В некоем царстве жил-был старик со старухою в великой бедности. Ни много ни мало прошло времени - померла старуха. На дворе зима стояла лютая, морозная.
Пошел старик по соседям да по знакомым, просит, чтоб пособили ему вырыть для старухи могилу; только и соседи и знакомые, знаючи его великую бедность, все начисто отказали. Пошел старик к попу; а у них на селе был поп куда жадный, несовестливый.
- Потрудись, - говорит, - батюшка, старуху похоронить.
- А есть ли у тебя деньги, чем за похороны заплатить? Давай, свет, вперед!
- Перед тобой нечего греха таить: нет у меня в доме ни единой копейки! Обожди маленько, заработаю - с лихвой заплачу, право слово, заплачу!
Поп не захотел и речей стариковых слушать:
- Коли нет денег, не смей и ходить сюда!
"Что делать, - думает старик, - пойду на кладбище, вырою кое-как могилу и похороню сам старуху".
Вот он захватил топор да лопату и пошел на кладбище; пришел и стал могилу готовить: срубил сверху мерзлую землю топором, а там и за лопату взялся. Копал, копал и выкопал котелок, глянул - а он полнехонько червонцами насыпан, как жар блестят! Крепко старик возрадовался: "Слава тебе господи! Будет на что и похоронить и помянуть старуху". Не стал больше могилу рыть, взял котелок с золотом и понес домой.
Ну, с деньгами знамое дело - все пошло как по маслу! Тотчас нашлись добрые люди: и могилу вырыли, и гроб смастерили; старик послал невестку купить кушаньев и закусок разных - всего, как должно быть на поминках, а сам взял червонец в руку и потащился опять к попу.
Только в двери, а поп на него:
- Сказано тебе толком, старый, чтоб без денег не приходил, а ты опять лезешь!
- Не серчай, батюшка! - просит его старик. - Вот тебе золотой - похорони мою старуху, век не забуду твоей милости!
Поп взял деньги и не знает, как старика принять-то, где посадить, какими речами умилить:
- Ну, старичок, будь в надеже, все будет сделано.
Старик поклонился и пошел домой, а поп с попадьею стал про него разговаривать:
- Вишь, говорят: беден, беден! А он золотой отвалил. Много на своем веку схоронил я именитых покойников, а столько ни от кого не получал...
Собрался поп со всем причетом и похоронил старуху как следует.
После похорон просит его старик к себе помянуть покойницу. Вот пришли в избу, сели за стол, и откуда что явилось: и кушанья, и закуски разные - всего вдоволь! Гость сидит, за троих обжирается, на чужое добро зазирается.
Отобедали гости и стали по своим домам расходиться; вот и поп поднялся. Пошел старик его провожать, и только вышли на двор, поп видит, что со стороны никого больше нету, и начал старика допрашивать:
- Послушай, свет! Покайся мне, не оставляй на душе ни единого греха - все равно как перед богом, так и передо мною: отчего так скоро сумел ты поправиться? Был ты мужик скудный, а теперь, на поди, откуда что взялось! Покайся-ка, свет! Чью загубил ты душу, кого обобрал?
- Что ты, батюшка! Истинною правдою признаюсь тебе: я не крал, не грабил, не убивал никого; клад сам в руки дался!
И рассказал, как все дело было.
Как услышал эти речи поп, ажно затрясся от жадности; воротился домой, ничего не делает - и день и ночь думает: "Такой ледащий мужичишка и получил этакую силу денег. Как бы теперь ухитриться да отжилить у него котелок с золотом?"
Сказал про то попадье; стали вдвоем совет держать и присоветали.
- Слушай, матка! Ведь у нас козел есть?
- Есть.
- Ну ладно! Дождемся ночи и обработаем дело, как надо.
Вечером поздно притащил поп в избу козла, зарезал и содрал с него шкуру - со всем, и с рогами и с бородой; тотчас натянул козлиную шкуру на себя и говорит попадье:
- Бери, матка, иглу с ниткою, закрепи кругом шкуру, чтоб не свалилась.
Попадья взяла толстую иглу да суровую нитку и обшила его козлиною шкурою.
Вот в самую глухую полночь пошел поп прямо к стариковой избе, подошел под окно и ну стучать да царапаться. Старик услыхал шум, вскочил и спрашивает:
- Кто там?
- Черт...
- Наше место свято! - завопил мужик и начал крест творить да молитвы читать.
- Слушай, старик! - говорит поп. - От меня хоть молись, хоть крестись, не избавишься; отдай-ка лучше мой котелок с деньгами, не то я с тобой разделаюсь! Ишь, я над твоим горем сжалился, клад тебе показал - думал: немного возьмешь на похороны, а ты все целиком и заграбил!
Глянул старик в окно - торчат козлиные рога с бородою: как есть нечистый! "Ну его совсем и с деньгами-то! - думает старик. - Наперед того без денег жил и опосля без них проживу!"
Достал котелок с золотом, вынес на улицу, бросил наземь, а сам в избу поскорее. Поп подхватил котел с деньгами и припустился домой.
Воротился.
- Ну, - говорит, - деньги в наших руках! На, матка, спрячь подальше да бери острый нож, режь нитки да снимай с меня козлиную шкуру, пока никто не видал.
Попадья взяла нож, стала было по шву нитки резать - как польется кровь, как заорет он:
- Матка! Больно, не режь! Матка! Больно, не режь!
Начнет она пороть в ином месте - то же самое! Кругом к телу приросла козлиная шкура.
Уж чего они ни делали, чего ни пробовали, и деньги старику назад отнесли - нет, ничего не помогло: так и осталась на попе козлиная шкура.