Три златорунных барана

Венгерская сказка

Было ль, а может, и не было, жил на свете молодой пастух, жил не тужил - да и с чего бы ему тужить, ежели пас он собственную отару, а в той отаре было овец девяносто девять голов да три златорунных барана*. Вся отара была хороша, а уж этим трем баранам в целом свете равных не сыскать, сам король таким позавидовал бы. Но и пастух цену им знал, берег как зеницу ока. Даже спал, словно заяц, вполглаза: одним глазом спит, другим за баранами приглядывает.

*(...три златорунных барана - бараны с драгоценной золотой шерстью)

Но вот настала зима, надо с овцами в загон возвращаться, да вот беда: плохие в том году уродились травы, нет сена нигде, ни за какие деньги не купишь. Что делать? Пропадут и овцы, и бараны златорунные от бескормицы! "Нет, - думает пастух, - сиднем сидеть да охать - делу не подмога, погоню отару куда глаза глядят, может, и найду места побогаче, прокормлю животных до весны".

Двинулись они в путь. Впереди три барана златорунных бредут, блеют жалобно, ведь два дня уже клочка сена не видели. Долго ли шли, коротко ли, пришли в лес дремучий. А посреди того леса - большая-пребольшая поляна, и по всей поляне стога сена стоят, столько их там было, что не сосчитать.

Ох и обрадовался пастух! "Ну, - говорит себе, - дальше нипочем не пойду, ничьего приказа, даже короля - да хоть Понтия Пилата* самого! - не послушаюсь! Чье б сено ни было, здесь останусь". Мигом разбросал пастух вилами ближний стожок - овцы на него так и накинулись, все подобрали, до последней травинки.

*(Понтий Пилат - римский наместник в Иудее (26-33 гг. н. э.), который, согласно христианской легенде, утвердил смертный приговор Иисусу Христу)

Так целый день прошел: пастух стожки один за другим по поляне раскидывает, овцы следом идут, насыщаются. А кругом - ни души.

На другой день, едва рассвет занялся, выходит на поляну великан, да такой громадный - небо головой задевает! - и говорит пастуху злобно так:

- Как посмел ты, человечье отродье, мое сено своим овцам скормить?!

У бедного парня душа в пятки ушла: долго ли этакому великану человека прикончить? Ногой наступит - сразу и дух вон.

- Не серчайте, сударь, великан дядюшка, заплачу я вам за то сено, что мои овцы съели, - говорит пастух великану.

- Мне твои деньги ни к чему, - отвечает великан. - А ну-ка, быстро тридцать три овцы зарежь да одного барана златорунного. И зажарь их всех поживее, потому как я нынче еще не завтракал.

Что было делать пастуху? Зарезал он, бедная головушка, тридцать три овцы драгоценных да одного барана златорунного. Чуть сердце от горя не разорвалось, когда в барана пришлось нож всадить. Великан вытащил на поляну большущий котел, побросали они в котел гору мяса, развели под котлом огонь, да такой, что в семидесяти окрестных странах костер виден был. Вмиг поспело мясо, великан вынул из-за голенища ложку и хотите верьте, хотите не верьте - только три раза зачерпнул, а в котле уж ни кусочка малого не осталось! Повернулся великан и, слова не сказавши, ушел, словно его и не было.

"Ну, - думает пастух, - дорого же я заплатил за это сено!" Подумал, подумал: остаться ли? Дальше податься ли? Решил с места не трогаться. Пусть, коль на то пошло, великан и остальных овец сожрет, ему, пастуху, уже все равно.

Разбросал он еще два-три стожка, накормил овец до отвала. На другое утро опять является великан. Кричит пастуху еще издали:

- Скорее, парень, скорее, зарежь тридцать три овечки да одного барана златорунного, я нынче еще не завтракал!

Что делать? Заколол пастух еще тридцать три овцы да одного барана. Великан и в этот раз трижды ложкой зачерпнул, все варево сожрал и подался своей дорогою, сытый, довольный.

