Виргинский Геркулес

Америка знала много славных пионеров: великана-лесоруба Поля Бань­яна, ковбоя диких прерий Пекоса Билла, доброго фермера Джонни Яблочное Зернышко и еще много "золотых петушков", прославившихся своей силой, отвагой и великими делами.

Таков был и Питер Франциско из штата Вирги­ния. Люди всегда готовы поведать о его редкой силе и бесстрашных подвигах.

Нам бы хотелось рассказать о нем три увлека­тельных и веселых истории, но, к сожалению, не хватает места.

Питер попал в Виргинию издалека, говорят, будто даже из Португалии, ну да это к делу сейчас не относится. Его подобрали на берегу, брошенного там какими-то бессердечными моряками, удрав­шими потом на всех парусах. Случилось это дав­ным-давно в районе Хопуэлла, неподалеку от Питерсберга, штат Виргиния.

Судьба оказалась милостива к маленькому чер­ноглазому и черноволосому мальчугану. Его взял к себе на воспитание судья Энтони Уинстон, чья ферма была расположена по соседству.

Мальчик вырос большой и крепкий, и вскоре о его богатырской силе уже гремела молва. Однако характером он был тихий, в чужие дела не лез и пускал в ход свою силу, только когда в этом была острая необходимость.

С каждым годом росту и силы у него прибавля­лось. К шестнадцати годам он достиг уже почти семи футов, а весом был более двухсот пятидесяти фунтов. Он мог каждой рукой поднять по одному взрослому человеку.

Настало время, когда американцы решили осво­бодиться от Британской короны, и Питер одним из первых записался в армию мятежников.

Он тут же отличился силой и храбростью, ока­зываясь всегда в самой гуще сражения, и покрыл себя неувядаемой солдатской славой. Все, от низ­ших офицеров до генералов, знали о его подвигах.

Генерал Джордж Вашингтон специально для него заказал шпагу шести футов длиной, и Питер размахивал ею, словно перышком.

Генерал Лафайет* был его лучшим другом, собственно, как и все, с кем он был в одном строю.

*(Генерал Лафайет (1757 -1834) - французский военный и политический деятель. Занимал командный пост в армии Вашингтона. Прославился в период американской буржуазной революции, когда стал близким другом и соратником Вашингтона, с которым перенес все тяготы войны за независимость и Йорктаунскую кампанию (1781), завершившуюся капитуляцией всех английских войск в Северной Америке)

Когда кончилась война, он вернулся к мирной и благополучной жизни, открыл гостиницу с пансио­ном, но о великих делах своих не забывал никогда. Мы вам расскажем лишь об одном случае из его мирных дней, а вы сами убедитесь, что Питер Франциско не зря снискал и похвалу, и любовь многих людей.

Однажды он сидел на веранде своего дома и с удовольствием вспоминал битву с драгунами пол­ковника Тарнтона*, в которой он одной рукой рас­кидал с полдюжины всадников. И вдруг Питер услышал топот конских копыт, приближающийся к гостинице.

* (Тарнтон (очевидно, Тарльтон, сэр Бэнестр; 1754- 1833) - полковник английской армии, командовавший отрядом кавалерии и пехоты в Каролине, затем в штате Виргиния, где он активно противодействовал армии Вашингтона во время Йорктаунской кампании)

- Удача! Едет путник, которому нужны будут еда и постель! - И он с нетерпением уставился на дорогу.

Вскоре верхом на коне появился здоровенный детина довольно наглого вида.

- Добрый день, сэр, - приветствовал его веж­ливо Питер. - Вы ищете, где бы остановиться? Пожалуйста, у нас сколько угодно свободных ком­нат.

- Вы Питер Франциско? - заорал громовым голосом всадник, так что на семь миль вокруг, наверно, было слышно.

- Ну, я. Может, вы слезете с коня и войдете?

- Меня зовут Памфлет. Я прискакал из самого Кентукки, чтобы отхлестать вас ни за что ни про что.

- Что ж, это нетрудно устроить, дружище Памфлет, - сказал, улыбаясь, Питер. - Эй, кто-нибудь там! - крикнул он. На веранду вышел слуга.

- Будь добр, - сказал ему Питер, - сходи наломай ивовых прутьев подлинней и покрепче! Потом дашь их вот этому господину, прискакав­шему из Кентукки.

Слуга поспешил в сад.

- Мой слуга, дорогой господин Памфлет, изба­вит вас от лишних хлопот и забот, чтобы вы могли исполнить то, зачем приехали.

Памфлет в недоумении поглядел на Питера: почему этот прославленный богатырь даже не разозлился? Он задумался на минуту, потом соско­чил с коня и провел его под уздцы через ворота, потом через палисадник, гордость миссис Фран­циско, и подошел к самой веранде, на которой сидел Питер. Памфлет был мужчина большой, груз­ный и ходил неуклюже. Он долго смотрел на Питера, подпиравшего головой потолок веранды, потом медленно произнес:

- Мистер Франциско, не разрешите ли вы мне узнать, какой у вас вес?

- Пожалуйста, если вас это интересует. - И Питер спустился с веранды в сад.

Пришелец из Кентукки бросил поводья своего коня и, собрав все силы, несколько раз приподнял Питера над землей.

- Да, вы тяжелый, мистер Франциско.

- Люди тоже так говорят, мистер Памфлет, - смеясь, заметил Питер. - А теперь, мой дорогой господин Памфлет, приехавший сюда, чтобы отхлестать меня ни за что ни про что, я бы хотел проверить ваш вес... Разрешите и мне поднять вас, чтобы узнать, сколько весите вы.

Питер Франциско слегка наклонился вперед и легко поднял Памфлета с земли. Он проделал это дважды, а на третий раз поднял его повыше и - хоп! - перебросил через садовую ограду.

Памфлет полежал немного, потом не спеша встал. Он ушибся при падении, правда не очень, и весьма неприязненно посмотрел на Питера.

- Выходит, вы выставили меня из своего сада, - заметил он саркастически. - Тогда, будьте любезны, выставьте уж и моего коня.

- С преогромным удовольствием, сэр!

Питер спокойно подошел к коню. Разве не под­нял он однажды одной-единственной рукой пушку весом в тысячу сто фунтов? Лошадь-то небось весит меньше?

Левую руку он поддел лошади под брюхо, а пра­вой подхватил пониже хвоста, поустойчивее рас­ставил ноги, напряг все мускулы и одним могучим рывком поднял испуганное животное и отправил вслед за его хозяином через изгородь.

Памфлет глядел на все это разинув рот. Потом медленно и с большим уважением вымолвил:

- Мистер Франциско, теперь я полностью удовлетворен, ибо собственными глазами убедился, что ваша репутация великого силача заслужена

вами честно.

- Благодарю вас, сэр, - сказал, приветливо улыбаясь, Питер. - Благодарю вас! Когда будете в другой раз проезжать мимо, милости просим, захо­дите.

Памфлет ускакал, а Питер вернулся на свое место на веранде, откуда любовался виргинскими цветами и виргинским солнцем.