Сын визиря

(Босния)

У богатого визиря был единственный сын, юноша скромный и поведения примерного. Но вот однажды старика визиря поразил смертельный недуг. Ничего не поделаешь - старость не радость. Понимал визирь, что пробил его последний час, позвал к себе жену и обратился к ней с такими словами:

- Чувствую, мне уже не подняться с постели. Еще немного - и я переселюсь в иной мир. Слава богу, сын у нас хороший, да кто его знает, каким он станет, ведь человек - загадка неразгаданная, а тем более юноша с горячей головой. Мало ли что ему на ум взбрести может, еще промотает наследство, и не сладко тогда тебе придется на старости лет. Потому-то я и хочу, чтобы ты взяла вот эти три ключа от потайных комнат и хранила их, как святыню. Держи у себя, и ты ни в чем не будешь знать нужды.

Жена визиря приняла ключи, а через несколько дней старый визирь скончался.

Сын, как того требовал обычай, устроил отцу пышные похороны. Каждый день он посещал отцовскую могилу и каждый день читал там новую молитву.

Визирь держал троих слуг; все трое получали большое жалованье, но на смертном одре визирь позабыл про них и не оставил никакого распоряжения. Обеспокоились слуги: а ну как молодой хозяин не захочет платить им жалованье, какое положил старый визирь? Стали они гадать, как бы похитрее выманить деньги у юноши и убраться с этими деньгами подобру-поздорову. Тут самого молодого из слуг осенила хитрая мысль, и он сказал:

- Успокойтесь! Я подпою визирева сына, и он нам выплатит жалованье сполна. Эге! Не отвертится, голубчик, мы выудим по меньшей мере половину его состояния!

На следующий день сын визиря отправился, как обычно, читать молитвы на отцовскую могилу, а слуга с кувшином ракии в узелке прокрался на кладбище следом за ним. Юноша принялся за молитвы, а слуга уселся неподалеку на чье-то надгробье, ногу на ногу закинул, осторожно развязал шаль, в которой был кувшин, и стал ракию прихлебывать. Сын визиря заметил слугу, но не хотел прерывать молитву, а когда закончил ее, спрашивает:

- Что ты здесь делаешь?

- Да вот, - отвечает ему слуга, - в этой могиле похоронен мой батюшка, а я сижу и смотрю, как ему там хорошо в раю среди божьих угодников.

- Послушай, как же это тебе удается отца своего видеть, когда он на том свете? Я вот каждый день прихожу на кладбище и читаю молитвы, а отца своего все равно не вижу!

- Дорогой наследничек! Вот бы ты отхлебнул чудесной водицы, и увидал бы своего батюшку!

Юноша полюбопытствовал, что это за чудесная вода, и попросил у слуги глоточек, но слуга ответил:

- Э-э, нет, не могу! Водица очень дорогая!

- Ну и что ж из того! Я заплачу! Батюшка, слава богу, оставил мне довольно денег и добра всякого. Мне, слава богу, скупиться не приходится!

- Ну, коли так, я согласен. Плати десять дукатов и единым духом осуши кувшин - вот и увидишь своего отца!

- Держи деньги! - воскликнул юноша и отсчитал слуге десять дукатов, а потом поднес кувшин к губам и осушил его до дна.

Выпита ракия. Позабыл визирев сын про батюшку и про святых угодников. В мгновение ока захмелел. Пил он до вечера, на следующий день с утра опять взялся за выпивку и скоро превратился в горького пьяницу, - хуже его во всем городе не было. Настоящий пропойца! Продаст, бывало, клочок земли - и прямиком в корчму, и не вылезает оттуда, пока не спустит все до последнего гроша. Так и шли дни за днями, а сын визиря знай себе землю разбазаривает. За несколько лет промотал он все отцовское наследство и впал в крайнюю нужду. Не зная, куда податься, нанялся он с отчаяния в пекарню. Но и здесь пришелся не ко двору, не вышло из него путного пекаря, и хозяин поставил его за прилавок продавать хлеб. Между тем в городе каким-то образом проведали, что у вдовы визиря есть потайные комнаты; стал народ о них шептаться, и докатилась молва до визирева сына. Вот как-то раз пришел он к матери и попросил дать ему ключ хотя бы от одной потайной комнаты. Ну, мать - как все матери, пожалела сына и дала ему ключ. Отпер юноша дверь, и что ж он видит! Стоит посреди комнаты сундук - не сундук, а жалкая развалюха - и цыган за него ломаного гроша на дал бы! В сундуке пусто; лишь в одном отделенье завалялся какой-то кошелек.

