена! Завтра в это время, на этом же самом месте начнём переговоры. Я сам их буду вести!

Возгласы ликования потрясли всё вокруг. Нербала обратился к падишаху Дешкювару:

- Вели привести сюда завтра обоих пленников, которых связали твои люди. И ещё, слышал я, была у тебя жена - дочь погонщика верблюдов. - Так вот, чтобы и она была завтра здесь.

- Где я её найду? - удивился Дешкювар.

- Ищи, где знаешь, - отвечал Нербала. - Но помни: не будет её здесь завтра - собственными руками отрублю голову и тебе, и твоим сыновьям.

Потом юноша обратился к другому падишаху:

- А с твоей стороны пусть будут здесь завтра, кроме тебя, твои визирь, векиль, все три твоих дочери, да ещё старый садовник. Прикажи привести сюда и сыновей падишаха Дешкювара, которые сидят у тебя в плену.

Сказал это Нербала, вскочил на коня и умчался.

Все разошлись, исполненные радости.

Вернулся домой Нербала. А садовник говорит ему:

- Кто бы ни был, сынок, этот всадник на белом коне, великое он сделал дело. Шутка ли: какую резню предотвратил. Да ещё нас на переговоры пригласил.

- Ну, что же, - отвечает Нербала. - Пойдите, послушайте, о чём там говорить будут, а потом и мне расскажете.

Прошла и эта ночь. Рано утром подметальщики привели в порядок площадь. Сошлись люди с обеих сторон, ждут всадника на белом скакуне.

Ровно в назначенный час в белой одежде, на белом коне прискакал на площадь Нербала. По его знаку привели и усадили по одну сторону - Ханбалу, Бейбалу и Дешкювара, по другую - зятьев падишаха. Потом пришли падишах, визирь, векиль, падишахские дочери и садовник. Привели и мать Нербалы. Бросил он на неё взгляд, будто невзначай, а у самого сердце кровью облилось: совсем она состарилась, высохла - одни кости кожей обтянуты.

Выехал Нербала на середину площади, чтобы все его видели, и спросил громким голосом:

- Вы, наверное, все хотите знать, кто я такой?

- Очень, очень хотим! - послышалось со всех сторон.

- Двое из тех, кто находится здесь, среди вас, знают меня таким, каков я сейчас: пусть они поднимутся! - приказал Нербала.

Никто не встал. Тогда Нербала повысил тон:

- Теперь поздно стыдиться. Не встанете сами - схвачу за горло, силой подниму!

Переглянулись два падишаховых зятя. Нехотя встали.

- Это - мужья твоих дочерей, - обратился к падишаху Нербала. - Ты выдал своих дочерей за них потому, что они проявили геройство, раздобыв для девушек букеты невянущих цветов. Пусть знают все: эти букеты дал им я. А взамен поставил им на правые руки клейма.

Закатили им правые рукава - точно: клейменные руки.

А Нербала продолжал:

- Второй раз они отличились, когда ты заболел. Они принесли для тебя дикую косулю, которую поймал и дал им я. А я заклеймил их левые руки.

Обнажили зятья левые руки - и на них клейма стоят.

- Ну, а какие они вояки - это вы все сами видели. Не будь меня, сидеть бы в плену и им и самому падишаху.

- Правильно! - закричали все. - Верно!

- А теперь - глядите, кто я такой! - воскликнул юноша, открыл лицо и сбросил с себя белое одеяние, в которое он был облачён поверх обычного платья.

Посмотрели люди и ахнули: Нербала перед ними! Захлопал народ от радости в ладоши. А старик-садовник и младшая дочь падишаха бросились друг другу в объятия и заплакали от счастья, будто малые дети.

Повернулся Нербала в сторону Дешкювара и его сыновей и спросил:

- Ну, а вы узнаёте меня?

Но не могли его узнать ни Дешкювар, ни сыновья его Ханбала и Бейбала.

Приблизился он к матери:

- А ты? Узнаёшь?

Посмотрела она на юношу, прикрыла веками глаза. Потом открыла их, и бросилась к юноше:

- Нербала! Сын мой!

- Где ты была всё это время, мать? - ласково спросил её Нербала.

- Падишах Дешкювар, отдав тебя дервишу, заточил меня в тюрьму. Я просидела в темнице до вчерашнего вечера.

Понял, наконец, падишах Дешкювар, что перед ним его сын Нербала. Вскочил он и устремился к нему:

- Нербала! Мой сын!

Но Нербала оттолкнул его прочь.

- Если бы ты считал меня сыном, не принёс бы в жертву дервишу-людоеду.

А потом, обратясь ко всему народу, сказал:

- И эти, и те всегда надо мной издевались. И имени мне не было другого как верблюжий сын. А всё потому, что вот эта женщина, моя мать, не ханского или бекского рода, а дочь простого погонщика верблюдов. Из-за этого падишах Дешкювар отдавал предпочтение другим своим сыновьям, рождённым от высокородных женщин, а меня отдал дервишу, и мать мою бросил в темницу. А вот этот падишах выгнал из дома младшую дочь за то, что она отнеслась ко мне с уважением, как к человеку, хотел подвергнуть наказанию старого человека, садовника, усыновившего меня. Теперь все эти люди в моих руках. Я имею право их уничтожить. Но я не стану их убивать. Я заклеймлю им лбы. Пусть все люди видят и знают, что наказаны они за свою жестокость.

Нербала обернулся к садовнику:

- Поднимись-ка, дедушка, влепи им по клейму прямо в лоб.

Встал старый садовник, припечатал черным клеймом Нербалы лбы обоих падишахов, визиря с векилем, двух падишахских сыновей, двух падишахских дочерей, да двух зятьев падишаха.

А Нербала сказал на прощанье народу:

- Я буду жить вот в том замке, что стоит в ущелье, меж двух гор. Если кто вас посмеет обидеть - дайте мне знать.

Сказал он это, забрал свою мать, старика-садовника, младшую дочь падишаха и вместе со своими друзьями - белым конем, львом и птицей удалился в обиталище в расселине гор.

Сказывают, что пока был жив Нербала, никто из страха перед ним не смел чинить людям зло.