Осталось у пастуха тридцать три овечки и один-единственный баран златорунный. Не мог он, бедный, смотреть на них, сердце кровью обливалось. Если и этих великан сожрет, останется он ни с чем, по миру пойдет, сирый и одинокий.

Наступило третье утро - и что же? Опять является великан, кричит еще издали:

- Э-ге-гей, пастух, э-ге-гей! Они еще живы, овцы твои? А ну, быстро забей всех до одной, и барана тоже, а не то умрешь страшной смертью!

Взмолился пастух, стал пощады просить, хоть последнего добра не лишать, но великан и слушать не стал, хвоста овечьего и того не уступил.

- Ты, парень, вот что, - гаркнул великан гневно, - ты мне перечить не смей, а коль не освежуешь овец, да быстро, быть тебе самому в котле!

Забил пастух последних своих овец и барана последнего, покидал в котел гору мяса, стоит у костра, жердью большой в котле мешает. Горько ему.

А великан тем временем вздремнуть решил у костра.

"Ну, погоди ж, ненасытный, - думает пастух, - этого мяса тебе не видать как своих ушей". Зачерпнул он ложкой великаньей кипящего жиру да и плеснул великану в глаза. Взревел великан, подскочил, стал по поляне метаться, топает ножищами - пастуха норовит раздавить.

- Попадись только в руки мне, человечье отродье, - вопит великан. - Ослепил ты меня, но и тебе не поздоровится!

Шарил-шарил великан по поляне, ножищами топал и туда и сюда поворачивался, да только не было ему удачи. Сообразил он наконец, что эдак не поймать ему пастуха до скончания века - зрячему увернуться недолго. Стал великан парня улещивать, посулами разными завлекать:

- Лишил ты меня света божьего, так будь же поводырем мне, а я тебя за то щедро вознагражу - только руку мне дай!

- Ну уж нет, - пастух отвечает, - ты ведь и меня съесть грозился. Да как бы не так!

Тогда великан ему и говорит:

- Вижу я, пастух, тебя не перехитрить. Ну что же, ступай себе с миром. А за то, что я тебя твоей отары лишил, получай в награду кольцо - не хочу я в долгу оставаться. Наденешь кольцо на палец, оно тебе хорошую службу сослужит.

Бросил великан кольцо, пастух подхватил его и поскорей на мизинец надел. А кольцо как закричит:

- Сюда, сюда, слепой великан! Сюда, сюда, слепой великан!

Испугался пастух - злодей-то прямо на голос кольца идет! Что теперь делать? Еще миг - и раздавит его слепой великан. Пастух хочет снять с пальца кольцо и так тянет и эдак, а оно ни в какую не подается - словно приклеилось! Совсем пастух отчаялся, вытащил из кармана нож и отхватил мизинец. А на краю поляны, чтоб не забыть, озеро было бездонное, пастух и бросил туда мизинец вместе с кольцом; кольцо все кричит и кричит свое, да только уже из озера:

- Сюда, сюда, слепой великан! Сюда, сюда, слепой великан!

Шагнул великан за кольцом, да и канул в бездонное озеро, только его и видели.

- Ну, этот мне боле не страшен, - сказал пастух, - надо теперь из чащобы выбраться, к людям прибиваться.

И пошел пастух сквозь дремучий лес, шел смело и весело, - а навстречу ему черный медведь, огромный да страшный!

Парень было бежать, а медведь ему говорит:

- Постой, не спеши, все равно не убежишь от меня. Надобно мне с тобой рассчитаться. Знаешь ли, кто я такой? Я родной брат того великана, которого ослепил ты. Мог бы и сразу тебя погубить, да мне не к спеху, живи покуда. Но знай: женитьба, семья не для тебя. Если осмелишься запрет мой нарушить, на краю света тебя разыщу и смерти предам, да такой, что самой смерти страшнее.

- Где уж мне о женитьбе думать, - отвечает пастух медведю. - Да и какая девушка пойдет теперь за меня, сиротину нищего?