"Вот так штука! - подумал юноша. - Значит, и отец мой был когда-то таким же бедняком, как и я. Ну да ладно. Возьму кошелек. Буду в нем держать хозяйские деньги!" И сунул кошелек в карман.

Вернулся он в лавку, стал деньги в кошелек опускать, - что за диво! Бросает гроши, а они превращаются в золотые дукаты.

-Аллах рахметиле! Упокой бог его душу! - ликуя, сказал себе юноша. - Отец оставил мне такое богатство, что и вовек его не потратить!

На следующий день утром глашатай объявил народу, что султан выдает замуж: свою дочь и потому разрешает горожанам пройти перед невестой - кто ее рассмешит, тому она и достанется в жены. За право переступить порог ее покоя каждый должен заплатить десять кошельков денег. Сын визиря едва дослушал глашатая, побежал во дворец, отсчитал десять кошельков и прошел перед дочерью султана; но она и глазом не повела, а уж про улыбку и говорить не приходится. Сын визиря снова вернулся к дверям ее комнаты, отсчитал еще десять кошельков, но и на этот раз его постигла неудача. Он и в третий раз явился к дочери султана. Увидела она его и говорит:

- Э, парень, парень! И не жаль тебе швырять такие деньги на ветер?

- Ничуть! - возразил он. - Покойный батюшка оставил мне чудесный кошелек, - в нем деньги не переводятся.

- А где же тот кошелек?

- Вот он! - ответил юноша и, достав кошелек из кармана, протянул его дочери султана. Стоило кошельку перейти в руки султанской дочери, как она тут же выгнала юношу вон.

Не было теперь человека на свете несчастней его! Вернулся бедняга к своему хозяину, снова стал в пекарне хлебом торговать. На следующий день пошел он к матери и попросил отдать ему ключ от второй комнаты. Ну, мать - как все матери! - отдала ему ключ. Отомкнул сын визиря комнату; а там сундук стоит, а в сундуке шаровары валяются, да такие рваные, что и цыган бы ломаного гроша за них не дал!

"Боже мой, что теперь будет!" - в растерянности подумал юноша, надел шаровары и зашагал к своей лавке. Пришел и спрашивает хозяина:

- Ну, что мне делать?

Хозяин огляделся по сторонам, потому что голос-то он слышит, а работника своего не видит, и закричал:

- Да где ты? Я тебя не вижу!

Тут догадался визирев сын, что шаровары на нем не простые, а волшебные - невидим он в них для чужих глаз. Отошел он в сторонку, снял шаровары, а потом явился к хозяину, и тот оставил его хлебом торговать.

Когда стемнело, визирев сын надел чудесные шаровары и - прямиком во дворец султана. Миновал невидимкой грозную стражу и пробрался в покои к дочери султана. Стал ее юноша ласкать да целовать. Красавица ничего понять не может, - ведь она никого не видит, стала она молить и заклинать, чтобы незримый гость назвался и объяснил ей, кто он.

- Я - тот самый юноша, - ответил визирев сын, - у кого ты отняла кошелек, и не отпущу тебя до тех пор, пока ты мне кошелек не отдашь и не пообещаешь выйти за меня замуж.