Повесил голову парень, бредет сам не зная куда: зачем ему жизнь такая, если уж и жениться нельзя?

Шел он, шел, вышел на опушку леса, видит - домишко стоит, и живет в том домишке вдова с единственной дочерью. Постучался пастух, вошел, поздоровался; вдовица спросила, куда он путь держит.

- Я работу ищу, почтенная тетушка, - отвечает ей парень, - вот хоть к вам бы пошел, если б взяли.

Видит вдова: парень скромный, наняла его. Год проходит, другой год проходит, а пастух все у вдовы живет. Не хочет с местом расстаться, потому как полюбил всей душой дочь хозяйскую. Девушка тоже его полюбила. Однажды решился он, попросил у вдовы руки девушки. А та и словечка против не сказала: коль друг дружку любите, так и живите счастливо до самой могилы.

Отшибла любовь память у пастуха, забыл он про запрет, медведем наложенный. Радостный, повел девушку в церковь венчаться.

Да не успели они в церковь войти, как услышали рык ужасный. Испугался пастух - не иначе медведь это! А тут и вправду медведь преогромный с горы катится и прямо к церкви бежит!

Говорит пастух своей нареченной:

- Прощай, любовь моя, сердце мое, приходится нам расстаться. Забыл я, что нельзя мне жениться. Видишь медведя? Как только мы в церковь вступим, убьет он меня!

Плакал пастух, горько плакала девушка, попрощались они. А чтоб никогда не забыть друг друга, разломили пополам колечко, разорвали пополам платочек, половину кольца и платочка девушка взяла, другую половинку парень на груди спрятал. Заплакал опять да и пошел по свету скитаться.

- Теперь уж, - сказал, - прямо пойду на край света.

А медведь ему вдогонку кричит:

- На этот раз спасся ты, но ничего, я тебя и под землей найду, от меня не уйдешь!

Идет-бредет бедный пастух, семью семь стран миновал, через горы высокие, ущелья глубокие перебрался. Однажды видит - домик стоит. Вошел он, а там седой старик сидит, да такой старый, согбенный, что носом в колени упирается.

Поздоровался пастух:

- Бог в помощь, дедушка!

- Ну, сынок, твое счастье, что дедушкой назвал меня, - говорит ему седой старик, - иначе не быть тебе живу. Какими судьбами забрел сюда, куда и птица не залетает?

Рассказал пастух старику про все свои беды-печали:

- Не знаю, что мне делать, как быть, жениться хочу, да черный медведь не дает, куда ни пойду, за мной по пятам следует.

Говорит пастуху старик:

- Помочь твоей беде не могу, сынок, а дам я тебе кольцо. С этим кольцом ступай вон в ту сторону. Отсюда в двух днях пути живет человек еще постарше меня. Ты ему покажи, что я дал тебе, может, и он что-нибудь даст.

Поблагодарил парень старика за кольцо и пошел дальше. Два дня шел и пришел как раз туда, куда старик указал. Увидел старика, да такого старого - тому первому за отца сошел бы.

Поздоровался пастух:

- Доброго вечера вам, дедушка!

- Твое счастье, парень, что дедушкой назвал меня! Ну, говори, сынок, каким ветром тебя сюда занесло?

Поведал ему пастух, что и как, и того не утаил, что дорожку сюда ему другой старик указал, еще и кольцо дал.

Старик говорит:

- И я, сынок, кроме кольца, ничего другого дать тебе не могу. Спрячь его, не потеряй. Еще два дня пройдешь, увидишь дом, а в нем старика еще старее меня. Может, и он тебе что-нибудь даст.

Пошел пастух дальше, нигде не останавливался, наконец дом увидел. В доме сидел в кресле седой старик с большой книгою на коленях - читал. Пастух поздоровался, старик поднял голову и говорит:

- Хо-хо, сто лет не видал я в этих краях человека! Для чего же ты, бедный человек, сюда явился?