- А разве ты не получил мое письмо? - тут же нашлась девушка. - Я тебе сразу написала, чтобы ты возвращался и женился на мне. Просто мне захотелось испытать тебя. А теперь сознайся, что за новое волшебство у тебя завелось, и почему я тебя не вижу?

- Э-э, моя милая! Есть у меня чудесные шаровары, - стоит мне их надеть, и я становлюсь невидимкой.

- Сними их, - попросила дочь султана, - давай с тобой посидим да потолкуем в свое удовольствие. Ты мне с первого взгляда понравился, и я сразу решила, что мы с тобой поженимся!

Визирев сын снова попался на хитрость, снял чудесные шаровары и отдал их девушке. Тут она закричала, зашумела - накинулись на юношу слуги, и он едва ноги унес.

На следующий день отправился он к своей матери и попросил последний ключ - от третьей потайной комнаты. Мать рассудила про себя так:

- Раз от первых двух комнат никакого проку не было, не будет и от этой! - и отдала ключ сыну.

Отпер юноша дверь, видит - стоит в комнате старый сундук, а в сундуке свирель. Дунул в нее визирев сын - что-то сейчас будет? - и к нему выскочили два арапа.

- Приказывай, господин! - закричали они.

Сын визиря привык ко всяким чудесам и потому, нимало не смутившись, заявил:

- Повелеваю вам собрать такое войско, какого от века не запомнила султанская земля, и выстроить его завтра спозаранку на холмах против Стамбула!

- Будет исполнено! - молвили арапы с поклоном и пропали.

На заре гонцы доложили султану, что какой-то великий шах подошел к Стамбулу с огромным войском и грозит разорить весь город. Проверил султан донесения гонцов - видит, верная весть, и перепугался до смерти. Созвал он большой совет: решать, мол, надо, что делать, как быть?

А дочка султана сразу догадалась, что все это проделки сына визиря, потихоньку выбралась она из дворца, переоделась в мужской наряд, вскочила на арабского коня и понеслась в неприятельский лагерь. Стража схватила ее и привела к визиреву сыну, девушка открылась ему и стала осыпать упреками за то, что он так поспешно бежал в прошлый раз.

- Я ведь пошутила! - уверяла она юношу. - А потом не могла тебя разыскать.

Сын визиря и на этот поверил ей; девушка же, смекнув, что он у нее в руках, принялась выспрашивать, каким новым волшебством он завладел. Юноша вытащил из кармана свирель, но в руки дать отказался. Султанская дочь, не дав юноше опомниться, выхватила свирель и стукнула его по голове. Зашатался парень и рухнул на землю без чувств. А султанская дочь дунула в свирель, перед ней в тот же миг предстали арапы и спросили, что ей угодно.

- Повелеваю вам, - ответила девушка, - распустить все это войско. Какая в нем нужда?

Не успела дочь султана и в ладоши хлопнуть, как уж войско исчезло, словно его никогда и не бывало; вскочила она на коня и умчалась в Стамбул, захватив с собой свирель. А бедный простофиля, обобранный до нитки, остался лежать на бугре. Придя в себя, стал юноша гадать, куда ему податься, и решил попроситься к своему старому хозяину. Изругал его пекарь, выбранил последними словами да - с паршивой овцы хоть шерсти клок - снова поставил хлебом торговать.

Как-то раз зимним утром сын визиря отправился навестить свою старую мать, но не застал ее дома. Вышел юноша в сад погулять. Вдруг в одном укромном уголке видит чудо из чудес: обвилась виноградная лоза вокруг черешни, и обе прямо ломятся от плодов.

- Благодарение богу! - воскликнул визирев сын.

- Чего только не было у моего отца. Шуточное ли дело - среди зимы на черешне ягоды уродились! И с этими словами пораженный юноша сорвал одну ягодку, потом другую и отправил в рот.

Не успел он их проглотит, как на голове у него проклюнулись рожки и, прежде чем он успел сосчитать до десяти, выросли на целый аршин.