Пастух все ему рассказал.

- Ладно, сынок, не горюй. И я тебе кольцо дам, положи к двум другим. А теперь ступай дальше, иди, пока не дойдешь до развилка. Там, где дорога разделится надвое, увидишь между ними взгорок. Положи на взгорок все три кольца, а сам на них ложись да спи. Только гляди, до утра не вставай! Утром проснешься, около себя трех собак увидишь. Покличь их по имени каждую. Одна - Всезнай, вторая - Догляд, третья - Всехдавиш. С ними иди куда хочешь, медведя не бойся.

От души поблагодарил пастух старца за добрый совет, попрощался и дальше пошел. На другой день под вечер к развилку пришел, взгорок увидел. Достал он три кольца из-за пазухи, улегся на них и спал до утра. Утром проснулся - рядом три собаки лежат, да такие огромные - печки не меньше! Назвал он каждую по имени, они тотчас вскочили, а пастух хорошенько приметил, какая на какую кличку отзывается.

А теперь здравствуй, белый свет! С этакими псами никакой медведь не страшен: они же его разорвут в клочья!

Идет парень, бредет по свету, остаются позади и горы, и долы, видит - домик стоит невеликий, а в нем дряхлая, безобразная колдунья живет. Нанялся парень к ней в услужение. Старая ведьма ему сказала, что владенье ее - земля божья и другого ему дела не будет, как на охоту ходить и каждый день приносить ей одного зайца.

В первый же день пошел пастух на охоту и псов своих с собой взял. А к старухе колдунье тем часом медведь пожаловал - видела ли, спрашивает, такого-то парня.

- Видела, как не видеть, - отвечает колдунья, - он ко мне нанялся в услужение.

- Хорошее дело, - говорит медведь, - здесь-то я его и убью.

Старая ведьма отвечает:

- Хочешь убить, так убей, он мне не сват и не брат, я из-за него в колодец не брошусь.

Уговорились они: медведь в доме затаится, возле порога. Быстро-быстро вырыли яму, и медведь лег в нее, чтобы пастух, а главное, псы до времени его не увидели; а когда уж пастух один в дом войдет, без собак своих останется, тут-то медведь выскочит и загрызет его.

Только медведь в яму улегся, а парень уж к дому повернул, зайца несет старухе. Вот идут они по дороге, а собаки вдруг головы сдвинули, поглядели друг на дружку, Всезнай и говорит:

- Вы, братцы, с хозяином останьтесь, а я вперед побегу, потому как дома беда его ждет.

Сказал и вмиг из глаз скрылся; прибежал на ведьмин двор, лег у порога, лежит. Тут и пастух подошел с двумя псами, хочет в дом войти, а Всезнай поперек лежит, не пускает. Переступить бы - да разве ж такую громадину переступишь! Помните, говорил я, что собаки те были с печь добрую... Пастух ко Всезнаю и лаской и таской, но пес и ухом не ведет, глыбой лежит. Нечего делать, полез пастух в окно.

Сел пастух у очага, зайца зажарил, съели они его вдвоем со старухой, а медведь все в яме лежит, шелохнуться боится.

На другой день опять пошел на охоту пастух вместе с собаками. А медведь дома из себя выходит - досадно ему, что пастух жив еще. Думает, думает, а придумать не может, как бы пастуха погубить.

- Послушай, медведь, что я скажу, - говорит колдунья старая, - давай-ка у самого очага яму выроем, где он вчера сидел, зайца жарил. Как он к очагу подойдет, ты из ямы-то выскочишь и его самого на уголья бросишь!

Сказано - сделано. Вырыли они яму, медведь залез в нее, затаился. Да только Всезнай и это проведал - беда, говорит, в доме ждет. Побежал тут Догляд, лужу большую нашел, окунулся в нее, помчался в дом да и лег на огонь, сразу очаг затушил.

Вернулся пастух домой, хочет зайца зажарить, а в очаге Догляд лежит, мокрый да грязный, огня же нет и в помине. Стал пастух прогонять пса: пошел вон, Догляд! - а тот и ухом не ведет, ни добрым словом, ни пинками не заставишь его с места сдвинуться. Рассердился парень, ушел в сарай, там и спать лег, и собаки там же вокруг него улеглись.

А медведь рассвирепел не на шутку. На ведьму старую напустился.

- Ежели, - говорит, - завтра не сумею пастуха погубить, тебя самое погублю.

- Ладно, - говорит ему ведьма, - можешь завтра хоть в клочья меня разодрать, коли не изведем богохульника проклятого! На этот раз ты под кровать спрячешься, не увидят тебя здесь собаки его - ведь это они от парня погибель отводят, против нас с тобой козни строят... Ну, а когда вступит он в дом, ты из-под кровати и вылезешь. Дальше уж делай как знаешь.

На третий день опять ушел пастух с собаками на охоту, а медведь под кровать забрался. Да только Всезнай и про это узнал, опять пошептались собаки, головы сдвинувши. Подхватился тут Всех-давиш, единым духом домой прибежал. Влетел в дом и - прыг на кровать! Кровать так и осела под ним, больно тяжел был Всехдавиш, медведю там ни вздохнуть, ни охнуть; а пастух тем временем зайца зажарил как следует, поужинал да там же, у очага, и заснул. До утра проспал как убитый.

А старая ведьма места себе не находит от страха: ведь если парень уйдет от нее невредимый, конец ей! И придумала она еще хитрость, чтобы пастуха погубить, а свою жизнь спасти. Когда собрался пастух на охоту, она ему говорит:

- И зачем ты собак с собою берешь? Они ведь зайцев не ловят. Запри их в сарае, пусть отдохнут, пока ты охотишься.

Парень и не догадывался, что медведь рядом, послушался он колдунью и запер собак в сарае. А сам ушел на охоту. Вечером возвращается - а навстречу ему медведь. Перепугался пастух, да как кинется прочь, в сад забежал, на дерево влез.

- Хоть на небо лезь! - кричит медведь. - Я тебя и там достану, из моих когтей уж не вырвешься!

Парень стал медведя просить, пощади, мол, жизнь мою молодую, но медведь и слышать ничего не желает.

- Слезай, - кричит, - с дерева, не то я сам стащу тебя, еще хуже будет.

- Ладно, коли так, - говорит пастух, - сейчас слезу, дозволь только крикнуть три раза.

- Хоть тридцать три раза кричи, от смерти своей не уйдешь!

Парень крикнул что было силы:

- Эй, Всезнай, э-зй!

Всезнай слышит голос хозяина, говорит двум другим собакам:

- Слышите? Хозяин зовет меня.

- Наверно, приснилось тебе, - отвечают Догляд и Всехдавиш, - мы ничего не слышали.

А пастух, отдышавшись, опять во все горло крикнул:

- Эй, Догляд, э-эй!

Слышит Догляд свое имя, говорит остальным:

- Разве вы не слышали? Теперь вроде бы меня хозяин зовет?

А Всезнай и Всехдавиш ничего не слышали.

- Снится это тебе, - говорят.

В третий раз крикнул пастух изо всей мочи:

- Эй, Всехдавиш, э-э-эй!

Этот крик только Всехдавиш и слышал.

- Богом клянусь, - говорит, - меня хозяин зовет.

- Ну, коли так, - говорит Всезнай, - дело плохо, бежим на помощь ему поскорее.

Да только легко сказать - бежим! Медведь-то сарай со всех сторон камнями огромными обложил, целые скалы приволок, даже кровлю скалой привалил. Разбежался Всезнай, ударил об стену, сарай покачнулся только; вторым Догляд ударил - дырку в стене пробил, но где ж им, громадинам, в ту дырку пролезть. Тогда Всехдавиш тряхнул сарай, он и развалился.