- Этого мне еще недоставало! - вздохнул юноша, проклиная черешню на чем свет стоит, но, взглянув на ягоды, подумал: "А, куда ни шло, все равно пропадать, съем еще и две виноградинки. У кого завелась пара рожек, тому и четыре рога не повредят!" И что бы вы думали?! Стоило юноше проглотить виноградины, как рога исчезли, будто кто их смахнул рукой.

- О великий боже! - воскликнул юноша. - Помоги мне, великий боже! Если будет на то милость твоя, верну я себе и кошелек, и шаровары, и свирель!

Набрал визирев сын полную корзинку черешен и пошел во дворец. Тут столкнулся он с шустрым мальчишкой. Юноша велел мальчику снести корзинку с ягодами султану и никому другому ее не отдавать. Получишь, мол, от султана щедрую награду, - сказал юноша. Ребенок поручение выполнил. Султан страшно удивился, что ему среди зимы принесли черешни, и, даже не спросив мальчишку, откуда они взялись, отсыпал ему кучу денег и отпустил домой.

Султану захотелось удивить своих домочадцев, и до ужина он припрятал черешню. Вот отужинало семейство, и султан выставил корзинку на стол - все только диву даются да ягодами угощаются. Но скоро пришлось им еще больше изумиться, потому что у каждого на голове выросло ровно столько рогов, сколько он ягод съел. Султан впал в отчаяние. Экая напасть! И его самого и все семейство обезобразили рога, особенно же досталось его дочери - она до черешен была великой охотницей и отправляла ягоды в рот полной пригоршней. Ну и красавцы - один страшнее другого! От стыда не смеют глаз поднять; послал султан несколько ягод верховному муфтию - и у муфтия выросли рога. Ума не приложит султан, как ему из беды выбраться, как от диковинной болезни излечиться, чтоб никто о том не узнал.

Для сына визиря настал заветный час. Облачился он в одеяние шейха и отправился во дворец. Просит слуг допустить его к султану. Да куда там! Слуги и слышать о том не хотят - им самим запрещено переступать порог его покоев. Видеть повелителя разрешалось лишь одному прислужнику, и тот заявил, что султан никого не принимает.

- Ступай к своему господину и передай ему, что мне явился во сне посланец божий и сказал, чтобы я исцелил нашего повелителя от болезни, которой он страдает!

Повеселел слуга, кинулся с таким приятным известием к своему господину, и султан приказал впустить шейха. Шейх велел султану закрыть глаза. Султан закрыл глаза, а юноша сунул ему в рот две виноградинки - рога в миг отвалились, словно их и не бывало. Точно таким же способом вылечил шейх всех домочадцев, и осталось ему исцелить только дочь султана. Подошел он к девушке и говорит:

- О нет, ее я лечить не берусь, слишком она большая грешница!

Султан давай молить шейха, давай улещать его на все лады: шутка ли сказать, единственная дочь у султана, да кто ее замуж возьмет теперь с такими рогами?

- Хорошо, вылечу я ее, - согласился визирев сын. - Пусть только сознается, не присвоила ли она себе чужое добро?

Девушка долго отпиралась, но сын визиря сказал, что не исцелит ее до тех пор, пока она не вернет кошелек, шаровары и свирель. Пришлось дочери султана во всем признаться, и юноша снова стал обладателем своих волшебных вещей. Визирев сын себя не помнил от счастья! Рассказал он султану, что произошло между ним и его дочерью, и воскликнул:

- О, великий султан! Если ты не отдашь мне в жены свою дочь, я ее не стану лечить!

"Если я не отдам ее замуж за этого юношу, другие-то ее не возьмут - ведь рогатая жена никому не нужна", - рассудил про себя султан, а вслух воскликнул:

- О лучшем зяте я и не мечтал! Будьте, дети, счастливы!

Сын визиря велел девушке съесть столько виноградин, сколько было у нее рогов, а потом обвенчался с ней. И если только не умерли они, то и до сей поры живут в добром согласии.