А медведь тем временем уже на дерево влез, лапой замахнулся: вот сейчас убьет пастуха. Собаки увидели - и к дереву поскорей. Прыгнул Всезнай, только до нижней ветки достал; прыгнул Догляд, самую малость до медведя не дотянулся, на средней ветке повис; прыгнул Всехдавиш и медведю в горло вцепился. Дернул, рванул, медведь к Догляду отлетел; Догляд зубами щелкнул, медведь к Все-знаю скатился. Вцепился Всезнай медведю в загривок - тот кубарем наземь ухнул. И вмиг все три собаки с дерева соскочили, окружили медведя и разорвали.

Всезнай говорит:

- Ну, с этим покончено, осталась колдунья старая, разорвем и ее, по заслугам накажем.

Так и сделали.

А пастух от радости сам не свой: нет ему нужды теперь медведя бояться! Горячо возблагодарил он про себя трех седых мудрецов, которые ему верных псов дали в подмогу, и решил собак им вернуть - ему-то они уже без надобности. "Отведу их, друзей верных, к хозяевам, поклонюсь старикам от сердца и подамся домой, если ждут еще меня дома".

Пришел пастух к старшему старику, рассказал, где был и что с ним случилось.

- Вот, - говорит, - собак вам вернуть хочу с благодарностью.

- Ступай, сынок, - говорит ему самый старый старичок, - к тому взгорку, на котором ты спал когда-то, а собак с собою возьми. Поспи там и нынче ночью, а утром вместо трех собак опять три колечка увидишь. Бери их смело, не пожалеешь.

Поблагодарил пастух доброго старца, распрощался с ним и, нигде не мешкая, шел и шел, пока до взгорка не дошел. Лег с собаками и заснул, а утром проснулся - около него три кольца золотых лежат. Упрятал пастух колечки поглубже и пошел восвояси.

Долго-долго шел, на горы взбирался, брел по долинам, уже и в волосах седина показалась, а он все шел, не останавливался, пока не добрался до той деревеньки, где жила его нареченная.

Стал пастух людей спрашивать, что в деревне нового слышно. Ничего особого не случилось, говорят ему, только девица такая-то нынче замуж выходит.

А девица эта и была его нареченная! Оделся пастух нищим и пошел в тот дом, где свадьбу играли. Остановился у двери, а невеста к нему подходит, чарку медового питья подает. Пастух говорит:

- Я выпью, коли ты половину выпьешь.

Девушка засмеялась и говорит:

- Будь по-вашему, согласна я.

Отпил пастух медового питья половину и потихоньку в стакан половинку кольца опустил - того кольца, другая половинка которого у нареченной осталась. Выпила девушка питье до дна и видит: на донышке полколечка лежит, другая половинка от ее половины!

- Откуда это у вас, добрый человек?

- Оттуда же, откуда у тебя вторая половина. Бросилась девушка к своему сундуку, крышку откинула, свою половину колечка достала и платка половину. Сложили они половинки вместе - в точности края совпали.

Сколько тут радости было! Девушка своему прежнему жениху на шею кинулась, а новому от ворот поворот дала. И такой задали пир, что упарились гости, плясавши, сам хромой дядя Михок отплясывал, там и ногу сломал.

Но что же с тремя золотыми колечками? А вот что. Показал их пастух молодой жене, она полюбовалась на них и говорит:

- Хороши колечки, сами на пальцы мне просятся!

Не успела она договорить, как все три кольца из руки ее выскользнули и - вот чудо, так чудо! - превратились в трех златорунных баранов, да таких красивых, каких вы не видывали.

Взликовал тут пастух, голову потерял от радости, божится, что бараны те самые, которых давно-давно великан сожрал. Только он это сказал, бараны заблеяли, и вдруг - откуда ни возьмись, будто из земли поднялись, - девяносто девять овец двор заполнили! Вот теперь молодой муж и вовсе на седьмое небо взлетел, чуть умом не тронулся, так обрадовался.

Так ведь он заслужил свое счастье, верно я говорю? Довольно уж парень настрадался-намучился.